Стив Берри - Александрийское звено
Стефани знала Хизер Диксон уже почти десять лет. Фамилия той досталась от мужа, брак с которым продлился совсем недолго. Сама она, имея израильское гражданство, была прикомандирована к североамериканской резидентуре Моссада. Они со Стефани работали и против общих врагов, и против друг друга, что неизбежно, когда речь идет об Израиле. Стефани надеялась, что сегодняшний разговор пройдет в дружеском русле.
— Рада видеть тебя, — сказала она, садясь на скамейку. Диксон была одета, как всегда, стильно: узкие золотисто-коричневые брюки, белая блузка и черная жилетка из букле.
— Когда ты звонила, у тебя был озабоченный голос.
— Я действительно озабочена. Мне нужно знать, чем так заинтересовал твое правительство Джордж Хаддад.
Беззаботный взгляд офицера израильской разведки стал колючим, миловидное лицо — серьезным и сосредоточенным.
— А ты времени даром не теряла.
— Ваши люди тоже. Последние несколько дней — только и разговоров, что о Хаддаде.
Стефани находилась в невыгодном положении. Связь с израильтянами поддерживал Ли Дюрант, но он погиб, не успев доложить о том, что ему удалось узнать.
— В чем заключается интерес американцев? — спросила Диксон.
— Пять лет назад один из моих агентов едва не погиб из-за Хаддада.
— И после этого вы спрятали палестинца. Приберегли его для себя и даже не позаботились о том, чтобы поставить в известность об этом своих союзников.
Наконец они добрались до самой сути дела.
— А вы не позаботились сообщить нам о том, что пытались взорвать его вместе с нашим агентом.
— Об этом мне ничего не известно. Но зато я знаю, что Хаддад всплыл на поверхность. И он нам нужен.
— Как и нам.
— Почему он для вас так важен?
Стефани не могла понять Диксон: то ли она вытягивает из нее информацию, то ли просто увиливает от ответа.
— Это ты скажи мне, Хизер, почему пять лет назад саудовцы бульдозерами сносили целые поселения на западе Аравийского полуострова? Почему Моссад взял на мушку Хаддада? — Она буравила подругу взглядом. — Почему он должен умереть?
На Малоуна накатила волна холодного фатализма. Все, кто работает в разведке, твердо помнили одно мудрое правило: никогда не пытайся обмануть израильтян! Малоун отступил от него, когда заставил Израиль поверить в то, что Хаддад погиб во время взрыва в кафе. Теперь пришло время платить по счетам. Ли Дюрант успел сказать перед смертью, что израильтяне в последнее время проявляют повышенную активность, но он ни словом не упомянул о том, что тайна и местонахождение Хаддада раскрыты, иначе Малоун ни за что не привез бы с собой Пэм.
— Вам следует запирать входную дверь, — проговорил незваный гость. — Мало ли кто может войти!
— У вас есть имя? — спросил Малоун.
— Можете называть меня Адам. А ее — Ева.
— Интересные имена для группы израильских убийц.
— Уб-бийц? — запинаясь от страха, переспросила Пэм. — О чем ты говоришь?
Малоун повернулся к бывшей жене.
— Они пришли, чтобы завершить дело, начатое пять лет назад. — Сказав это, Малоун посмотрел на Хаддада, который не выказывал никаких признаков растерянности или страха. — Что они пытаются похоронить?
— Правду, — ответил Хаддад.
— Мне об этом ничего не известно, — произнес Адам. — Я не политик, а наемник. Полученный мной приказ прост: ликвидировать. Вы должны понять меня, Малоун, вы раньше тоже были в этом бизнесе.
Да, Малоун все понимал, а вот про Пэм этого сказать было нельзя.
— Вы все сумасшедшие! — взорвалась она. — Выговорите об убийствах, как о заурядной работе!
— Но это действительно моя работа, — сказал Адам.
За время службы в группе «Магеллан» Малоун усвоил важный урок. Очень часто выживание зависит от умения правильно оценить момент и принять верное решение: что сейчас лучше — погонять или натянуть удила? Кинув взгляд на своего старого друга, закаленного воина, он увидел: Хаддад понимает, что пришло время делать тот же выбор.
— Мне очень жаль, — прошептал Малоун.
— Мне тоже, Коттон, но я сам сделал выбор, решив позвонить.
Он не ослышался?
— Ты кому-то звонил?
— Да. Первый раз — давно и дважды — недавно. На Западный берег.
— Но это же глупо, Джордж!
— Возможно. Однако я знал, что ты придешь.
— Рад за тебя. Лично я этого не знал и не собирался приходить.
Взгляд Хаддада стал напряженным и сосредоточенным.
