Джордж Грин - Присяжный заседатель
— Так ты с работы? — наконец говорит он.
— Да.
— А бинты зачем?
Она морщится.
— Там есть такая штуковина вроде искусственного легкого. Всю ночь его качала. У одного новорожденного были проблемы с дыханием.
— И что потом?
— В конце концов, приехала машина из Уайт-Плейнс и ребенка увезли. Всего час назад.
— Теперь с ним все будет в порядке? Я имею в виду, с ребенком?
— Понятия не имею, это уже не мое дело. Оливер!
— Что?
— Что происходит?
— Не знаю. Ты никому об этом не скажешь?
У Джулиет опускаются уголки губ — он знает эту ее привычку и находит ее очаровательной.
— Не скажу, разве что в случае крайней необходимости. Что стряслось?
— Дай слово.
— Что случилось, Оливер?
— Помнишь того типа, который купил мамины ящики? Помнишь? Ты еще приезжала в тот день, у тебя было свидание…
— Помню, — перебивает его Джулиет.
— На следующий день мама плакала. Ничего не объясняла, про того типа не рассказывала. С тех пор она плачет каждый день. Прямо чокнулась совсем.
— Ты думаешь, она в него влюбилась?
— В кого?
— Ну в того парня.
— Нет.
— Значит, он ее обидел?
— Я думаю… он ее запугал. Скажи мне, может, я все напридумывал, а? Но вообще-то, вряд ли. Знаешь что, я думаю, этот тип заманил ее… в какую-то ловушку. Она все время огрызается, как будто ее в угол загнали.
— В какой еще угол?
— Ты знаешь, кто такой Луи Боффано?
— Крестный отец мафии? Тот самый, которого сейчас судят?
— Вот-вот. Понимаешь, мама — присяжный заседатель…
Глава 7
ХОЛОДНАЯ ДИСЦИПЛИНИРОВАННОСТЬ ОРИОНА, ДИКОВАТО-СЛАДКАЯ РАСТЕРЯННОСТЬ ПЛЕЯД
Ситуация такая: Оливер стоит у дверей, Энни — на лестнице; она ругает его последними словами.
— Ни за что на свете! Раз это для тебя так важно, надо было предупредить меня заранее.
— Мама, я не знал, что тренировка начнется так поздно. Я сам отправился туда сразу после уроков, но там никого не было. Я позвонил тренеру, а он говорит, что тренировка перенесена на пять. Я бы поехал на велосипеде, но возвращаться придется в темноте, а я знаю, что ты против того, чтобы я возвращался на велосипеде, когда уже темно.
— Я против того, чтобы ты вообще ездил на эти тренировки, — сердито говорит Энни. — Один раз в неделю — еще куда ни шло, но если ты собираешься таскаться на тренировки еще и по вторникам…
— Всего один раз! И потом, это не обычная тренировка. Если я не появлюсь, ребята будут говорить, что я гомик паршивый.
— Не смей так говорить!
— Это не я, это они так скажут.
Энни качает головой. Собственно говоря, ей все равно. Какая разница, где сходить с ума — дома или в машине.
— Ладно, я тебя туда отвезу, а кто тебя отвезет обратно?
— Не бойся, отвезут.
— Черт с тобой, поехали.
— Сейчас, только позвоню Джессу — у него мой шлем.
— Поторапливайся.
Энни раздраженно берет со стола ключи и спускается вниз. Однако Оливер появляется не сразу — он ужасно медлительный. Энни нажимает на клаксон, и лишь после этого сын появляется.
Вот они едут по Семинарскому переулку. Энни то и дело поглядывает в зеркало заднего вида — такая привычка у нее появилась в последнее время. Но никто за ними не едет. Машина катит в гору, потом сворачивает направо и несколько миль мчится меж рощ и лугов. Возле самой школы Энни снова смотрит в зеркало заднего вида и замечает, что сзади появилась машина, причем очень хорошо ей знакомая. Это допотопный «фольксваген», который принадлежит Джулиет. Все это время Энни больше всего боялась, что где-нибудь случайно встретится со своей подругой. Поэтому она трусливо отводит глаза и смотрит вперед, на дорогу. Вот и въезд на большую автомобильную стоянку, за которой начинается стадион. Сейчас там никого нет. Энни украдкой смотрит в зеркало и видит, что Джулиет тоже вырулила на стоянку.
Можно сделать вид, что я ее не вижу, думает она. Высажу Оливера и сразу уеду.
— Мы приехали рано, мам, еще никого нет.
— Да?
Действительно, на поле пусто.
— Неужели я опять все перепутал? Погоди-ка, скорее всего они на запасном поле. Ты подожди меня здесь, а я сбегаю туда и вернусь.
— Ну уж нет. Я не собираюсь…
Но Оливера уже след простыл. Кажется, он не заметил машину Джулиет — мчится со всех ног по тропинке, будто, за ним кто гонится..
