Джесс Уолтер - Над осевшими могилами
– Мэм? – Контролерша ждала билет, и второй раз за утро Каролина вырвалась из хватки воспоминаний. Она подала талон, закинула сумку на плечо и пошла в самолет. На полпути в рукав обернулась, чтобы помахать Джоэлу. Но тот уже ушел.
25
Девчонка-вратарь шла прямо на Марка Дюпри. Парой финтов он освободился от опеки, вышел в свободную зону и собрался пробить, и тут девчонка покинула ворота и пошла на него, как и положено вратарю. Правда, одиннадцатилетние голкиперы редко следовали правилу. А эта пошла. Осклабившись брекетами и сузив глаза. Девчонка шла прямо на Марка. Большая.
– Бей! – крикнул тренер, но Марк замер: вес тела на одной ноге, другая носком уткнулась в газон – пластмассовый супергерой в миг бездействия. Девчонка, вышедшая из ворот, его обездвижила. Словно кто-то поставил фильм или игру на паузу, отлучившись в туалет.
Однако через пару секунд нерешительность сменилась страхом. Марк заставил себя очнуться и, сместившись вправо, ударил по мячу. Подоспевшая девчонка ударила с ним одновременно. Казалось, кто-то грохнул в барабан, а мяч застрял, зажатый двумя ступнями. Инерция протащила Марка вперед, и он, кувырнувшись через девчачью ногу, навзничь грохнулся на газон. «Футбол – дрянь, – подумал Марк. – Лучше бы играл в бейсбол, как в прошлом году».
Он психанул и кинулся вслед за черно-белым мячом, от вратаря перелетевшим к защитнику и дальше к славному пареньку из «Пик», который, по слухам, уже щупал девчонку, взрослую семиклассницу, а сейчас мчался по правому краю. Тренер учил не гонять мяч «сломав голову» или чего там, а играть позиционно, но Марк – морда красная, зубы стиснуты – забыл все наставления и, пыхтя как паровоз, летел к своим воротам.
В центре поля его настиг зычный вопль тренера: «Дюпри-и-и!!!» – но Марк им пренебрег и продолжил погоню. Славного паренька, изготовившегося к финту, он нагнал уже в своей штрафной и с разгону в него врезался в лучших традициях американского футбола. Второй раз за последние полминуты Марк оказался на газоне. Рядом лежал оглушенный соперник с расквашенной губой. Вдруг захотелось поинтересоваться, как это – щупать девчонку.
Судья назначил пенальти и показал Марку желтую карточку. Тренер испепелил его взглядом, но Марк украдкой смотрел на зрителей, надеясь отыскать отца. Наконец он его разглядел в кучке родителей с видеокамерами: отвернувшись от поля, отец, жестикулируя, говорил по дурацкому мобильнику. Тренер выпустил Эндрю, а Марк побрел за боковую линию.
– И чего ты добился, гоняя сломя голову? – сказал тренер. – Ты уже пятиклассник, Дюпри. Пора поумнеть.
Марк плюхнулся на ящик-холодильник между тренером и отцом, который так и стоял спиной к полю.
– Да, я обороняюсь, – говорил он в телефон. – И вы бы оборонялись, если б через вашу голову просили какого-то отставника оценить вашу работу. – Отец помолчал. – Я знаю, кто он такой, я смотрю телевизор. Послушайте, лейтенант, я обратился к нему за помощью, но он четко ответил, что у него есть дела поважнее. – Пауза. – Он со мной разговаривал, как рок-идол с фанатом. А я, значит, вынужден посылать своего лучшего сотрудника в Луизиану, чтобы мистер Тюфяк прочел наши рапорты, поковырял в жирной заднице и выдал психологическую белиберду про то, как Ленни Райан сдвинут на шлюхах. Да пошел он на хер!
Марк глянул на других родителей. Кое-кто обернулся, когда отец возвысил голос, и, посмотрев на Марка, вновь отвернулся к полю. Славный паренек из «Пик» утер кровь, установил мяч и пробил пенальти как последний слабак: мяч прошел в пяти футах от правой штанги. Марк опять посмотрел на отца. Раньше тот никогда не ругался. Только однажды сказал «бляха-муха», когда Марк уронил машинку в систему рециркуляции воздуха. Другие взрослые матерились, и это всегда выглядело как-то странно – словно они чокнутые или уголовники. А может, хотели выпендриться перед одноклассниками своего сынка. Марку было неприятно думать, что и отец такой же.
– Я не оправдываюсь. – Отец потер лоб. – Но когда я прочел письмо начальства, где оно лижет задницы хмырям из ФБР… наверное, меня занесло.
Без брани разговор казался скучным. Видимо, отец говорил о делах, из-за которых теперь жил на съемной квартире. Возможный развод родителей не особо пугал. Поначалу-то Марк взъерепенился, но потом увидел, что мать не сильно горюет, а отец по-прежнему водит его и Стейси поесть пиццы и гамбургеров. И потом, некоторые ребята, чьи родители развелись, получали еще больше подарков – вот, скажем, кузине Андреа купили телефон и игровую приставку.
