Никки Френч - Что делать, когда кто-то умирает (в сокращении)
Через пять минут она вернулась и попросила меня следовать за ней. Мы прошли в другую комнату, почти пустую, если не считать стола и трех пластиковых стульев. Дарби предложила мне сесть, вскоре к нам присоединился уже знакомый мне инспектор Картер.
— Офицер Дарби говорит, что это вы нашли труп миссис Фрэнсис Шоу. И сообщили о нем в полицию. Анонимно.
— Да, — кивнула я, — правильно. Я…
Он вскинул руку, прерывая меня.
— Это не в нашей компетенции, — объяснил он. — Мне надо позвонить коллегам в Стокуэлл. Подождите здесь, если вы не против.
Дарби принесла мне газету и еще чашку чая, я листала страницы, ни на чем не сосредоточиваясь. Прошел почти час, прежде чем в комнату вошли два детектива, мужчина и женщина, и уселись напротив. Мужчина назвался старшим инспектором Стюартом Рэмси, а его коллега — инспектором Босуорт. Она открыла сумку, извлекла довольно громоздкий аппарат и водрузила его на стол между нами, затем вставила в него две кассеты и включила.
— Все эти формальности, — заговорил Рэмси, — предприняты по той причине, что в результате признаний вам может быть предъявлено обвинение в совершении уголовного преступления. Поэтому прежде, чем вы добавите еще что-нибудь, мы обязаны сообщить, что вы вправе требовать присутствия своего юридического представителя.
— Это ни к чему, — ответила я.
— Вы должны отдавать себе отчет: все сказанное вами здесь и во время дальнейших допросов может быть использовано как свидетельство на суде.
— Прекрасно, — кивнула я. — Чем могу помочь?
Детективы переглянулись, словно не знали, как меня понять.
— Для начала, — заговорил Рэмси, — объясните нам, какого черта вы затеяли эти игры — сбежали с места преступления, помешали расследованию?
Я поклялась себе ничего не скрывать. Пока я излагала подробности своей истории, меня не покидало ощущение, будто речь идет о злоключениях малознакомого мне человека. Когда я рассказала о том, что Милена погибла в аварии вместе с Грегом, а также объяснила, что у нее был роман с мужем Фрэнсис, Дэвидом, Рэмси медленно уронил голову на подставленные ладони. Я добавила, что Фрэнсис призналась мне, что и она изменяла мужу.
— Помню, мне еще подумалось, не с Грегом ли она ему изменяла, — сказала я.
— Что? — Рэмси вскинул голову, в его глазах читалась оторопь.
— Видите ли, она сказала, что этот человек — его имени я так и не узнала — также был близок с Миленой, а потом расстался с ней. На Грега это не похоже, но я уже так запуталась, что не знаю, что и думать.
— Это чувство мне знакомо, — проворчал Рэмси. — Это все?
— Пожалуй, — кивнула я. — Порядок я могла и перепутать.
— Даже не знаю, с чего начать. — Подумав, Рэмси продолжал: — Например, с такого обстоятельства: поскольку вы работали на Фрэнсис Шоу под вымышленным именем, то наверняка окажетесь в списках подозреваемых в убийстве. Если бы вы не покинули место преступления, вас могли бы оправдать по результатам экспертизы.
— Еще неизвестно, — возразила я. — Я вытащила ее из-под стола, думая, что она еще жива.
— Так вы сдвинули труп с места! — воскликнул Рэмси. — И никому не сказали! До сих пор наше расследование строилось на совершенно неверных представлениях о том, как выглядело место преступления.
— Извините, — сказала я. — Потому я и решила сама обратиться к вам.
— Очень любезно с вашей стороны. И все-таки я не понимаю: почему вы покинули место преступления?
— Испугалась и растерялась. А еще подумала, что убийца мог затаиться поблизости. И опасалась, что в ее смерти обвинят меня.
— Каким образом? — спросил Рэмси.
— Возможно, я разворошила осиное гнездо. Только мне одной не верилось, что Милена и Грег погибли в результате аварии.
— А это здесь при чем? — изумился Рэмси.
— Разве не ясно?
— Нам на это, видимо, не хватает мозгов. Может, объясните?
— Мой муж и Милена погибли в автомобильной аварии при необъяснимых обстоятельствах. Затем была убита деловая партнерша Милены. Между этими событиями должна быть связь.
Рэмси в изнеможении вскинул руки.
— Я начал с предложения пригласить для вас адвоката, а теперь вижу, что вам будет нужнее психиатр.
— Я беседовала с психиатром, но умолчала о подробностях.
