Антти Туомайнен - Целитель
— Вы женаты? — спросила она.
— Да, — ответил я и быстро добавил: — Вообще-то именно поэтому я зашел сегодня к вам.
На ее лице появилось любопытство.
— Моя жена пропала, — пояснил я. — А тот человек, о котором я вас спрашивал, может что-то об этом знать. На самом деле я разыскиваю не его, а свою жену.
— У вас есть дети?
— Нет.
— А позволите спросить: почему?
— Да. Мы не можем иметь детей.
Казалось, старушка взвешивает мой ответ.
— Значит, вас только двое.
— Да.
— Это тоже хорошо.
Я почувствовал комок в горле и как бы случайно потер глаза.
— Да, вы правы.
Мы сидели за столиком друг напротив друга, два человека, которых судьба случайно свела вместе, и я почти отчетливо ощущал, как много в нас общего. Мне не хотелось прерывать молчание, которое тоже объединяло нас. Я чувствовал какой-то странный покой и умиротворение. Мне не хотелось проявлять слишком много любопытства, выспрашивать у нее подробности. Может быть, она сама вернется к тому, о чем я хотел спросить ее.
Я попробовал крепчайший кофе, подержал его немного на языке, прежде чем проглотить.
Я уже успел разглядеть картины на стене — морские виды под яркими лучами солнца, деревенские домики в красных и желтых тонах, озаренные солнечным светом золотые поля и темно-зеленые леса. Фантастические места.
— Боли Эрика были все сильнее и сильнее, лекарства переставали помогать, — снова заговорила женщина.
Я все еще мысленно бродил по чуть колыхаемому ветром пшеничному полю, с которого был еле виден домик под серой крышей.
— Рак прогрессировал. И тогда молодой человек предложил помочь нам.
— Как он предложил свою помощь?
Хозяйка задумалась на секунду.
— Теперь, когда вы об этом спросили, я понимаю, что все это действительно было странно. Как он догадался прийти именно тогда, когда положение было хуже всего? Просто однажды он появился у нас в дверях.
— Когда это случилось? — спросил я, поставив пустую чашку на блюдце.
— Эрик умер год назад, — ответила она. — А он приходил примерно за полгода до этого. Именно поэтому я не понимаю: вы сказали, что тот молодой человек умер пять лет назад. Но мужчина, который выглядел так же, носил то же имя и был доктором по профессии, приходил к нам полтора года назад с предложением помощи.
Старушка казалась очень взволнованной.
— С вашей памятью все в порядке, — сказал я. — Это я ошибся. Наверное, моя информация просто оказалась ошибочной, вот и все.
— Наверное, так и есть, — задумчиво проговорила госпожа Бонсдорф, которая сейчас выглядела даже старше, чем мне показалось. — Просто это пугает меня. Если я потеряю и память и разум, то что вообще у меня останется?
— Вам не о чем беспокоиться, — поспешил я ее успокоить. — У вас отличная память. Расскажите мне еще о том человеке, что приходил к вам полтора года назад. Он упоминал о цели своего визита?
— Это совсем другое дело, — успокоилась она. — Это было не ради денег. Он никогда не брал денег за свои визиты и не хотел даже брать с нас много за свои лекарства. Эрик был так болен, что нам было нужно с каждым днем как можно больше лекарств для него. А мы не могли себе этого позволить.
— И тот человек вам помог?
— Да. И я благодарна ему за это. Кроме того, он помог Эрику отправиться в его последний путь.
— Прямо здесь, дома?
— А где лучше, чем дома, умирать?
Перед глазами у меня снова встала картина из Яткясаари. Контуры человеческих тел под одеялом. Подтеки крови на стене над кроватью.
— Думаю, нигде, — согласился я. — А что было потом?
Она посмотрела мне в глаза.
— Потом Эрика кремировали, и я осталась одна после сорока шести лет совместной жизни.
— Простите. Ну а дальше?
Теперь она выглядела обеспокоенной.
— Наверное, мне лучше было бы умереть, — призналась женщина, — но я не умерла. А ведь порой это так просто.
— Простите меня, госпожа Бонсдорф, — тихо проговорил я. — Я не это имел в виду. Наверное, я непонятно выразил свою мысль. Я хотел спросить о том докторе, Таркиайнене. Вы что-нибудь слышали о нем после этого?
— Этот человек исчез так же, как и появился. Он приходил без приглашения и ушел не попрощавшись. Никогда больше не слышала о нем.
— Вы не знаете, когда лечил Эрика, он жил в этом доме?
Она задумалась над вопросом.
— Я не думала об этом. Полагаю, это возможно. По крайней мере, не исключено.
