Уоррен Мерфи - Детские игры
— Я тоже была их наставницей. Они мне доверяли.
— Дальше.
— Это все.
— Не совсем, — сказал Римо. — Чем ты занималась с детьми сегодня вечером?
— О, — смутилась Сашур, — я не сказала тебе самого главного! Сегодня днем мне снова позвонил человек, который надоумил меня убрать Пелла. На сей раз речь шла о тебе и твоем друге-азиате. Он предупредил меня о вашем визите и посоветовал избавиться от вас. Но я на это не пойду. Нет, не пойду!
— Ты так ему и сказала?
— Нет, притворилась, что на все согласна. Но, повесив трубку, я тотчас позвонила в полицию и сказала, что мне требуется защита. От вас двоих. Я решила, что вы — убийцы.
— Это я-то — убийца? — спросил Римо.
Сашур улыбнулась.
— Так я подумала. А потом вы нагрянули ко мне; сразу после вашего ухода явились полицейские, которых я вызвала, и извлекли меня из шкафа.
— И ты до сих пор не знаешь, кто этот человек? Я имею в виду того, кто тебе звонил и отдавал распоряжения.
— Нет, теперь знаю. Узнала сегодня вечером.
— Кто же он?
— Я увидела его по телевизору, — сказана Сашур. — Может быть, ты его тоже видел. Генерал Хапт! Я бы узнала этот голос из тысячи.
— Отлично! У меня и так есть дело к генералу Хапту, — кивнул Римо.
Римо, разумеется, давно заметил хвост. Салон машины Сашур постоянно освещался фарами идущей сзади машины, отражавшимися в зеркале заднего вида и ненадолго пропадавшими из виду, когда она сворачивала, чтобы через мгновение появиться снова. Это было настолько очевидно, что Римо даже не дал себе труда оглянуться.
Он нисколько не удивился, когда, вслед за тем как Сашур припарковала машину у его мотеля, их моментально объехал другой автомобиль и уткнулся в парапет прямо перед ними.
— Дьявольщина! — выругалась Сашур.
— В чем дело?
— Джордж!
В мужчине, выбирающемся из серого «шевроле», Римо без труда узнал приятеля Сашур, того самого, который бросился за ними вдогонку, когда накануне они покинули квартиру Сашур. Сейчас он загораживал дверцу Римо.
— Ну, ты, выходи! — Джордж пытался изобразить грозное рычание, однако голос у него был такой тоненький, что напоминал скорее повизгивание разыгравшегося щенка.
— Выхожу, — послушно ответил Римо в приоткрытое окно.
Сашур удержала его.
— Не надо! — сказала она. — Он страшно вспыльчивый. Джордж, почему ты не хочешь оставить нас в покое?
— Довольно с меня твоих измен! — пискнул Джордж. Римо заметил, что он тучен и неуклюж. Обращаясь к Сашур, он нетерпеливо раскачивался из стороны в сторону.
— Я тебе изменяю?! — возмутилась Сашур. — Даже если бы это было так, хотя у меня и в мыслях нет ничего подобного...
— Прекрасно, — заметил Римо. — Сослагательное наклонение. Условие, противоречащее реальному положению вещей. — Он повернулся к Джорджу. — Разве у женщины, наставляющей вам рога, хватило бы хладнокровия, чтобы столь безупречно изъясняться?
— Даже если бы это было так, хотя у меня и в мыслях нет ничего подобного, — повторила Сашур, — то это все равно нельзя было бы назвать изменой: мы не женаты!
— Назначь день свадьбы, — поймал ее на слове Джордж.
— Когда угодно, но только не сегодня, — вмешался Римо. — Сегодня она едет со мной за город.
— Слушай, парень, тебя здесь только не хватало! Убирайся подобру-поздорову!
— Но я только приехал! — возразил Римо, распахнул дверцу и шагнул на тротуар.
Джордж попятился, чтобы пропустить его.
Сашур перегнулась через сиденье и крикнула:
— Будь с ним осторожен, Римо!
Взглянув на Джорджа, Римо заметил, как в глазах у него сверкнули слезы. Похоже, этот увалень по уши влюблен! Возможно, они созданы друг для друга.
— Так ты отстанешь от нее? — пристал к нему Джордж.
Да, он ее любит, в этом нет сомнений. Может, и она когда-нибудь сумеет его полюбить...
— А ты меня заставь! — подзадорил его Римо.
— Что ж, ты сам напросился! — С этими словами Джордж выбросил вперед правую руку с той же грацией, с какой бурые мишки ловят в стремнине рыбу.
Римо позволил ему ударить себя по голове, слегка отпрянув от его кулака. Подобно всем не привыкшим к дракам людям, Джордж убрал руку, едва коснувшись мишени. Римо почувствовал, как кулак скользнул по его щеке, и чуть отшатнулся, когда Джордж занес руку для второго удара. Римо повалился на багажник машины, делая вид, что туда его отбросил мощный удар противника.
— Хватит с тебя? — осведомился Джордж.
— Я еще не начал драться, — был ответ.