— Зачем посещать психиатра, если не говорить ему всей правды? — удивился Рэмси. — Если вы лгали своему врачу, с какой стати я должен верить, что вы не пытаетесь обмануть нас?
— Слишком много пришлось бы врать, — пояснила я. — Я бы обязательно запуталась.
Рэмси выключил магнитофон.
— Честно говоря, так и хочется сейчас же отправить вас в камеру. Если мы предъявим вам обвинение, вы проведете за решеткой полгода — только за то, что не сразу явились с повинной. Не буду напоминать, что возможны и более серьезные обвинения.
Я вдруг поняла, что испытаю ни с чем не сравнимое облегчение, угодив в тюрьму.
— Я заслужила наказание, — сказала я. — Оправдываться я не собираюсь.
— Еще как заслужили, — подтвердил Рэмси. — Только не вздумайте жалобить нас, этот номер не пройдет. Кстати, нам пригодится одежда, которая в тот день была на вас.
— Кажется, я ее постирала.
— Так я и думал, — отозвался Рэмси.
— На вас была куртка или пальто? — впервые за все время подала голос инспектор Босуорт.
— Пальто, — кивнула я. — Его я не стирала.
— А обувь?
— И ее не мыла.
— К вам домой отправится полицейский, и вы отдадите ему все вещи, которые могут иметь отношение к следствию.
— Так меня отпустят домой? — спросила я.
— Если мы не примем другое решение, — уточнил Рэмси. — Но прежде вы расскажете нам все с самого начала.
— Но я же только что все рассказала.
Рэмси покачал головой.
— Допрос только начинается, — сообщил он.
Когда-то давно я терпеть не могла Рождество, потом, живя с Грегом, постепенно научилась любить его. А теперь я снова с ужасом ждала его приближения. Через десять дней я проснусь совсем одна в доме, который начал разваливаться на глазах — сломалась система отопления, треснуло стекло в одном из окон, слетела с петель дверца шкафа. Уже несколько недель мне не хватало сил, чтобы привести его в порядок, я как будто растратила все организационные таланты, разбирая бумаги в «Тусовщиках».
Но теперь я решила всерьез заняться собственной жизнью. Я и прежде так говорила, но созрела для действий только сейчас. После нескольких недель мрака и безумия мне предстояло начать все заново. И я взялась налаживать материальную сторону своей жизни. Каждый день я вставала в шесть утра, когда за окном была еще кромешная темнота. Я спустила воду из батарей, вызвала мастера, чтобы починить систему отопления, повесила на петли дверцу шкафа, измерила треснувшее стекло и заказала новое, а потом ловко сама подогнала и вставила его, перекрасила кухню в белый цвет, а спальню — в бледно-серый, купила новые коврики для ванной.
Я выбросила все консервы с истекшим сроком годности, набила холодильник полезными продуктами, ежедневно готовила себе домашнюю еду. По утрам я ходила в бассейн и проплывала его из конца в конец по пятьдесят раз. А еще я купила себе новые джинсы и серый кардиган.
Поставив обогреватель в сарае, я проводила там по восемь часов в сутки, стараясь наверстать все, что упустила за последние месяцы, и выполнить все нарушенные обещания. Я заменила ножки у буфета в стиле королевы Анны и заново покрыла лаком палисандровый столик. Объявление о реставрационных услугах я опубликовала в местной газете и вдобавок занесла свои визитки в ближайшие антикварные лавки. Поздно вечером я ходила по магазинам, где не забыла купить берет и миниатюрный комбинезон для моего будущего крестника, а для Гвен и Мэри — красивые шарфы в подарок на Рождество.
К психиатру я больше не обращалась, хотя она ясно дала понять, что мне полезна — вернее, настоятельно необходима — ее помощь.
Я ни разу не расплакалась.
Две свои таблицы я свернула как можно туже, перегнула посередине и запихнула в мусорный контейнер. Карту меню с запиской Милены я отдала полицейским.
В четверг утром, незадолго до того, как я ушла в мастерскую, зазвонил телефон.
Голос Фергюса в трубке звучал взволнованно и неразборчиво. Но мне удалось понять, о чем речь: скоро я стану крестной. Положив трубку, я некоторое время сидела на кухне.
Телефон опять зазвонил. Инспектор Стюарт Рэмси спрашивал, не могу ли я зайти в полицейский участок.
— Зачем? — спросила я. — Что-то изменилось? Что произошло? — Мой собеседник тяжело вздохнул, но прежде, чем он успел ответить, я перебила: — Да нет, как скажете. Я приеду.
Когда я вошла в комнату, Рэмси изучал протокол с моими показаниями. У него был усталый вид.
— Вы могли что-нибудь упустить, когда давали эти показания?
