Эдгар Уоллес - Зелёный ужас.
— Совершенно верно, — коротко ответил Белл. — Если бы я был одним из тех пожилых селадонов или
галантных кавалеров, о которых читаешь в книжках, я бы пустил себе пулю в лоб.
— Пожалуй, это было бы выходом из положения, — согласился Китсон. — Но тогда на меня легла бы задача объяснить мисс Оливе, что она стала вдовой.
— Так что же мне делать?
— Закурите сигару. — Китсон протянул своему со- собеседнику сигару, и его старые лукавые глаза загорелись.
— Я давненько не читал романов и не знаю, что современная литература рекомендует делать в подобном положении. А я по своему скромному разумению полагаю, что вам прежде всего следует завоевать расположение своей дамы.
Белл вскочил со своего места.
— Вы говорите серьезно? Но ведь это же невозможно! Это нелепо! Она никогда не полюбит меня.
— В самом деле не вижу причин, чего ради могла бы вас полюбить ваша жена, — ответил Китсон. — Но это сильно облегчило бы положение.
— А дальше что?
— А дальше вам придется обвенчаться вторично, — заметил Китсон. — Закон этого не запрещает. Закон разрешает венчаться сколько угодно раз, но, разумеется, все с одной и той же женщиной.
— А если она любит другого? — растерянно спросил Белл.
— Это было бы для вас неприятно и еще неприятнее для Оливы. Обстоятельства сложились так, что ей теперь самой следует позаботиться о том, чтобы не любить никого другого.
— Но если она всё же любит кого‑нибудь другого? По лицу Китсона пробежала усталость. Он снял пенсне и бережно спрятал его в футляр.
— Вы великолепный детектив, но в другом особых талантов не проявляете. Вы поставили меня в очень неловкое положение. Джон Миллинборн заботился только об одном: о счастье своей племянницы. И если ваша супруга, миссис Стемфорд Белл (Белл тихонько застонал), будет с вами счастлива, то я смогу считать, что выполнил свою обязанность до конца. В конце концов вы неплохой парень и я не думаю, что вы придаете особое значение её деньгам. Я не знаю, насколько мои советы могут иметь для вас значение и в какой степени я сведущ в вопросе о том, как следует молодожену ухаживать за своей молодой супругой, но я всё же полагаю, что целесообразнее всего было бы, если бы вы в течение двух ближайших дней, пока мисс Олива не придет в себя, не тревожили её. А в ожидании этого займитесь Гардингом и покончите с ним, но не из‑за его обращения с девушкой — её имя не должно быть упомянуто в связи со всей этой историей. Я думаю, что у вас найдется достаточно причин для того, чтобы посадить его за решетку. Это он убил Джона Миллинборна. В качестве ангела‑хранителя мисс Крессуелл вы оказались не на высоте положения, и в этой должности я вас больше держать не намерен. — Китсон улыбнулся и в улыбке его было столько мягкости, что Белл улыбнулся в ответ. — Но я охотно поручу вам новые обязанности: займитесь Гардингом, покончите с ним.
— Вы прелестный человек, — воскликнул Белл и горячо пожал адвокату руку.
Китсон прервал изъявления его благодарности, он сказал, что через пять минут к нему должен прийти некий Дассимус Уайт.
— Кто он такой, этот Уайт? — спросил он Белла.
— Это директор фирмы Понсонби и приятель Гардинга. Он пайщик его предприятия.
— А ему известно о Гардинге что‑либо определённое?
В дверях раздался стук и вошел мальчик с визитной карточкой на подносе.
— Попросите господина пройти сюда, — сказал Китсон.
— Возможно, что он осведомлен обо всем в большей степени, чем мы предполагаем.
Мистер Уайт торжественно вошел в комнату. Одной рукой он поигрывал пенсне, в другой держал цилиндр. Он низко поклонился и затворил за собой дверь.
— Мистер… э… Китсон… — начал он — я получил ваше письмо и явился вовремя. Хочу заметить, что моя любимая поговорка: «Аккуратность — вежливость королей».
— Вы знакомы с мистером Беллом?
Мистер Уайт снова отвесил поклон.
— Э… мы встречались…
— Как‑то, в хмельной день, — весело уточнил Белл. — Но теперь я совершенно трезв, совершенно трезв.
— Очень рад слышать об этом, — по‑прежнему торжественно заявил Уайт.
— Вас просил прийти сюда мистер Китсон, но на самом деле это я хотел говорить с вами, — сказал Белл. — Буду совершенно откровенен. Я узнал, что вы испытываете денежные затруднения.
— Затруднения? — холодно переспросил Уайт. — Я, директор фирмы «Понсонби», испытываю денежные затруднения? О нет, вы ошибаетесь.
Поведение Уайта изумило Белла. Его сведения были, несомненно, достоверны.
