Сидни Шелдон - Утро, день, ночь
В тюрьме Бейкера навестила Элен Ковэн, сотрудница службы социального обеспечения, которая прочитала в газете о его деле и прониклась к нему сочувствием. Они полюбили друг друга с первого взгляда и поженились, как только Хол вышел на свободу. За последующие восемь лет у них родилось четверо очаровательных детей.
Семью Хол Бейкер боготворил. Из-за тюремного прошлого ему с трудом удавалось найти работу, поэтому, чтобы содержать семью, иной раз приходилось работать на старшего брата. Что-то поджечь, кого-то ограбить, припугнуть. К несчастью для Бейкера, его поймали с поличным в чужой квартире, куда он вошел без ведома хозяев. Хола арестовали, препроводили в тюрьму и направили дело в суд. Вести процесс поручили судье Тайлеру Стенфорду.
Подошло время вынесения приговора. За Бейкером уже числилась отсидка, в молодости он тоже не был образцом для подражания, доказательства вины не вызывали ни малейшего сомнения, поэтому помощники окружного прокурора спорили лишь о том, сколько лет вкатит Бейкеру судья Стенфорд.
– Бейкер получит на полную катушку, – уверенно заявлял один из них. – Держу пари, Стенфорд даст ему двадцать лет. Не зря же его прозвали Вешателем.
Хол Бейкер, абсолютно уверенный в собственной невиновности, отказался от услуг адвоката и защищался сам. Одетый в свой лучший костюм, он встал перед судьей, чтобы произнести заключительную речь.
– Ваша честь, я знаю, что допустил ошибку, но все мы люди, не так ли? У меня удивительная жена и четверо детей. Как жаль, что вы их не знаете, ваша честь. У меня прекрасные дети. Если я что-то и делал, то лишь для их блага.
Тайлер Стенфорд бесстрастно смотрел на него. Он ждал, когда же Хол Бейкер выговорится и он сможет объявить приговор. «Неужели этот болван действительно полагает, что разжалобит меня, пуская слюни?» – думал он.
А Хол Бейкер продолжал:
– …так что сами видите, ваша честь, я совершил недостойный поступок, но по более чем достойной причине: ради семьи. Не мне говорить вам, какую роль играет для мужчины его семья. Если я сяду в тюрьму, мои жена и дети будут голодать. Я знаю, что поступил нехорошо, и готов искупить свою вину. Я сделаю все, о чем вы меня попросите, ваша честь…
Вот эта фраза не прошла мимо Тайлера Стенфорда. Он с интересом посмотрел на подсудимого. «Я сделаю все, о чем вы меня попросите». Интуитивно Тайлер понял, что перед ним второй Дмитрий Камински. Человек, который очень ему пригодится.
Решение Тайлера изумило прокурора.
– Мистер Бейкер, я считаю, что в вашем деле есть смягчающие обстоятельства. Принимая их во внимание, а также учитывая ваше отношение к семье, я намерен дать вам пять лет условно. Кроме того, я склоняюсь к тому, чтобы вы отработали на общественных работах шестьсот часов. Пройдемте в мой кабинет, там мы все и обсудим.
Когда они остались вдвоем, Тайлер грозно посмотрел на подсудимого.
– Между прочим, я и сейчас могу засадить вас за решетку на очень долгий срок.
Хол Бейкер побледнел.
– Но, ваша честь! Вы сказали…
Тайлер наклонился вперед.
– Знаете, что произвело на меня наибольшее впечатление?
Хол Бейкер этого не знал.
– Нет, ваша честь.
– Ваша любовь к жене и детям, – пояснил Тайлер. – Такое отношение к близким не может не вызывать восхищения.
Хол Бейкер просиял.
– Благодарю вас, сэр. Для меня они дороже всего на свете. Я…
– Значит, вы не хотите их потерять, не так ли? Если я отправлю вас за решетку, ваши дети вырастут без вас, ваша жена скорее всего найдет себе другого мужчину. Вы понимаете, к чему я клоню?
Хол Бейкер недоуменно воззрился на судью.
– Н-н-нет, ваша честь. Не совсем.
– Я оставляю вам семью, Бейкер. И рассчитываю на вашу благодарность.
– Я вам бесконечно благодарен, ваша честь! – с жаром воскликнул Бейкер. – У меня не хватает слов, чтобы высказать, как я вам благодарен.
– Возможно, в будущем вам придется доказать вашу благодарность на деле. Я могу позвонить и попросить вас о некоторых услугах.
– Просите о чем угодно!
– Хорошо. Я даю вам условный срок, но если своим поведением вы вызовете мое неудовольствие…
– Только скажите, что вам от меня нужно, – взмолился Бейкер.
– Я вам сообщу в должное время. А пока этот разговор останется между нами.
Хол Бейкер приложил руку к сердцу.
– Я скорее умру, чем скажу хоть слово.
– И это правильно, – одобрил его Тайлер.
