Марина Эльденберт - Дневник Мелани Вэйр
Автоматически я поднялась, промыла рану, перевязала руку и вернулась за стол. Я хотела записать то, о чем подумала после. Наверное, для того, чтобы никому в голову не пришло судить со своей колокольни на тему любви. Какой бы она ни была, между кем бы ни состоялась… Она просто есть. Или нет. Второе однозначно хуже первого. Я не знаю, что ещё добавить и не знаю, что будет дальше. Да и будет ли вообще?..
И да, если вы это читаете, там, на странице выше, не вишневый сок. Это моя кровь.
Запись двадцать вторая. 6 октября, 22:17
До настоящего дня писать в дневник ничего не хотелось, а Дэя не настаивала. Это пугает меня гораздо больше, чем все её предыдущие штучки.
Мы больше не разговариваем. Я пыталась, но Дэя молчит. Она занимается своими заклинаниями для ритуала, о котором ничего мне не рассказывает. Я существую в другой реальности: как бы внутри её сознания, но отдельно. Такое было в самом начале нашего соседства и, признаться честно, мне это не нравится. Будь на месте Дэи кто-то другой, я бы решила, что она обиделась и дуется до сих пор, но нет. Ей начхать на букашку, запертую в собственном теле, и ничего кроме.
Я каждый день прихожу в себя, как после комы, и понимаю, что время снова прошло без меня, в голове блаженная пустота. За время радиомолчания мы «вместе» много где побывали. Например, на Капитолийском холме. Один из тех самых семи холмов, о которых Дэя говорила раньше. Места здесь и правда удивительные. Во-первых, это один из самых богатых районов Сиэтла. Точнее, его часть. Дома как картинки, многие из них спроектированы и построены в прошлом столетии. Ощущение, что ты оказалась на другой планете или на съемках какого-нибудь фильма. Фантастического или исторического, а может, первое и второе вместе.
Колледж искусств мне почему-то напомнил латиноамериканские сериалы. Обычно именно в таких местах учатся всякие благопристойные воспитанницы, которых совращают главные герои. Глядя на еврейский Храм де Хирш Синай, я думала об Афинах, в которых никогда не побываю. И о которых у Дэи весьма красочные воспоминания.
Холм королевы Анны – самая высокая точка в Сиэтле, тоже район с весьма богатой историей. С обзорной площадки вид здесь ничуть не хуже, чем со Спейс-Нидл. Лично мне даже больше понравилось. Я немного побродила по дорожкам Киннер-парка, радуясь долгожданному уединению. В большом городе в принципе трудно затеряться, а такие вот места – отрада для души социопатки, коей я становлюсь. Нет-нет, я сейчас не о Дэе, а именно о себе. Чем больше вокруг людей, тем ближе я к состоянию помешательства. Хочется закрыться в четырех стенах, но не получается. Она уже объехала весь город и окрестности, и я догадываюсь зачем. В Сиэтле случится то, что Дэя задумала, город она выбрала не случайно и не только из-за Сэта сюда приехала. Пока я не знаю, что именно, но исходя из откровений Древней в самом начале («ей осталось жить несколько месяцев» и бла-бла-бла), ничего хорошего.
Я не поехала крышей окончательно лишь благодаря мыслям о Сэте. Он – моя единственная отрада и спасение. Когда думаю о нем, становится немного легче. Я вспоминаю его голос, улыбку, жесты… Понимаю, как разительно он отличается ото всех, с кем я заочно познакомилась в мире Дэи, и мне хочется петь. В его жизни нет места крови, убийствам, жестокости. Я надеюсь, что так и останется. По крайней мере, я сделаю все, чтобы мое внутреннее зло обошло его по касательной. Насколько это возможно.
Запись двадцать третья. 7 октября, 22:50
Сегодня мы посетили наш драгоценный университет. Она все-таки явила мне свое присутствие. Её раздражают мои «чертовы ногти», которые не желают выглядеть достойно и ломаются при каждом удобном случае. А ещё – и это бесило Дэю гораздо больше – ломалось что-то внутри неё. С каждым днём, с каждым часом, с каждой минутой: неотвратимо, безжалостно, неумолимо.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с Натаном что-то произошло. Точнее, не так. Он мертв. Его больше нет, и она умирает вслед за ним. Я не знаю, какой была его смерть, но для неё это растянутое во времени мучение. Не могу обвинять в том, что она хочет забрать Дариана с собой, потому что без него тут явно дело не обошлось.
Мы сидели на ступеньках у входа в административный корпус, собирался дождь, нас тошнило и хотелось убивать всех первым попавшимся под руку тупым предметом. Может, это то, о чем она говорила. Я больше не воспринимаю себя отдельно от Дэи. Чувствую то же, что испытывает она. Переломным моментом стал тот день, когда я чуть не рехнулась от боли её потери.