Энни выскакивает из машины и кричит:
— Оливер! Немедленно вернись!
Но Оливер не слышит, а Джулиет тем временем уже вылезла из машины. Ничего не поделаешь — Энни оборачивается к ней и слегка улыбается.
Вместо приветствия Джулиет говорит:
— Нам нужно потолковать.
— Я бы с удовольствием, но не могу. Уже поздно, мне пора…
Но Джулиет решительно берет Энни за руку и приказывает:
— Пойдем-ка со мной.
— Но я, ей-богу, не могу…
— А если бы я попала в беду?
— В какую еще беду?
— В большую.
Джулиет отводит свою подругу к кленовой роще.
— Что, невзгоды на любовном фронте? Или что-нибудь с работой?
— Не знаю, могу ли я с тобой об этом говорить…
Это выводит Энни из себя.
— В каком смысле? Что ты такое несешь? Ты моя лучшая подруга. Если ты попала в беду, ты должна со мной поделиться.
Джулиет резко разворачивается и смотрит ей прямо в глаза.
— А ты бы со мной поделилась, если бы попала в беду?
— Конечно.
— Так поделись.
— О чем ты?
— Объясни мне, что происходит. Я знаю, тебе плохо. Что можно сделать?
Энни машет руками, пятится назад.
— Что ты такое несешь? — бормочет она. Потом испуганно оглядывается. Вокруг никого — лишь пустынное игровое поле. На стоянке только две машины, в одной из них — силуэт Оливера. — Так вы сговорились! Ты приехала сюда не случайно. Неужели все это подстроил Оливер?
— Мне нужно было с тобой поговорить.
— Ну и позвонила бы по телефону.
— А если он прослушивается?
У Энни бегут мурашки по спине.
— Так что случилось, Энни?
— Ничего.
— Говори же.
— О Господи. — Все это так неожиданно, и Энни чувствует, что земля ускользает у нее из-под ног. — Я не могу. Я не могу с тобой об этом говорить.
Она разворачивается, идет к машине, но подруга хватает ее за локоть.
— Это из-за судебного процесса, да?
Энни смотрит в землю, не хочет, чтобы Джулиет увидела ее слезы.
— Отстань от меня, — говорит она. — Пошла ты к черту!
— Что он с тобой сделал?
Энни останавливается, закрывает лицо рукой.
— Господи Боже. Кто-нибудь за нами наблюдает?
— Нет.
— Посмотри вокруг повнимательней. Может быть, кто-то есть на дороге?
— Абсолютно никого.
— А машины?
— Нет.
— Ты уверена, что мы одни?
— Уверена.
— Ну хорошо. — Энни зажмуривает глаза. — Слушай. Он сказал, что если я не буду его слушаться, он убьет Оливера. Представляешь, Джулиет, он убьет моего сына.
Джулиет и Энни сидят на скамейке, раскидистый клен заслоняет их от дороги. Энни рассказала своей подруге все — и то, о чем знает точно, и то, о чем догадывается.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спрашивает она. — Что мне делать?
Джулиет качает головой и сдавленным голосом говорит:
— Я не знаю, что делать.
— А что бы на моем месте сделала ты?
— У меня нет сына.
— Но ты ведь тоже его любишь. Почти так же, как я.
— Энни, ты хочешь его защитить, в этом есть смысл.
— Ты считаешь, что я трусиха?
— Нет.
— Скажи, что бы ты сделала на моем месте.
Джулиет сидит молча, мысленно проверяет заранее составленный план.
— Ну хорошо, попробуем — наконец вздыхает она. — Этот тип всегда действует по плану, так?
— Вроде бы так.
— Он педантичный, аккуратный, так?
— Да.
— Каждый его поступок чем-то обусловлен?
— Допустим.
— Если он так уж сильно уверен в своих интеллектуальных способностях, его можно одолеть. Нужно, чтобы он понял: просто так это ему с рук не сойдет, придется заплатить, и заплатить дорого.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Иди к судье. Скажи ему, что хочешь выйти из состава присяжных. Допустим, у тебя заболел ребенок — у него лейкемия.
— Да ладно тебе, Джулиет, он ни за что не поверит.
— Никуда не денется. Ты принесешь ему справку от врача. От меня. Судья тебя отпустит. Потом мы отправим Оливера в Лонг-Айленд, к моим старикам. Потом мы пошлем твоему приятелю записку, ты назначишь ему встречу. Допустим, около того же водохранилища. А при встрече ты ему скажешь: «Еще раз ко мне сунешься, я расскажу обо всем в полиции. Если со мной что-то случится, в полицию, отправятся мои друзья». Предположим, он тебе не верит, смеется или угрожает. Тогда ты говоришь ему: «Посмотри-ка вон туда». А там, на другом берегу, я и Генри. Мы машем ему ручкой, у одного из нас видеокамера. Он понимает, что встреча записывалась на пленку. И все — никаких проблем.
