Джонатан Келлерман - Ледяное сердце
— Бедный Василий, это ужаснее ужасного. Теперь все возненавидят меня.
— Возненавидят вас, сэр? — удивился Майло.
— Паблисити, — пояснил Шабо. — Строя концертный зал, я постарался пройти по всем каналам. Писал письма соседям, уверял всех, что здесь будут проводиться только мероприятия частного характера и иногда мероприятия по учреждению фондов. И всегда с чрезвычайной осторожностью. Я неизменно придерживался твердой линии поведения: своевременно предупреждал всех в радиусе двух кварталов, завел просторную автостоянку. Я старался, детектив. А теперь вот это. — Он заломил руки. — Я должен быть особенно осторожен, сами знаете из-за кого. Во время суда я жил как в аду. Но, кроме всего прочего, я законопослушный житель Брентвуда. А теперь еще вот это.
Глаза Шабо внезапно вылезли из орбит.
— А вы занимались тем делом?
— Нет, сэр.
— Вот это славно. Если бы вы занимались им, я едва ли вполне доверял бы вам. — Он понюхал воздух. — Бедный концертный зал. Не знаю, удастся ли мне содержать его.
— Мистер Шабо построил частный концертный зал, Алекс. Жертвой пал сегодняшний исполнитель.
— Жертва. — Шабо положил руку на сердце. Но прежде чем он заговорил, двери снова открылись и к нам стремительно направился молодой гибкий человек азиатского типа в аккуратных черных сатиновых брюках и черной шелковой сорочке с красным галстуком-бабочкой.
— Том! — воскликнул Шабо. — Детектив говорит, чтобы вы еще подождали.
Молодой человек кивнул. На вид ему было не более тридцати.
— Сколько угодно, Штеф. С тобой все в порядке?
— Не очень, Том.
Молодой человек обратился ко мне:
— Том Лоу.
Он подал мне холодную сухую сильную руку.
— Том спроектировал концертный зал, спроектировал здание. Мы партнеры, — пояснил Шабо.
— В жизни, — добавил Том Лоу.
— А что, наша официантка что-нибудь делает или просто болтается здесь? — спросил Шабо. — Пока она здесь, пусть приберется в зале.
— Мистер Шабо, давайте повременим с уборкой, пока не закончим опрос всех, кто был на месте преступления, — попросил Майло. — Место преступления! — Глаза Шабо наполнились слезами. — Я и вообразить не мог, что этот термин когда-нибудь применят к нашему дому.
— Он все еще… Василий здесь? — спросил Том Лоу.
— Тело увезут, как только мы закончим работу, — ответил Майло.
— Конечно. Хорошо. Должен ли я еще что-нибудь сообщить вам? О Василии, о концерте?
— Мы уже закончили со списком ваших гостей, сэр.
— Но, как я вам уже говорил, — вмешался в разговор Шабо, — список гостей — это лишь часть аудитории. Восемьдесят пять человек из ста тринадцати. И, поверьте мне на слово, каждый из этих восьмидесяти пяти безупречен. Двадцать пять человек — верные нам держатели сезонных билетов, соседи, которым мы предоставляем бесплатный доступ.
— Ублажаем соседей, — пояснил Лоу, — чтобы беспрепятственно зарегистрировать концертный зал в рамках Закона о районировании.
— Восемьдесят пять из ста тринадцати, — повторил Майло. — Остается двадцать восемь, с которыми мы еще не познакомились.
— Но я, — снова заговорил Шабо, — совершенно уверен в том, что любитель Шопена — слишком утонченная натура и не…
— Пусть они делают свое дело, Штеф. — Лоу положил руку на плечо компаньона.
— Ах, я понимаю, что ты прав. Я простой смертный, которому хочется сделать мир прекраснее. Что я знаю о таких вещах? — Шабо болезненно улыбнулся. — Том читает детективы. Он разбирается в таких вещах.
— Да, когда это художественный вымысел, — согласился Лоу. — А в жизни это отвратительно.
Шабо, казалось, воспринял его слова как упрек.
— Да, да, конечно, это лишь пустая болтовня, сам не знаю, что говорю. Занимайтесь своим делом, детектив. — Он ухватился за грудь. — Мне нужно присесть.
— Иди наверх, — предложил Лоу. — Я принесу тебе грушевый напиток.
Взяв Шабо под руку, он повел его к лестничной площадке. Посмотрев, как Шабо с трудом преодолевает пролет, Том вернулся к нам.
— Он травмирован.
— Сколько времени вы содержите концертный зал? — спросил Майло.