Тогда Джордж прыгнул к нему и нанес удар справа. Римо принял удар плечом, откатился на крыло автомобиля и притворно застонал.
— Прекрати, Джордж! — завопила Сашур. — Ты его убьешь!
— И убью! — рявкнул Джордж. Голос его звучал уже не так визгливо, как поначалу, — А заодно и тебя, если не перестанешь мне изменять!
— О-о-о-о-о! — стонал Римо.
Джордж для важности кивнул ему и затанцевал по тротуару, пытаясь зайти с левой стороны и угостить Римо еще одним ударом.
— Желаешь схлопотать еще, приятель?
— Нет, нет! — остановил его Римо. — С меня довольно!
— То-то же. Не смей прикасаться к этой женщине! Я уже второй раз вижу тебя с ней. Третьего раза не будет. — Джордж просунул голову к Сашур в машину. — Завтра, когда ты пойдешь с работы, я буду ждать тебя около школы. Ты пойдешь ко мне и останешься на ночь.
— В твоем свинарнике?
— Никаких возражений, детка! Ты все слышала. Завтра у школы.
Тяжело ступая, Джордж направился к машине, и вскоре она сорвалась с места.
Римо дождался, пока машина Джорджа завернет за угол, и только тогда поднялся на ноги. К нему уже спешила Сашур.
— Римо, тебе больно?
— Да уж, отделал меня за милую душу. — Римо потрогал челюсть, как будто она болела. — Пошли, нам надо подняться наверх.
Он пропустил Сашур в дверь мотеля, довольный тем, как исполнил роль покровителя влюбленных.
Они застали Чиуна бодрствующим, что порадовало Римо, которому вовсе не улыбалась перспектива будить Мастера Синанджу в три часа ночи.
Чиун стоял у окна. Услышав, как входят Римо и Сашур, он обернулся.
— О, Римо! — воскликнул он. — Как я рад, что ты вернулся живым и невредимым!
Римо прищурился.
— Как это понимать?
— Чикаго — ужасный город!
— Почему? Только потому, что это не Персия, где люди вроде нас в особой цене?
— Нет, потому, что здесь процветает насилие. Только что я наблюдал драку между двумя мужчинами на улице. Страшная драка! Толстяк отделал щуплого парня под орех. Ужас, кошмар! Щуплый был избит до полусмерти. Удивительно, как ему удалось остаться в живых.
— Ладно, папочка, смени пластинку, — сказал Римо.
— Ты не представляешь, как я перепугался! Стою и думаю: Римо может вернуться с минуты на минуту. Что, если на него нападут эти страшные воины? Я жутко переволновался. Хорошо, что ты привел эту женщину, которая способна тебя защитить. Кажется, это хозяйка золотых монет.
— Правильно, это Сашур Кауфперсон, — сказал Римо.
— Как поживаете? — вежливо подала голос Сашур, слушавшая этот чудной разговор, стоя в дверях номера.
— Сашур Кауф — престранное имя, — проговорил Чиун.
— Не Кауф, а Кауфперсон, — поправил его Римо.
— Фамилии «Кауфперсон» не существует, — заявил Чиун. — Никогда такой не слышал, даже по ящику, хотя там попадаются всякие глупые фамилии и имена вроде «Смит», «Джонс», «Линдсей», «Кортни».
— А я вот — Кауфперсон, — молвила Сашур.
— Что ж, это не ваша вина.
— Я рад, что ты не спишь, Чиун, — сказал Римо. — Я позвоню Смитти, а потом мы станем готовиться к отъезду.
— Куда же мы поедем?
— В Форт-Брэгг.
— Куда угодно, лишь бы подальше от этого страшного города. Видел бы ты это сражение! Оно достойно быть воспетым в героической эпопее! Сперва толстый наносит жуткий удар. Вот так... — Чиун стал размахивать вокруг головы рукой, словно это был камень, привязанный к веревке.
— Устрашающее зрелище! — согласился Римо.
— Итак, он бьет своего безмозглого противника...
— Подожди-ка — почему безмозглого? — перебил его Римо.
— Это можно было понять даже на расстоянии. Свиное ухо и есть свиное ухо. Удар пришелся безмозглому по голове. Он мог бы вышибить ему все мозги, если бы таковые у него имелись.
Чиун отскочил назад, словно боксируя с тенью.
— Толстый продолжает нападать: он наносит второй сокрушительный удар. Он расплющил бы щуплого в лепешку, если бы снова угодил ему по голове, но, на его счастье, толстый попал щуплому только в плечо. Тот сразу же сдался.
— Полагаю, весьма своевременно, — заметил Римо.
— Если бы он продолжал сопротивляться, то на всю жизнь остался бы калекой, — заключил Чиун. — Его аппарат для поедания гамбургеров был бы окончательно выведен из строя. Жизненно важные органы, держащие в узде лень, неблагодарность и эгоизм, тоже могли пострадать. Как белый может жить дальше с такими тяжкими травмами?
— Ты прав, папочка. В этом городе царствует жестокость, поэтому нам пора сматываться отсюда. Я звоню Смиту.