А вскоре Тайлеру позвонил Дмитрий Камински: «Я с вашим отцом на его яхте. Он только что звонил своему адвокату. Встречается с ним в понедельник в Бостоне, чтобы изменить завещание».
Тайлер решил, что должен ознакомиться с завещанием отца. А значит, пришло время звонить Холу Бейкеру.
– …Фирма называется «Ренкуист, Ренкуист и Фитцджералд». Снимешь копию завещания и принесешь мне.
– Нет проблем. Будет исполнено, ваша честь.
* * *Двенадцать часов спустя Тайлер держал в руках копию завещания. Прочитав ее, он только что не запрыгал от радости. Все свое состояние отец отписал им: ему, Вуди и Кендолл. «Но в понедельник отец собирается изменить завещание, – вспомнил Тайлер. – Этот подонок хочет обобрать нас! После всего того, что нам пришлось пережить… Нет, эти миллиарды принадлежат нам!»
И есть только один способ остановить его.
Когда Дмитрий позвонил второй раз, Тайлер не колебался ни секунды.
– Я хочу, чтобы ты убил его. Этой ночью.
Последовало долгое молчание.
– Но если меня поймают…
– Позаботься о том, чтобы не поймали. Вы будете в открытом море. Там многое может случиться.
– Хорошо. После того как?…
– Тебя будут ждать деньги и билет в Австралию.
И наконец долгожданный звонок.
– Я все сделал. Проблем не возникло.
– Нет! Нет! Нет! Я хочу знать подробности. Расскажи все, ничего не упуская.
Слушая, Тайлер представлял все, словно наяву.
– По пути к Корсике мы попали в жестокий шторм. Он позвонил, попросил меня зайти в его каюту и сделать ему массаж.
Тайлер сжимал трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
– Понятно. Продолжай…
Дмитрию с трудом удалось добраться до каюты Гарри Стенфорда: яхту немилосердно качало. Он постучал и через мгновение услышал голос Стенфорда:
– Заходи! – Он уже лежал на массажном столе. – Что-то тянет спину.
– Сейчас мы это поправим. Расслабьтесь, мистер Стенфорд.
Дмитрий подошел к массажному столу, полил спину Стенфорда маслом. Его сильные пальцы принялись за работу, умело разминая затекшие мышцы. Он чувствовал, как расслабляется Стенфорд.
– Хорошо у тебя получается, – выдохнул он.
– Благодарю вас, сэр.
Массаж длился почти час, и когда Дмитрий закончил, Стенфорд уже засыпал.
– Теперь вам надо принять теплую ванну. – Дмитрий прошел в ванную, открыл кран с теплой морской водой, вернулся в спальню. Стенфорд по-прежнему лежал на столе с закрытыми глазами. – Мистер Стенфорд…
Тот приоткрыл глаза.
– Ваша ванна готова.
– Зачем мне сейчас?…
– Чтобы хорошо выспаться.
Он помог Стенфорду слезть с массажного стола и повел его в ванную.
Дмитрий наблюдал, как тот опускается в теплую воду. Стенфорд поднял глаза и интуитивно понял, что сейчас должно произойти.
– Нет! – крикнул он и начал вылезать из ванны. Огромные руки Дмитрия обхватили голову Стенфорда и затолкали ее под воду. Стенфорд отчаянно боролся, пытаясь вырваться из рук Дмитрия, но против этого гиганта он ничего не мог сделать. Дмитрий его не отпускал. Когда морская вода проникла в его легкие, Стенфорд затих. Дмитрий постоял у ванны, тяжело дыша, потом направился в гостиную, с трудом сохраняя равновесие: яхту все так же швыряло из стороны в сторону. Взяв со стола какие-то бумаги, Дмитрий открыл стеклянные двери на палубную веранду. В каюту ворвался ветер. Дмитрий разбросал бумаги по полу, часть их улетела в ночь. Потом он вытащил Стенфорда из ванны, надел на него пижаму, халат, шлепанцы и оттащил тело на палубную веранду. Постояв у поручня, Дмитрий перекинул через него тело. Выждал пять минут, потом схватил трубку внутренней связи и прокричал: «Человек за бортом!»
Слушая Дмитрия, Тайлер испытывал почти сексуальное возбуждение. Он ощущал горечь морской воды, наполняющей легкие отца, чувствовал охватывающий его ужас. А потом все провалилось в темноту.
«Конец, – подумал Тайлер. И тут же поправил себя: – Нет, игра только начинается. Пора вводить в бой королеву».
Глава 17
Эта шахматная фигура попала в его поле зрения случайно. Тайлер раздумывал над завещанием отца и все более тяготился мыслью о том, что Вуди и Кендолл получат равные с ним доли наследства. «Они этого не заслуживают. Если б не я, их бы просто вычеркнули из завещания. Они бы ничего не получили. Это несправедливо, но что здесь можно изменить?»
Тайлеру принадлежала одна акция, в далеком детстве полученная от матери. Он помнил слова отца: «И что, по-твоему, он сделает с этой акцией? Попытается установить контроль над компанией?»
