Рут Ренделл - Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»
— Пока не стемнело, моя машина стояла ближе к повороту, сразу за прачечной. — Его лицо стало мрачным. — Та девушка меня видела, — сказал он.
— Какая девушка?
— Из лавки Гровера.
— Вы видели ее в семь, когда покупали вечернюю газету. — Вексфорд старался сохранять спокойствие. — То, что вы делали в семь, не имеет отношения к делу.
— Я видел ее еще раз, — кровь прилила к лицу Киркпатрика, — в Стоуэртоне.
— Вы не вспоминали об этом прежде. — На сей раз Вексфорд не смог сдержать раздражения.
— Все, хватит! — взорвался Киркпатрик. — Если выберусь от вас, брошу эту работу. Пускай другие позорятся и продают эту дрянь. Лучше останусь без работы. — Он стиснул руки. — Если выберусь от вас.
— Итак, девушка, — заговорил Вексфорд. — Где вы ее видели?
— Я стоял в переулке, возле задней стены прачечной, немного подальше. Девушка ехала в автомобиле и остановилась у светофора. В тот момент я был рядом со своей машиной. Только не спрашивайте о времени, я не смогу сказать. — Он со свистом выдохнул воздух. — Она посмотрела на меня и прыснула. Но, должно быть, она и не вспомнит об этом. Я ведь для нее только повод повеселиться, не больше. Еще бы — такая машина! Теперь, наверно, она хохочет всякий раз, когда берет мыло стирать свои…
Дрейтон побелел и шагнул вперед, сжав кулаки. Вексфорд мгновенно вмешался, чтобы не дать Киркпатрику произнести последнее слово, которое могло быть и невинным, и оскорбительным.
— В данном случае, — сказал он, — ей придется вспомнить.
11
Солнце исцеляет, особенно первое нежное солнце весны. Как ни парадоксально, горячие солнечные лучи остудили гнев Дрейтона. Пересекая улицу, Дрейтон окончательно взял себя в руки и теперь был в состоянии спокойно и с иронией подумать о Киркпатрике. Дурачок, слабак, у которого дамская работа, лишен всякой мужественности, помешан на женщинах и становится для них же посмешищем. У него машина в розовых и желто-лиловых тонах, и он торгует косметикой. В один прекрасный день парфюмерный плутократ заставит его вырядиться арлекином с пуховкой из пудреницы на голове, ходить от двери к двери и вручать кусок мыла каждой хозяйке, способной предъявить купон фирмы и пропеть ее лозунг. Слабак, раб, марионетка!
В лавке никого не было. Наверно, Дрейтон попал в перерыв, у хозяев ленч. Колокольчик надрывался, пока Дрейтон медлил на пороге, не закрывая дверь. Солнечный свет до конца обнажил убожество лавчонки. Пылинки тучами висели в воздухе и приплясывали в потоках света. Дрейтон стоял, прислушиваясь к переполоху где-то наверху, произведенному колокольчиком, — к топоту ног, грохоту, напоминающему звук падения крышки от кастрюли, грубому басу, рычавшему: «Сойди в лавку, Лин, Бога ради».
Она прибежала с чайным полотенцем в руке. Стоило ей увидеть Дрейтона — беспокойство исчезло с ее лица. Она состроила капризную гримаску.
— Ты чересчур рано, — сказала Линда, — на несколько часов раньше срока. — Она улыбнулась, и в глазах ее появилось выражение, которое не слишком понравилось Дрейтону, — выражение торжества и самодовольства. Наверно, она решила, подумалось Дрейтону, что ему не терпится оказаться рядом с нею. Свидание назначено на вечер, а он заявился в половине второго. Этого женщины всегда и добиваются — сделать тебя слабым, податливым в их длинных хрупких ручках. А потом отшвырнуть в сторону — как Киркпатрика.
— Я не могу отойти, — сказала Линда. — Я должна присматривать за лавкой.
— Ты сможешь пойти туда, куда я тебя отведу, — резко ответил Дрейтон. Он забыл ярость, которую вызвали в нем слова Киркпатрика, страсть, овладевшую им минувшим вечером, зарождавшуюся нежность. Кто она такая, в конце концов? Продавщица в лавчонке — и какой лавчонке! Продавщица, которая боится отца, прислуга с чайным полотенцем в руке. — В полицейский участок, — уточнил он.
Она широко открыла глаза:
— Куда? Ты что, шутишь?
Дрейтон слышал о Гровере всякое — о том, что именно он продавал с прилавка и из-под него.
— Это не касается твоего отца, — сказал он.
— А чего хотят от меня? Это по поводу того объявления?
— В том числе, — ответил он. — Да ничего особенного, просто несколько стандартных вопросов.
— Марк, — взмолилась она, — не пугай меня.