– Если б Райан был в городе, мы бы давно его взяли. – Отец шагнул дальше от поля. – Он сбежал, ему нет смысла тут оставаться. Но даже если он здесь, каким образом жирный отставник, который торчит в Новом Орлеане, поможет нам его поймать? Вы слишком уж полагаетесь на федералов.
Скукота. Из ящика-холодильника Марк достал упаковку сока. Выпил. Покосился на тренера – может, вернет в игру? Но тот даже не глянул в его сторону.
Заканчивая разговор, отец подошел к скамейке запасных. Он говорил Марку, что из дома уходит временно – мол, вернется, как только они с мамой «кое в чем разберутся». Однако не похоже, чтоб они в чем-то разбирались, – просто избегали друг друга, и все. Марк заходил к отцу – квартирка вроде нормальная, только по кабельному мало чего – и потом не знал, стоит ли говорить матери. Они с ней как будто вели нескончаемую игру, притворяясь, что отец умер. Отец иногда спрашивал о матери, но как спрашивают о больном, не особо интересуясь ответом. «Как мама?» – «Хорошо». – «Вот и славно».
Брайан сказал, что теперь отец заведет себе подружку. Марку мысль понравилась – может, увидит ее в одних трусах или еще чего. Но пока подружка не появилась, и, похоже, отец не собирался никого заводить.
– Это была шутка, лейтенант. Маленькая шутка в сухом отчете. – Отец послушал собеседника, кивнул и раз-другой хмыкнул. Мимо Марка он прошел к кромке поля и остановился меж двух родителей с видеокамерами. – Нет, сейчас явиться не могу. Я смотрю, как мой парень играет в футбол. Завтра первым делом. Сразу к вам.
Отец отключил телефон и сунул в карман. Потом, приняв беззаботный вид, сосредоточился на игре. «А ведь он и не знает, что меня заменили», – злорадно подумал Марк. Он смотрел, как отец взглядом обшаривает поле и постепенно понимает, что там нет того, ради кого он пришел на матч.
Это даже хорошо, что Марка заменили. А то бы и не узнал, что отец болтал по телефону и все пропустил. Потом сказал бы, что Марку не хватает игровой дисциплины, что нужно раньше отдавать пас и прочую муру, и Марк все принял бы за чистую монету. А по правде, отец даже не видел этой дурацкой игры. Поразительное открытие печалило и наделяло властью. Отец озадаченно вертел головой, и Марк уже хотел спрятаться за тренера, чтобы продлить удовольствие. Но тут отец обернулся и, увидев сына верхом, ухмыльнулся:
– Вот те на. Что за дела?
Марк только пожал плечами. Отец смотрел на него, и взгляд его стал странным, каким, вероятно, был взгляд самого Марка. Взгляд человека, вокруг которого все изменилось, и он умывает руки.
– С тобой все нормально? – спросил отец.
Все было прекрасно, но Марк, не ответив, уставился на поле.
26
Бургунди-стрит воняла. Конечно, слабее, нежели Бурбон-стрит, где по булыжникам струился ручей извергнутых коктейлей, однако и здесь витало зловоние Французского квартала, жарким влажным потоком омывавшее узкие улочки, опоры провисших балконов и строй обветшалых домов. На углу Бургунди и Дюмэйн-стрит молодой белый парень – солнечные очки, куртка метрдотеля, плавки и шлепанцы – из садового шланга поливал тротуар, явно не стремясь навести чистоту, а лишь перемещая неопределимое месиво подальше от парадного входа.
– Эй, милашка! – Парень подмигнул, словно не блевотину смывал, а играл на пианино или в спортзале качал мышцы. – Куда разогналась-то?
Каролина даже не взглянула на него, пребывая во власти мысли, целый день ее изводившей: Французский квартал расположен ниже уровня моря. Как ни старалась, она не могла уразуметь того, что противоречило всем ее знаниям о воде. Здешняя жизнь была столь вялой, что невольно вспоминалось подводное царство. Днем, убивая лишний час, на пассажирском пароме Каролина прокатилась по мутной Миссисипи и поразилась невзрачности великой реки, отнюдь не придававшей четкости окружающему миру Река текла в ритме вялого города. Спокан, хоть и был меньше, пробивал себе путь сквозь базальт и гранит и своей бурной суровостью, контрастной городу, напоминал укрощенного, но все равно опасного зверя. А вот Миссисипи была опасна, как городской квартал. Даже, наверное, меньше.
Услышав позади шаги, Каролина поняла, что метрдотель за ней увязался.
– Чё ж мы такие грубиянки, – сказал он.
Каролина резко развернулась, и парень чуть не налетел на нее. По опыту она знала, что большинство мужчин не выдерживают прямого взгляда. Парень был из их числа и тотчас стушевался.
