Ребекка Тинсли - День расплаты
Причиной его беспокойства в тот вечер стала Фиона. Он вдруг осознал, что не слишком считался с чувствами жены: накопилось так много невысказанного, а он был вечно занят делами, чтобы обращать на это внимание. Она не навязывала ему своего мнения, не пыталась давить, и Джеймс думал об этом с признательностью. Благодаря такому качеству она была прекрасной хозяйкой и помощницей, никогда ему не перечила, умела побудить других рассказывать о себе, в то время как сама избегала любых откровений.
Джеймс заметил эту черту ее характера еще десять лет назад, когда они встретились на открытии выставки в галерее на Бонд-стрит. Фиона собиралась стать реставратором, и, познакомившись с ней, Джеймс сразу оценил ее сдержанность и рассудительность. Ему понравилось и то, что она была высокой — пять футов одиннадцать дюймов, хотя она и стеснялась своего роста. У нее было бледное лицо с правильными чертами, но ей всю жизнь приходилось бороться, чтобы не выглядеть слишком худой. Это не волновало Джеймса — он терпеть не мог толстых. Длинные, до плеч, белокурые волосы она чаше всего собирала сзади в «конский хвост». В ту самую минуту, когда Джеймс увидел ее, он понял, что именно такая женщина ему нужна, и через полгода они поженились.
Фиона родилась в шотландской семье, принадлежащей к верхушке среднего класса. Ей было обеспечено приличное содержание, чтобы она могла свободно продолжать образование. Джеймс учился у нее хорошим манерам, умению одеваться и быть обаятельным в общении с людьми. Прислушиваясь к ее речи, он перестал употреблять такие слова, как «пардон», «салон» и «сортир», а вместо этого говорил: «гостиная» и «туалет»; не расслышав же собеседника, произносил: «Извините!». Она была находкой во всех отношениях, и он никогда не упрекал ее, что она не смогла родить ему сына и наследника.
Вечером они ждали гостей — члена правления банка «Броди Макклин» с женой. Это был один из запланированных обедов, которые Джеймс устраивал, чтобы выяснить, как относятся к нему коллеги и поддержат ли они его кандидатуру на пост председателя правления. Подобные светские мероприятия давали финансисту отличную возможность произвести впечатление на коллег и попытаться склонить их на свою сторону. По крайней мере Джеймс на это рассчитывал.
Мэлпас нашел жену в столовой их викторианского особняка. Фиона следила за сервировкой стола для предстоящего обеда, проверяя, не осталось ли на бокалах пятен после того, как их протерли. По обыкновению стол был накрыт безупречно; Мэлпас знал, что и блюда будут превосходными. Фиона надела очаровательную длинную цветастую юбку и шелковую блузку. Через три минуты он сумел убедить ее рассказать, чем она расстроена.
Ей позвонила миссис Коллинз — пожилая дама, владелица фермы, которую они собирались купить. Джеймс замешкался возле стола, зная, что последует за этими словами, и стал думать, как объяснить все своей наивной жене.
— Я была несколько удивлена, когда миссис Коллинз сообщила мне, что ты отказался от своего предложения, — начала Фиона неуверенно, избегая смотреть Джеймсу в глаза. — Она, естественно, расстроилась, а мне нечего было ей сказать.
— Дело в технической стороне вопроса, — ответил Джеймс бодро. — Я хочу предложить им заключить сделку на более разумных условиях. Очевидно, агент по продаже недвижимости ничего толком не объяснил миссис Коллинз.
Фиона, внимательно следившая, правильно ли украшают стол цветами, нахмурилась.
— Мистер и миссис Коллинз дали обязательство купить бунгало в Бадлей-Солтертоне, — объяснила она. — Они подписали контракт и попали в неприятное положение. Ведь они не могут рассчитывать, что появится новый покупатель.
Джеймс вздохнул.
— Ради Бога, Фиона!
Она переставляла цветы и, похоже, не слышала, что он говорит, и ему пришлось повысить голос:
— Завтра я собираюсь сделать им другое предложение, и у них будет время подумать. Это заставит их все как следует взвесить.
В то утро он совершенно сознательно отказался от своего предложения в надежде, что они снизят цену. Он знал, что пожилая пара подписала контракт на покупку этого несчастного бунгало только потому, что им посоветовал тот безмозглый агент. Джеймс сразу сообразил, что это дает ему возможность действовать с позиции силы, и он собирался воспользоваться таким преимуществом. Он рассчитывал через пару дней сделать им новое предложение, назвав цену пониже, но он не учел, что общительная миссис Коллинз начнет плакаться Фионе.
