Вторая правда - Эллиот Кендра

Мерси пожала хозяйке дома руку, почувствовав себя гигантом рядом с такой дюймовочкой. Дебби излучала энергию, хотя глаза у нее были грустные и слегка покрасневшие. Она бросила на Трумэна восхищенный взгляд, когда он представился, и Мерси удивилась внезапно вспыхнувшей в груди ревности. Но быстро подавила ее.

Они вошли в расположенную справа от входа гостиную, декорированную под старину. Потолочные карнизы из темного дерева и деревянные панели сияли в мягком свете.

– Как красиво… – Мерси залюбовалась светильниками. Они выглядели родом из первой половины двадцатого века, но агент заподозрила, что это имитация из модного магазина светильников, где люстры стоили столько, что пришлось бы заложить собственного первенца.

– Спасибо. За последние два года я сама отреставрировала большую часть дома. Это мое хобби, – ответила Дебби с ноткой гордости.

– Разве вы не заняты в адвокатской конторе с шестидесятичасовой неделей? – поинтересовался Трумэн.

– Занята. Но все равно остается сто восемь свободных часов. Люблю постоянно чем-нибудь заниматься.

Мерси хихикнула: женщина ей сразу приглянулась. Она тоже ненавидела сидеть без дела.

– Некоторые люди время от времени спят, – заметил Трумэн.

– Да, верно.

Дебби не сказала, относит ли себя к их числу. Просто жестом пригласила сесть на диван. Потом предложила выпить – оба гостя отказались – и со вздохом опустилась в кресло:

– Кажется, я на ногах с самого утра.

– Спасибо, что согласились встретиться с нами в выходной, – поблагодарила Мерси.

– Мне не так уж часто дважды за день наносит визит ФБР. Собственно говоря, никогда не наносит.

– Соболезнуем вашей утрате, – произнес Дейли таким успокаивающим тоном, что Мерси захотелось устроиться у него на коленях и уснуть. Судя по изменившемуся выражению лица Дебби, она почувствовала то же самое.

– Спасибо. Как уже сегодня сказала вашей коллеге, я давно не видела отца. Последний раз – пять лет назад, когда была в Рено на конференции. Поехала туда, чтобы увидеться с ним. – Казалось, ей любопытно. – Понимаю, его убили, но почему этим заинтересовалось ФБР?

– Довольно долгая история, – ответила Мерси и тут же подняла руку, заметив недоверчивый взгляд Дебби. – Однако я обещаю поделиться с вами всем, чем смогу. Но сначала не расскажете побольше о вашем отце? Вы знаете, почему он приехал в Центральный Орегон?

– Понятия не имею. Меня удивило, что он был рядом и не связался со мной. Мы редко общаемся. – Она опустила взгляд на свои сплетенные руки, лежащие на коленях. – Разговаривать с ним по телефону так неловко… Он не знает, что сказать, и мне приходится задавать вопрос за вопросом, чтобы поддержать разговор. Одно время присылал электронные письма, и это заменило звонки. А два года назад перешел на эсэмэски, к моему облегчению. Так гораздо удобнее. Но, так или иначе, меня очень удивило, что он был рядом и не сообщил.

– Мы до сих пор не выяснили, где и как долго он жил. Вы в курсе, он никогда не пользовался кредитками?

Дебби, откинув голову, рассмеялась.

– О господи… Отец просто ненавидел эти пластиковые «отродья дьявола». Честно говоря, не представляю, как он умудрялся обходиться без них столько лет. Кажется, в наше время без кредитки никуда.

– Да, без нее трудно, – согласилась Мерси. – А что насчет работы? Последние шесть лет он официально нигде не работал.

– Вроде так. На лесопилке он повредил себе спину. Когда я видела его пять лет назад, он был счастлив, что больше не нужно работать физически. Сказал, оформляет инвалидность… – Она выпрямилась и твердо посмотрела гостям в глаза. – И правильно сделал. Ему и в самом деле тяжко пришлось. После того несчастного случая отец набрал почти пятьдесят фунтов веса, потому что почти не мог двигаться. Он не искал подачек.

– Конечно, нет, – Мерси кивнула. – Как он жил один после травмы?

– Меня это тоже волновало. Но когда я навещала отца, все выглядело хорошо. Соседи были рады помочь ему.

– Ваши родители развелись, когда вы были еще ребенком, так? – спросил Трумэн.