— Насколько мне известно, вы собрали совещание акционеров и предложили им купить у вас пакет акции одного тайного синдиката.
Уайт милостиво удостоил Белла кивком.
— Действительно, я пригласил к себе пару финансистов, чтобы обсудить с ними некоторые финансовые вопросы. Я располагал определенным количеством акций известного предприятия, но в настоящее время эти акции уже проданы и перешли в другие руки.
— Проданы? Гардинг купил их у вас?
Уайт подтвердил предположение Белла.
— Гардинг — замечательный человек. Он выкупил свои акции обратно и даже дал мне возможность заработать на них.
— Когда это случилось?
— Я не могу позволить, чтобы вы, молодой человек, задавали мне вопросы в подобном тоне, — строго заметил Уайт. — Фирма «Понсонби»…
— Поменьше слов, — оборвал его Белл. — В течение последних восьми лет фирма «Понсонби» стоит на грани банкротства. Будем играть в открытую. Фирма «Понсонби» — это одно лицо, и это лицо вы. Баланс вашей фирмы — дутый баланс и резервных капиталов у вас вообще не имеется.
— Сударь!
— Это действительно так. Я заставил выяснить этот вопрос лучших бухгалтеров Лондона, и я знаю, что ваша фирма так же недалека от банкротства, как вы — от тюрьмы.
Уайт побледнел.
— Но меня это интересует в очень малой степени. Раз Гардинг вам выплатил деньги, вы сумеете в течение некоторого времени удержать ваших кредиторов от решительных шагов. А меня вы интересуете лишь постольку, поскольку вы оказали финансовую поддержку его плану разорения Европы, Соединенных Штатов, Канады, Индии и Австралии.
— Я протестую против этого обвинения! — Уайт встал со своего места. — Я не считаю возможным больше оставаться здесь.
— Вы останетесь здесь или я выдам вас полиции, — заявил Белл. — А теперь, после этого. предупреждения, отправляйтесь куда вам угодно или оставайтесь. Прежде всего, я желаю выяснить, в какой форме Гардинг рассчитался с вами.
— Он дал мне чек, — ответил смущенный директор.
— В какой банк?
— В лондонское отделение сельскохозяйственного банка в Вальпарайзо.
— моё предположение подтверждается, — заметил Белл. — Сегодня он вернул вам деньги и не проявил особого волнения по поводу того, что его женитьба не удалась. Теперь все ясно. Мистер Уайт, вы мне дали сведения гораздо более ценные, чем предполагаете.
— Я надеюсь, что не сказал ничего такого, что могло бы повредить моему достойному знакомому — доктору.
— Никто не может повредить ему в большей степени, чем он сам, — сказал Белл. — И на прощание еще один вопрос: вам, до недавнего времени пайщику его предприятий, известно, где находятся его фабрики?
— К сожалению, нет.
— Ерунда, — оборвал его Белл. — Вы должны это знать. Куда вы обращались, когда хотели повидать Гардинга? У него на квартире вы были всего два раза.
— Уверяю вас… — начал Уайт, но ему не пришлось закончить своих уверений.
— Уверяю вас, уверяю вас… — прогремел Белл. — Уверения ни к чему. Где вы встречались с ним?
— Честное слово…
— Бросьте шутить! Где вы встречались с ним?
— Я не встречался с ним, клянусь честью. В тех случаях, когда мне нужно было что‑либо сообщить ему, я обращался к моей служащей мисс Гордон, очень достойной девушке.
— Гильда Гордон!
И Белл всплеснул руками. Как случилось, что он забыл о ней?
— Вот и все, что я хотел узнать от вас, — спокойно заметил Белл. — Честное слово, вы — счастливчик!
Уайт вскипел:
— Счастливчик!!! Хотел бы я знать, в чем моё счастье?
— Как же! Вам вернули ваши деньги, — многозначительно заметил Белл.
— Неужели вы полагаете, что Гардинг прикарманил бы их? Неужели вы считаете его обыкновенным мошенником?
— К счастью для нас, обыкновенным мошенникам далеко до вашего доктора, — заметил Белл растерянному директору фирмы «Понсонби».
21
Китсон застал сыщика погрузившимся в груду газет. По‑видимому, Белл с головой ушел в работу.
— Разрешите осведомиться, какие газетные сообщения привлекли ваше внимание? — полюбопытствовал адвокат.
— Прошу вас, — ответил Белл, не отрываясь от газет и протягивая адвокату пачку вырезок.
Китсон взял первую попавшуюся ему заметку и с недоумением прочел:
— «Резервный капитал Румынского аграрного банка повышен на десять миллионов лей. Возбуждение крестьян в Бессарабии и Галиции, вызванное небывалым ростом цен на хлеб, спало».
