Уоррен Мерфи - Последний алхимик
На самом же деле единственную вещь, о которой он мечтал больше всего, купить он не мог. Как не мог захватить силой. Колдуэлл ждал одного-единственного телефонного звонка, но его все не было. Он даже велел своему камердинеру разбудить его, если такой звонок последует посреди ночи. Звонить должны были из Южной Америки.
Когда долгожданный звонок наконец раздался, Колдуэлл велел всем выйти. Он хотел говорить один на один.
– Ну что? – спросил Колдуэлл.
– Они оказались чересчур живучими.
– Я сделал тебя своим клинком не для того, чтобы так быстро обнаружить, что есть люди посильней тебя.
– Очень скоро все будет улажено.
– В славные дни Короны за право называться телохранителем короля – его клинком – дрались на шпагах.
– Я незамедлительно позабочусь об этой парочке. Теперь им некуда деться. Проблем больше не будет.
– Мы ценим ваши уверения, – изрек Колдуэлл, – но мы не можем не вспомнить грандиозные турниры королевской Испании. Это не означает, что мы разуверились в тебе, Франциско. Просто воспоминания о подобного рода турнирах доставляют нам удовольствие. Можешь ты себе представить, чтобы сегодня вдруг нашелся для короля другой телохранитель? – На том конце провода воцарилось молчание. – Что тебя смущает в этом деле, Франциско? Нам хорошо известно, что, когда проблемы возникают у королевского клинка, они очень скоро становятся проблемами самого короля.
– Эти люди не такие, как все. Но они все равно очень скоро умрут.
– Как ты можешь уверять нас в этом, если ты уже дважды сплоховал?
– Дело в том, Ваше Величество, что им никуда не деться от того мира, в котором они живут. Я просто уничтожу их мир, а заодно – и их.
– Ты радуешь нас, Франциско, – сказал Харрисон Колдуэлл, мысленно пытаясь представить себе, как будет выглядеть этот уничтоженный мир. Еще он подумал, не ошибся ли он в выборе себе клинка, может быть, надо было искать более тщательно?
По-португальски Франциско Браун говорил хуже, чем по-испански, но все же достаточно хорошо, чтобы найти именно такого инженера, который был ему нужен. У этого парня были проблемы с алкоголем, но к счастью, не настолько, чтобы от этого страдала его квалификация, зато на нравственных устоях они явно сказались.
Он все смотрел на схемы и качал головой.
– Почему бы вам их просто не пристрелить? – спросил он, получив деньги.
– Почему бы тебе не закончить эту схему?
– Застрелить было бы гуманнее, – сказал инженер. Он задумался, каково будет этим людям сознавать, что сейчас умрешь, и не иметь возможности ничего предпринять. Он сделал еще глоток.
– Ты уверен, что все получится? – спросил Франциско.
– Готов поклясться, – ответил инженер, который участвовал в проектировке некоторых высотных зданий на красивых пляжах Рио.
– Ты уже клялся, – уточнил Франциско Браун.
* * *Найти Джеймса Брустера в Рио оказалось нелегко. Во-первых, латиноамериканская полиция не больно-то рвалась кому-то помогать. Во-вторых, втроем им было не по силам охватить весь город, да даже если бы это и удалось, то наверняка Джеймс Брустер поселился в Рио под чужим именем. И последнее – но далеко не самое маловажное – было то, что ни Римо, ни Консуэло не говорили по-португальски, а Чиун, когда Консуэло обратилась к нему за помощью и объяснила, кого они ищут, наотрез отказался помочь.
Чиун занимался очищением души в роскошном номере отеля, делая записи в свой знаменитый свиток. Сейчас надо было занести в летопись эпизод повторной встречи Синанджу и анкситл-джири.
– Не мое дело – гоняться за ворами, – отрезал Чиун и попытался восстановить в памяти каждый такт хвалебных песнопений, с тем чтобы будущие поколения знали, какой достойный прием был опять оказан Синанджу в лице Чиуна.
– Но ведь мы, возможно, спасем мир от ядерной катастрофы, – пыталась убедить его Консуэло.
На этом Чиун избавил ее от своего присутствия. Консуэло так и не поняла, чем она его обидела.
– Почему его так злит перспектива спасения человечества?
– Потому что я занимался именно этим, вместо того чтобы помочь ему вернуть сокровища Синанджу.
– Неужели это и впрямь такая ценность?
– Кое-что из него вообще старая рухлядь. Но за несколько тысячелетий все же поднакопилось кое-что ценное. Золото, драгоценности и тому подобное.
– В ваших устах это звучит так обыденно...