– Да. Мать умерла два года назад. – Дебби поджала губы. – Я была единственным ребенком. Теперь у меня нет родителей, – тихо произнесла она. Ее подбородок по-прежнему был вздернут, а взгляд невозмутим, но Мерси заметила, что ее броня дала трещину.

– Вы знали, что его дом в Неваде конфискован? – мягко спросила Килпатрик.

У Дебби отвисла челюсть:

– Он сказал, что продал его.

– А где он мог жить? – поинтересовался Трумэн.

– Даже не знаю… – От изумления голос Дебби стал более резким. – Он никогда не говорил, что ищет жилье. Наверное, мог снять какую-нибудь каморку… – Она перевела взгляд с Мерси на Трумэна: – Наверное, вы не нашли счетов за квартиру?

– Не нашли. Но он мог снимать жилье неофициально, по личной договоренности.

– А он точно жил в Орегоне? – спросила Дебби. – Давно он уехал из Невады?

– Мы надеялись, что вы прольете свет на эти вопросы. – Мерси сделала паузу, обдумывая, как бы поделикатнее задать следующий. – Как вы считаете, ваш отец был склонен… к независимости? Может, жаловался, что законы слишком досаждают простым людям?

На лице женщины появилось понимание.

– Вы хотите спросить, относился ли мой отец к тем чудикам, которые считают, что правительство зря лезет в их дела? – Ее губы дрогнули в легкой улыбке.

– Что-то в этом роде.

– Скажем так: отец весьма удивился, когда я пошла учиться на адвоката.

– Он разозлился? – уточнил Трумэн.

Дебби, казалось, погрузилась в свои мысли, обдумывая вопрос.

– Он всегда злился, – тихо ответила она. – Дом его родителей давно конфисковали. Сколько себя помню, он всегда возмущался из-за этого. Вечно рассуждал, что людей надо оставить в покое, чтобы они могли жить как хочется, а не облагать налогом при каждом повороте головы.

– А что он думал о правоохранительных органах? – Мерси сглотнула комок в горле: она не была уверена, что хочет услышать ответ.

– Он всегда ненавидел копов. Копов и военных – это я помню с детства. Не знаю почему.

Килпатрик заметила, что подбородок Трумэна словно окаменел.

Надеюсь, целью этих пожаров были не полицейские.

– А теперь расскажите, почему за это дело взялось ФБР. – Судя по тону и манере, Дебби перешла в режим адвоката.

– Я расследовал серию небольших поджогов в Иглс-Нест, – сказал Трумэн. – А когда двое шерифов выехали на крупный пожар, их убили. Потом кто-то выстрелил в одного из моих подчиненных на пожаре, где мы нашли тело вашего отца. ФБР занялось расследованием гибели шерифов. Теперь смерть вашего отца тоже часть дела.

– Ваш подчиненный в порядке?

– Да, стрелок промахнулся. Спасибо, – Трумэн кивнул.

– Вас интересует, участвовал ли мой отец в поджогах. И в убийствах.

Мерси и Трумэн молча смотрели на молодую женщину. Та отвернулась и слегка вздрогнула:

– Это ужасно. Я соболезную по поводу смерти шерифов, но, откровенно говоря, не представляю, что отец в этом замешан. – Она встретилась взглядом с Мерси. – Он был безобидным, как большой плюшевый мишка. Добрый и мягкий – и мухи не обидит. Просто не мог. Да, он ругал полицию, но вряд ли перешел бы от слов к действиям.

– Известно, что на момент смерти на его имя было зарегистрировано два ствола, – сказала Мерси. – А у него были еще?

Дебби пожала плечами:

– Об этом не меня спрашивайте. Понятия не имею, что у него было. Отец любил стрелять и даже выиграл несколько призов. Превосходно стрелял из винтовки. – Она повернулась к Трумэну: – Но он никогда никого не убивал.

В комнате повисло молчание. Наконец агент Килпатрик решила, что пора его нарушить:

– Не припомните, в Бенде у него были знакомые?

Дебби повернула голову вправо, уставившись на пол, и поджала губы.

– Не знаю. Я не слишком обращала внимание, с кем из незнакомых мне людей он разговаривает. – Она моргнула и опять повернулась к Мерси: – Даже не знаю, с кем дружил последние десять лет. Я плохая дочь? – прошептала она.