– Мелани, привет, – бросил пробегающий мимо однокурсник: невысокий пухлый парень с курчавыми волосами.
– Привет, – Дэя не знала его имени и даже не попыталась выдавить из себя ответную улыбку. Это достаточно сложно сделать, представляя, как вскрываешь ему артерию прямо здесь, и кровь фонтаном заливает ступеньки. Парень, явно собиравшийся пофлиртовать, перехватил наш взгляд и исчез в мгновение ока. Умница мальчик.
Дождь уже закончился, зато надвинулся туман со своей неизбывной спутницей сыростью, поэтому вокруг было относительно безлюдно. И студенты, и преподаватели предпочитали прятаться в кафетерии, на занятиях, на кафедрах – в общем, где угодно, где тепло и относительно сухо. Я тоже хотела погреться, но мы ждали Сэта, а ради такого можно и потерпеть. Увидеть его – уже само по себе счастье. Или нет? Если бы во мне не сидела Дэя, ответ был бы однозначным, но…
Ждать пришлось недолго. Он вышел из корпуса и взглядом буквально наткнулся на нас. В отличие от нашего с Дэей пасмурного настоящего, Сэт выглядел счастливым. Он будто светился изнутри, и мне подумалось, что так выглядят люди, которые влюблены, причем не в работу. Я не представляла, встречалась ли Дэя с ним, когда меня «не было». А может, есть другая?
Он ответил на незаданный вопрос ещё до того, как я успела рот раскрыть.
– Здравствуйте, мисс Вэйр. Когда вы вернетесь и скрасите мои занятия своим юмором?
Значит, есть.
Судя по его участливому взгляду и теплой улыбке, выглядели мы просто отвратительно. Что ж, судьба такая. Спасибо, Дэя.
Во мне не было даже сил сопротивляться. Я смотрела на него и прикидывала, какая женщина сумела заставить его светиться от счастья, как её зовут, сколько ей лет, как выглядит? Наверняка эффектная, уверенная в себе красавица. А я – недочеловекоизмененная с острыми психическими расстройствами и слиянием личностей. Такого счастья никому не пожелаю, а ему и подавно.
Пришествие Сэта Торнтона Дэя, как оказалось, прозевала – вопрос застал её врасплох. Если можно так выразиться.
– Когда мой юмор ко мне вернётся, очевидно, – её слова были резкими, но Сэт не успел опешить. Я поняла, что улыбнулась – тепло, искренне, только для него. Именно я, а не она. Это было так же нереально, как увидеть зависшую прямо над корпусом летающую тарелку. Дэя во мне, но тело контролирую я! Больше того, слова, которые вырвались следом, совершенно точно не имели никакого отношения к её ощущениям, поведению, к ней самой.
– Я слишком вызывающе разговаривала с вами на занятии, – пробормотала я и добавила, окончательно стушевавшись – то ли от возможности самой говорить с ним, то ли от сознания, что она меня больше не контролирует. – Простите меня, пожалуйста.
Это произошло настолько внезапно, что я даже не успела осознать принадлежность самой себе. А следом поняла, что Дэя меня не отпускала. Для неё это тоже был сюрприз, в отличие от меня – неприятный. Мы офигели на пару: обладательница с хиленьким человеческим разумом только что отправила в нокаут могущественную Древнюю. С губ сорвался нервный смешок, и Дэя закрыла рот рукой.
Только этого ей ещё не хватало – влюблённой дамочки в своей голове. Скажи кто-нибудь Древней, что девятнадцатилетняя девчонка способна прорваться через барьер её сознания, Дэя бы здорово повеселилась. Похоже, это тот самый случай, когда без сарказма можно сказать, что любовь творит чудеса.
Не успела я отчасти прийти в себя и насладиться возможностью говорить с ним, как она перехватила контроль. Как я ни пыталась открыть рот, у меня ничего не выходило. Какие-то они кратковременные, чудеса эти.
– Вы на учебу или в город? Если в город, я могу подвезти, – видно было, что к моему признанию Сэт отнесся скептически. Он предложил помощь скорее из вежливости, нежели действительно хотел остаться со мной наедине.
«Хотела бы я знать, куда направляюсь», – подумала Дэя. Она не обращалась ко мне, просто размышляла. У неё возникало ощущение, с каждым днем все более отчетливое, что всё происходящее – сон или какой-то сюрреалистичный бред. Дэя не испытывала никаких чувств по отношению к тому, что собиралась делать. Движение по инерции в заданном направлении без остановок. До конечной.