— Они же все равно получат от нас вполне приличные деньги, достаточные для обеспеченной жизни на пенсии, — буркнул Джеймс. — Я не понимаю, с чего ты решила заняться благотворительностью в их интересах, моя дорогая.
Она кивнула, будто во всем, что он сказал, был здравый смысл.
— Прости, — прошептала она и ушла в кухню.
На миг Мэлпас застыл на месте, раздраженно вцепившись руками в спинку стула и уставившись на цветы, расставленные на столе. Надо найти более удобный момент и объяснить ей, что управляющий их банка не готов предоставить им достаточно крупный кредит, поэтому он вынужден сбивать цену. Право, сейчас неподходящее время. Джеймс проследовал за женой в кухню, чтобы открыть вино до приезда гостей.
На следующий день только к середине ленча Дэвид понял, почему сидевшие вокруг молодые люди так часто смотрят вниз, на свои колени. Оказывается, они бросали взгляды совсем не на салфетки, а на рекламные проспекты фирмы «Экстель», в которых кратко излагалась история компании «Уильям Стоун и сын».
Десять управляющих из финансовых фондов поглощали пережаренное мясо ягненка с картофелем, оплаченное банком «Вайнбергс». Они были основными акционерами компании Дэвида, и он ожидал допроса с пристрастием. Но, насколько он мог видеть, в данную минуту их больше интересовали красивые ягодицы официантки, подливавшей им вино.
Когда время от времени почтенное собрание умолкало, что случалось нередко, Дэвид по своей инициативе выдавал некоторую информацию о том или ином аспекте деятельности своей компании. Приглядываясь к людям, сидевшим за столом, он понимал, что они совершенно не намерены поддерживать разговор. Они были неуклюжими, невоспитанными, если не сказать — грубыми, словно считали свое присутствие здесь личным одолжением Дэвиду. Они и не думали извиняться за то, что ничего не знают ни о прибыльности, ни о продукции, которую производит компания, ни о том, где она расположена.
Такое пренебрежение удивило Дэвида. Он не ожидал, что его инвесторы окажутся прыщавыми безусыми математиками. Дэвид не знал, что управляющие финансовых фондов не интересуются ленчем с владельцами таких маленьких фирм, как его, и вместо себя присылают стажеров. В половине третьего эти стажеры ринулись назад, в свои офисы, а Дэвид отправился на станцию Ливерпуль-стрит, удивляясь, какого черта он так суетился.
Тем временем в Монлорее Брюс Карретта тихо постучал в двери кабинета Дика Зандера.
— Я принес компакт-диск Арта Блэки, о котором говорил, — сказал он, когда финансовый директор оторвался от своих бумаг.
— Отлично! Заходи, — пригласил его Зандер широким жестом. — Примости где-нибудь свой зад на секунду, ладно? И закрой дверь!
Карретта так и сделал, вручив боссу компакт-диск.
Зандер улыбнулся и облизал губы.
— Отлично, отлично! Это же классика! Лучшее из того, что у него есть. Я сегодня вечером перепишу, а завтра верну тебе.
— Мне не к спеху, босс, — заискивающе проговорил Карретта. — Можете наслаждаться. — Он умолк, тщательно подбирая слова. — Небольшая проблема с Кэти Гутьерес.
Зандер перевел взгляд с обложки компакт-диска на Карретту и прищурился.
— Жена одного из наших парней встретила ее вчера на улице, — начал объяснять Карретта. — Кэти говорила ей разные странные вещи. Кажется, она не верит в обстоятельства смерти Рауля. Знаете, она подозревает, что это не был несчастный случай.
Рот Зандера превратился в тонкую щель.
— Не похоже на безутешную вдову, верно? — Он заметил тревогу на лице Карретты. — А если Рауль делился с ней своими сомнениями по поводу проекта?
— Видимо, так. Они были очень близки, — согласился Карретта и скривился, словно съел что-то горькое. — Проклятая либералка! И к тому же упрямая.
— Она способна причинить нам неприятности? Я имею в виду, как много она знает и кому может рассказать?
— Она из породы активистов. Вечно треплется в местных газетенках по поводу несправедливых сокращений в госбюджете. У нее в прессе полно друзей, что меня и тревожит. Дик. Иначе я не стал бы вас беспокоить. — Карретта пожал плечами, будто извиняясь.
— Ничего, я это ценю, — произнес Зандер задумчиво и постучал пальцем по обложке компакт-диска. — Еще один несчастный случай выглядел бы подозрительно, — добавил он, помедлив. — Статистически неправдоподобно.
![Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи [HL]](/uploads/posts/books/159613/159613.jpg)