— Столько же, сколько и дом. Три года. Но проект находился в стадии реализации более десяти лет. Мы приступили к нему, как только переехали сюда из Нью-Йорка. Мы были вместе еще за два года до этого. Штеф занимался производством чулочно-носочных и трикотажных изделий. А я — городским дизайном. Проектировал как общественные, так и частные помещения. Познакомились мы на приеме в честь Зубин Мета. Штеф всегда был фанатом классической музыки, а я очутился там потому, что сделал кое-что для одного из друзей маэстро. — Взгляд темных миндалевидных глаз остановился на Майло. — Думаете, это нанесет вред концертному залу?
— Не знаю, сэр.
— Это жизненно важно для Штефа. — Лоу потрогал свой красный галстук-бабочку. — По-моему, есть какие-то легальные основания для того, чтобы приостановить это. Соседи сотрудничали с нами. Штеф десятками покупает для их детей школьные лотерейные билеты, и мы существенно помогаем реализации любого местного проекта. Мы поддерживаем хорошие отношения с департаментом связи, и, поверьте, это нам дорого обошлось.
— Департамент связи, лотерейные билеты? — удивился Майло. Лоу улыбнулся.
— И не спрашивайте… просто мне очень не хотелось, чтобы зал закрылся. Он весьма много значит для Штефа, а Штеф — для меня.
— Часто ли вы устраиваете концерты?
— Устраиваем концерты, — повторил Лоу. — Штеф планирует четыре концерта в год. В прошлом году мы добавили один, рождественский, как бенефисный в пользу школы Джона Роберта Престона.
— Ребенок кого-нибудь из соседей? Лоу расплылся в улыбке.
— Теперь я вижу, почему вы стали детективом.
— Я ознакомился с содержимым денежного ящика и обнаружил там тринадцать чеков от лиц, не внесенных в список гостей, — сказал Майло. — Остается еще пятнадцать человек, заплативших наличными. Остаток в кассе соответствует. Вы знаете, кто эти пятнадцать человек?
Лоу покачал головой.
— Вам придется спросить у Аниты, девушки, которая стоит в дверях.
— Я спрашивал, она не помнит.
— Как жаль, — вздохнул Лоу. — Дело в том, что мы не ожидали… Как будто это вообще можно предвидеть.
— Расскажите мне о Василии Левиче.
— Молодой, энергичный. Как все они. Штефан сказал бы больше. Музыка — его страстное увлечение.
— А ваше?
— Я занимаюсь организационными вопросами.
— Что скажете о манере поведения Левича?
— Очень молчалив, нервничает перед концертом. Василий почти ничего не ел и не спал, и я слышал, как он ходил по своей комнате перед сольным концертом. Но, детектив, именно так обычно и происходит. Эти люди одаренные и работают больше, чем можно себе представить. Василий приехал два дня назад и каждый день репетировал по семь часов. Когда он не играл, то прятался в своей комнате.
— Никаких посетителей?
— Никаких посетителей и два телефонных звонка. Один — от его матери, второй — от его агента.
— Одаренный, — повторил Майло, — и на подъеме.
— Это хобби Штефана, — сказал Лоу. — Он отыскивает восходящих звезд и пытается помочь их продвижению наверх.
— Предоставляя им время для концертов здесь?
— И деньги. Наш фонд выделяет гранты. Ничего чрезмерного. Каждый артист получает пятнадцать тысяч долларов в качестве пособия.
— По-моему, это очень щедро.
— Штеф — сама щедрость.
— Каким образом мистер Шабо находит артистов? Как он, в частности, нашел Василия Левича?
— Через агента Василия в Нью-Йорке. Теперь, когда наши концерты обрели известность, с нами часто связываются. Агент послал Штефану пленку, Штефан прослушал ее и решил, что Василий вполне подходит. Штефан предпочитает принимать либо солистов, либо небольшие коллективы. Для больших оркестров мы не очень подходим.
— За какое время до концерта были закончены необходимые формальности?
— За несколько месяцев. Нам нужно много времени, чтобы подготовиться. Акустика, освещение, выбор поставщика закусок и напитков для приема. И разумеется, заблаговременная реклама. Так, как она обычно делается.
— А именно?
— Сообщения о мероприятии через специально подобранные радиостанции. КВАК, радиостанция, рекламирующая классику, передает сообщения о нашем концерте дважды в день за две недели до концерта. Это соответствует нашему бюджету и нашим намерениям. Мы не можем обслуживать большие массы людей, да и не хотим этого делать.
— Восемьдесят пять человек в вашем списке гостей, — заметил Майло. — Почему не распределить места заранее?
— Штефан оставил несколько дополнительных мест для аутсайдеров, чтобы подчеркнуть нашу гражданскую позицию.
— Еще какая-нибудь реклама, помимо радио?
— Мы этого не делаем, — ответил Лоу. — Избыток известности порождает больший спрос на билеты. Мы не в силах удовлетворить его.
— Сегодня вечером именно так все и было?