— Ты многому меня научил. Я помню все твои уроки и до последнего дня старался неотступно следовать им. В том числе и относительно того, как сберечь самое важное. — Только что звеневший голос палестинца стал глухим и безжизненным.
— Сначала ты должен был позвонить мне.
Хаддад покачал головой.
— Это был мой долг по отношению к Хранителю, которого я застрелил. Теперь моя совесть чиста.
— Какое редкое животное! — сказал Адам. — Палестинец, обладающий совестью!
— И израильтянин — в роли наемного убийцы, — парировал Хаддад. — Но все мы такие, какие есть.
Мозг Малоуна мысленно перебирал варианты действий. Ведь надо было что-то предпринять! Но, словно прочитав мысли друга, Хаддад предостерег его словами:
— Ты сделал все, что мог. По крайней мере на сегодняшний день. Присмотри за ней, — кивнул он в сторону Пэм.
— Коттон, ты не можешь позволить им вот так просто взять и убить его! — с отчаянием в голосе прошептала Пэм.
— Зато он может, — с ноткой горечи проговорил Хаддад и, обращаясь к Адаму, спросил: — Будет ли мне позволено прочитать последнюю молитву?
Израильтянин слегка развел руками.
— Разве могу я отказать человеку в столь благочестивой просьбе! Прошу вас.
Хаддад подошел к одному из стоявших вдоль стены комодов и вновь повернулся к Адаму.
— Здесь у меня лежит подушка, на которую во время молитвы я преклоняю колени. Можно мне взять ее?
Адам пожал плечами.
Хаддад медленно выдвинул ящик и обеими руками вынул из него подушку малинового цвета. Затем старик подошел к окну.
Малоун, словно во сне, видел, как подушка вдруг начала падать на пол, а правая рука Хаддада пошла вверх, крепко сжимая пистолет.
Стефани ждала ответа на свой вопрос.
— Хаддад представляет собой угрозу для безопасности Израиля, — сказала Диксон. — Он был опасен для нас пять лет назад и продолжает оставаться таковым сегодня.
— Не потрудишься ли объяснить?
— Почему ты не спросишь об этом своих соотечественников-американцев, представляющих различные властные структуры?
Стефани хотелось уйти от этой темы, но она все же решила быть честной:
— Мнения разделились.
— И в каком лагере находишься ты?
— Мой бывший агент попал в беду. Я должна ему помочь.
— Коттон Малоун. Знаю. Но он отдавал себе отчет, во что ввязывается, когда прятал Хаддада.
— Зато его сын — ни при чем.
Диксон пожала плечами.
— Несколько моих друзей погибли от рук террористов.
— Звучит немного ханжески, тебе не кажется?
— Не кажется. Палестинцы не оставляют нам выбора в том, как вести себя по отношению к ним.
— Они делают то же самое, что делали евреи в сорок восьмом году, — не сдержалась Стефани.
Диксон фыркнула.
— Если бы я знала, что ты снова затеешь спор на эту тему, я бы не пришла.
Стефани было известно: Диксон не желает слышать о терроризме конца сороковых годов, который в основе своей был в большей степени еврейским, нежели арабским. Но она не собиралась давать подруге поблажек.
— Если хочешь, можем еще раз поговорить об отеле «Царь Давид».
В одном из крыльев этого иерусалимского отеля помещалась штаб-квартира британской администрации. После рейда в июле 1946 года в офис местного отделения Еврейского агентства, в ходе которого были изъяты документы весьма щекотливого содержания, боевики национальной военной организации «Эцель» ответили британцам взрывом бомбы. Погиб девяносто один человек, еще сорок пять были ранены. Пятнадцать погибших оказались евреями.
— Британцев предостерегали, — парировала Диксон. — Не наша вина, что они проигнорировали предупреждение.
— Так или эдак, но это был акт еврейского терроризма, направленный против англичан, — сказала Стефани. — Евреи хотели выдавить британцев и арабов из Палестины и шли ради этого на все. Точно так же, как на протяжении десятилетий действовали палестинцы.
Диксон потрясла головой.
— Мне осточертело выслушивать эту чушь! Накба — сущий анекдот! В сороковых годах арабы бежали из Палестины по собственной воле, потому что были напуганы до смерти. Первыми запаниковали богатые, остальные разъехались потому, что их об этом просили лидеры арабского мира. Они все искренне верили в то, что нас удастся сокрушить в течение нескольких недель. Сбежавшие удалились всего на несколько миль и ждали в соседних арабских государствах. И никто, включая тебя, даже не заикается о евреях, которых изгнали из этих самых арабских государств. — Диксон развела руками. — Так обстоят дела. И что же? Кому до них есть дело? Но зато арабов жалеют все, кому не лень. Ах, бедные арабы! Ах, какая трагедия!