Солнце заливало ее золотым потоком. Это же просто физиология, думал он, всего-навсего зуд, наваждение, только сильнее обычного. Если повторить то, что было вчера, несколько раз — все уйдет без следа. Она подошла к нему со слегка тревожной улыбкой:
— Я знаю, ты не имеешь в виду ничего плохого, но не нужно пугать меня.
Ее улыбка терзала его. Он стоял неподвижно, солнечный луч разделял их, подобно золотому мечу. Он хотел ее так сильно, что ему понадобилось собрать в кулак все свои силы и волю, чтобы повернуться к ней спиной и сказать:
— Пошли. Скажи родителям, что ты ненадолго.
Ее не было две минуты; уйдя, она оставила свежий и приятный запах, перебивавший дух затхлости, исходивший от лавки. Дрейтон расхаживал взад-вперед, пытаясь отыскать здесь хоть что-нибудь не дешевое, не поддельное, не убогое. Линда вернулась; она не переменила платья, не накрасилась. Это и порадовало Дрейтона, и вызвало в нем раздражение. Это могло означать высокомерие, беззаботное невнимание к мнению других, так похожее на его собственное. Он не хотел никакого сходства между ними. Достаточно того, что они желают друг друга и находит взаимное удовлетворение на понятном обоим уровне.
— Как твой отец? — спросил он и тут же понял ненужность и пошлость вопроса.
Линда рассмеялась:
— Тебя взаправду интересует его здоровье или ты валяешь дурака?
— Взаправду интересует. — Черт бы побрал ее умение читать чужие мысли.
— Он в полном порядке, — сказала она. — Нет, не в порядке. Он говорит, что умирает от боли. Не знаю — в его положении может быть что угодно.
— Мне кажется, он еще тот тиран, — сказал он.
— Как все мужчины. Уж лучше собственный отец, чем чужой дядя.
У двери, купаясь в солнечных лучах, она потянулась, став похожей на грациозное дикое животное.
— Перестань, — взмолился он, — иначе я захочу того, что было вчера вечером.
О Боже, подумал он. Можно сходить с ума от желания и улыбаться при этом. С ней — можно…
— Когда со мной будут говорить, — сказала она, — ты ведь будешь рядом?
Между этими двоими, подумал Вексфорд, что-то есть. Без сомнения, Дрейтон болтал с нею по дороге. Только так можно объяснить взгляд, который девушка бросила на него, прежде чем сесть. Впрочем, Вексфорд всегда считал, что Дрейтон имеет успех у женщин, а девушка действительно хороша… Он помнил ее еще ребенком, но, кажется, никогда прежде не замечал совершенной формы ее головки, особенной женственности и грации ее движений.
— Итак, мисс Гровер, — начал Вексфорд, — я хочу задать вам несколько простеньких вопросов. — Она чуть улыбнулась ему. Свидетели не должны так выглядеть, подумал он, — такими совершенными, неприступными, притворно скромными. — Я полагаю, вы знаете мистера Киркпатрика? Он из ваших покупателей.
— Да?
Дрейтон стоял за спинкой стула, на котором сидела девушка; она посмотрела вверх, словно ища в нем поддержки. Вексфорд почувствовал легкое раздражение. Что о себе возомнил этот Дрейтон? Он кто здесь — ее адвокат?
— Если вы не знаете его фамилии, возможно, вы знаете его машину. Вы могли видеть ее у входа в участок.
— Смешная розовая машина с цветочками? — Вексфорд кивнул. — О, я знаю его.
— Прекрасно. Теперь постарайтесь вспомнить вечер минувшего вторника. Вы ездили вечером в Стоуэртон?
— Да, — поспешно ответила она, — я всегда езжу туда по вторникам. Вожу белье в прачечную на отцовской машине. — Она сделала паузу, на свежее молодое личико набежала тень усталости. — Отец приболел, а мать вечерами играет в вист.
Похоже, она бьет на жалость, подумал Вексфорд, и Дрейтон, кажется, клюнул. Тень набежала на смуглое лицо Дрейтона, губы сжались в твердую линию.
— Спасибо, Дрейтон, — сказал Вексфорд благодушно, — вы мне больше не нужны.
Едва они остались одни, девушка заговорила, опередив вопрос:
— Этот мистер, как его там, он меня видел? Я его точно видела.
— Вы уверены?
— Да, я ведь его знаю. В тот день раньше он купил у меня вечернюю газету.
— А не могло быть так, что вы видели его пустую машину, мисс Гровер?
Девушка пригладила рукой завиток мягких блестящих волос.
— Я и не знала, что машина его. Раньше у него была другая. — Она нервно хихикнула. — Я рассмеялась, когда увидела его в машине. Он всегда строил из себя Бог весть что, а тут…
Вексфорд наблюдал за девушкой. Она заметно нервничала. От ее ответа на следующий вопрос зависело очень многое. В том числе судьба Киркпатрика. Если он лгал, то…