— Вы когда-нибудь сталкивались с ним на лестнице или во дворе?
Женщина уверенно покачала головой:
— Вряд ли. Конечно…
— Что?
— Сейчас, когда я об этом думаю, мне самой интересно, как ему удавалось так быстро добираться до нас после того, как мы звонили ему. Он приходил в одной рубашке и только с сумкой в руке. Но больше я ничего не могу об этом сказать.
Я не представлял, о чем теперь ее спрашивать. Небольшой салфеткой, которую она мне дала, я вытер глаза, хотя они уже успели высохнуть.
— А вы счастливы со своей женой? — вдруг спросила она.
Я заглянул так глубоко в ее сине-зеленые глаза, которые напоминали мне глаза Йоханны, что на доли секунды утонул в них.
— Я никого и никогда не любил так, как люблю свою жену, — услышал я собственный ответ.
Госпожа Бонсдорф смотрела на меня, не отрывая взгляда. На ее щеках и по краям глаз прорезались глубокие морщины. Лицо озарилось теплой улыбкой, и только тогда я понял, что это были ее глаза, а не глаза Йоханны.
Я уже надевал в прихожей куртку, глядя на свое отражение в огромном зеркале с позолоченной рамой, когда старушка сказала:
— Когда найдете жену…
Я повернулся и посмотрел на нее. Она почти терялась в проеме огромной двери в гостиную. А может быть, все дело было в тумане за окном.
— …больше не теряйте ее.
Я обмотал шарф вокруг шеи.
— Я сделаю все, что в моих силах, госпожа Бонсдорф.
Я уже выходил из ее квартиры, положив правую руку на ручку двери, а левую — на замок, когда расслышал ее прощальные слова:
— Это нелегко, но оно того стоит.
11
Я снова посмотрел на список в поисках номера квартиры, где проживал управляющий домом. Как оказалось, фамилия этого человека была Яковлев, и проживал он на первом этаже. На звонок никто не откликался. Может быть, никого не было дома, а может быть, тот, кто находился по другую сторону двери, решил просто затаиться. Мне было слышно собственное дыхание и как где-то шумит в трубах вода. В воздухе стоял тяжелый запах яичницы. Обнаружив рядом со списком жильцов телефон управляющего, я набрал номер. Яковлев не откликался. Похоже, мне пора было привыкнуть, что на мои звонки не отвечают. Сунув телефон обратно в карман, я вышел из подъезда.
Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул свежий воздух, нашел такси, открыл дверь, сел внутрь и разбудил Хамида.
— Куда теперь? — спросил он, и на секунду показался мне более обеспокоенным, чем я сам.
Я подумал, куда отправиться, куда вообще имело смысл ехать. А также о том, в чем теперь был твердо уверен: Таркиайнен жив.
Йоханна шла по следу Целителя.
Таркиайнен имеет какое-то отношение к Целителю.
Таркиайнен и Йоханна встретились.
Это все, о чем я успел подумать, прежде чем Хамид повернулся и посмотрел на меня темными, почти черными глазами.
— Куда хотите ехать? — спросил он.
В этот момент зуммер моего телефона уведомил меня, что пришло сообщение. Я вынул телефон, просмотрел сообщение и сразу же понял, куда отправлюсь.
По дороге Хамид остановился у станции обслуживания. Он легко выскочил из машины, подошел к заправке, сунул в автомат карту и, набрав код, стал заливать в бак бензин. Я вышел наружу и, дыша крепким, отдающим металлом запахом бензина, направился в сторону прилавка.
За станцией обслуживания молчаливо высилось здание кулинарной школы, окна которой оставались темными. Перед фасадом здания расхаживали, обмениваясь выкриками, рыком и звуками, похожими на свист, с десяток человек. По рукам ходила большая пластиковая бутыль, которую они по очереди передавали друг другу и подносили к губам.
К заправке подъехал и притормозил по другую сторону от колонки огромный внедорожник. Синхронно распахнулись водительская и пассажирская двери, и на землю из салона спрыгнули двое мужчин славянской внешности, габаритами похожие на бульдозеры. Один из них подошел к колонке, второй остался стоять рядом с машиной. Мне не было видно, что происходило внутри салона, но, подумав, я решил, что наверняка там на заднем сиденье сидит мужчина, который вряд ли сможет когда-либо потратить все свои деньги.
Хамид с металлическим лязгом достал сопло заправочного пистолета из бака и повесил его на место, отвлекая меня от мыслей. Он сделал это вовремя, поскольку один из «бульдозеров» — тот, что охранял машину, поймал мой взгляд и, судя по выражению его лица, собирался подойти ко мне и выяснить, что я желаю сказать ему. А я не смог бы честно ему ответить.