– Если вы не собираетесь его тратить, зачем оно вообще нужно, это сокровище? Одного золотого слитка хватило бы, чтобы какая-нибудь корейская деревня жила безбедно целых сто лет. Они едят только рис и рыбу. Иногда утку. Утку очень любят. Но они же никогда не тратят своего богатства. Ладно, волноваться не о чем. Брустера мы найдем и без него.
– Но вы ведь не говорите по-португальски.
– Любезное обхождение позволяет преодолеть любые преграды, – сказал Римо.
Римо оказался прав. Чтобы объясниться с полицейским, необязательно иметь с собой переводчика. Достаточно только сгрести первого же фараона за грудки и выкрутить ему руки, а потом спокойно и ясно произнести по-английски: “Отведи меня к своему начальству”. Нет такого языкового барьера, которого нельзя было бы преодолеть столь элементарным приемом.
Вскоре они были уже на вилле у полицейского начальника. Любая более или менее удачная карьера полицейского в Латинской Америке обязательно увенчивалась по меньшей мере виллой. И ни одному добропорядочному гражданину и в голову не могло прийти заявиться на эту виллу с просьбой о торжестве правосудия и не прихватить с собой в достаточном количестве наличных денет. “К несчастью, денег у нас с собой нет”, – с грустью признался Римо.
Полицейский начальник вслух выразил сожаление, но сообщил, что Римо все же придется взять под арест за нападение на полицейского. Тот стоял у Римо за спиной. Негоже являться в какую бы то ни было страну Южной Америки и грубо избивать полицейского, не имея ни гроша в кармане. Начальник позвонил конвойным. Римо отобрал у них пистолеты и аккуратненько раскрошил их в руках, высыпав обломки прямо начальнику на колени. Потом он показал ему очень интересные приемы североамериканского массажа. От этого массажа возникало такое ощущение, словно лопатки у вас выдраны из тела.
Целью процедуры было улучшить настроение.
Преисполнившись братской любовью, полицейский начальник пообещал помощь всего вверенного ему полицейского управления. Не будет ли уважаемый гринго столь любезен, чтобы вправить ему лопатки на место?
– Скажи своему начальнику, что его лопатки и так на месте, – бросил Римо фараону, который выполнял роль переводчика. – Это только так кажется, что их выдрали наружу.
Римо подождал, пока его слова будут переведены. Полицейский начальник спросил, не мог бы уважаемый гость сделать так, чтобы ему снова казалось, что лопатки находятся на своем месте.
– Скажи ему, когда мы отыщем человека по имени Джеймс Брустер, он опять будет чувствовать себя превосходно. Брустер прибыл сюда на самолете несколько дней назад и сейчас, скорее всего, живет под другим именем. У нас есть его фото.
Поиски с самого начала велись как-то странно. Полицейское управление получило такой мощный стимул в лице своего скрюченного от боли начальника, что им не требовалось уже ни угроз, ни денег. Кое-кто из детективов бормотал, что их вдохновляет на работу мысль о торжестве правосудия – в точности как знаменитого американского сыщика по кличке Грязный Гарри.
Что еще более странно, так это то, что когда уже на следующий день полицейские обнаружили беглеца, никто не протянул им заветного конверта с деньгами.
Они решили, что Римо тоже из полиции, и спросили, как платят полицейским в Америке.
– Им платит правительство.
– Ах, это... Это мы тоже иногда получаем, – протянул один из детективов. – Но разве ж это деньги!
По данным полиции, Джеймс Брустер был жив и под именем Арнольда Диаса укрылся в одном, из элегантных высотных жилых зданий, выходящих фасадом на великолепные пляжи Рио-де-Жанейро.
Чиун к этому времени завершил свои записи о встрече с анкситл-джири и согласился пойти туда вместе с Консуэло и Римо.
Войдя в мраморное парадное, Консуэло нажала кнопку звонка в квартиру Арнольда Диаса. Тот ответил голосом Брустера:
– Кто там?
– Это мы, дружок, – отозвался Римо.
Парадное огласилось таким стоном, что с трудом можно было поверить, что его издал человек, находящийся пятьюдесятью этажами выше. И тут селекторная связь внезапно отключилась.
– У меня свой метод ведения дознания, – сказал Римо, – и по-моему, в случае с Брустером он как раз подойдет. Не нравятся мне ребята, которые в открытую торгуют ураном.
– После всего, через что нам пришлось пройти, я почти готова уступить, – сказала Консуэло.
– Я буду сама любезность, – пообещал Римо. – Он все скажет.
Кабина лифта была обшита деревом, отполированным до блеска. В ней было восемь небольших сидений. Подняться на пятидесятый этаж даже на скоростном лифте – дело не быстрое. А люди, которые живут в этом доме, не привыкли мириться с дискомфортом, пусть даже совсем непродолжительным.
