Брайан Форбс - Порочные игры
Он выслушал меня, потом спросил:
— Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я помог вам ее найти?
— Да. Да, хочу.
— Вы тщательно все обдумали? Ведь это риск, и немалый.
— Они разошлись до всей этой истории. Не могу поверить, что Софи причастна к тому, во что замешан Генри!
— Не можете или не хотите?
— Ну, пусть не хочу. — Теперь настала моя очередь спрашивать. — Вы сказали, что вас с Генри в прошлом связывали какие-то дела. Что именно вы имеете в виду?
— Это не дела. Я встречался с ним по роду своей работы. Разве Роджер вам об этом не рассказывал?
— Он не вдавался в детали.
— Я работал в городском отделе, ведавшем преступлениями против нравственности. Время от времени мы совершали рейды — больше для успокоения публики, чем для пользы дела. Я застал Роджера in flagrante delicto[40] в общественном туалете с юношей. — Он сделал паузу и стряхнул крошки с губ. — Мальчик был просто «голубой», но Роджер клятвенно заверял, что впервые поддался искушению. Я не поверил ему — все они так говорят, — но пожалел бедного старика и отпустил, строго предупредив. За это он сообщил мне несколько полезных имен и адресов. И вот что забавно: большинство половых извращенцев ощущают потребность вести записи своих контактов. Странно, правда? И вот, среди прочих имен в его маленькой черной книжечке я обнаружил имя вашего друга.
— Генри уже был тогда членом парламента?
— Да. Так что я проверил все имена, в том числе Генри, и нанес ему дружественный визит. Не могу сказать, что он испугался. Он заявил, что у его старого тьютора были совершенно понятные и невинные причины, чтобы занести его имя в записную книжку. Говорил он очень уверенно и убедительно.
— У вас не сохранилась эта книжка?
— Нет. А что?
Я достал карточку.
— Как-то я обнаружил это среди бумаг Генри. По его завещанию я стал литературным душеприказчиком. — Я протянул Пирсону список имен. — Как вы думаете, это может что-нибудь означать?
Пирсон внимательно рассмотрел клочок бумаги.
— Вам это о чем-то говорит?
— На первый взгляд вроде бы нет, — ответил он. — Но кто знает. Могу я взять его ненадолго?
— Пожалуйста. Скажите, вы еще как-то связаны со старой работой?
— О нет, все это давно позади. Я слишком часто наступал на мозоли кому не следовало, — ответил он, из чего можно было заключить, что особенно стараться он не собирался. Он посмотрел на часы. — Ну, если вы действительно уверены, что хотите разыскать его жену, я постараюсь сделать, что можно. Так как?
— Да, я бы хотел дописать эту главу моей жизни.
— Ладно. — Он встал. — Благодарю за приятное угощение.
— Я безусловно оплачу ваше время и все расходы. Назовите мне ваши условия.
— Давайте оставим это до первой моей информации. Если я упрусь в те же тупики, вам не придется тратиться.
Когда он уходил, его больной глаз снова заслезился.
Глава 15
НАСТОЯЩЕЕ
Пирсон приехал ко мне вторично — без предупреждения — через неделю вечером.
— Ну, кое-что раскопал, — сказал он, когда мы уселись и я предложил выпить, — благодаря пластиковым деньгам.
Заметив удивление на моем лице, он продолжал:
— Помню, вы говорили, что после его смерти жена вернулась из-за границы. Я попросил одного парня, способного пролезть куда угодно, пройтись по самым крупным фирмам, сдающим напрокат машины, — у них кредитные списки занесены в компьютерные базы данных. Они потом распространяют эти списки — вы же знаете, все это дерьмо присылают нам по почте. Так вот, ваша Софи наняла «Мерседес-30 Супер-люкс», указала счет в «Америкэн экспресс», все еще пользуясь фамилией Блэгден, и дала вот этот адрес в Букингемшире, в Пенне — дом называется «Инглвуд». Это вам о чем-нибудь говорит?
Деревня Пенн — место обитания кандидатов в высшие слои общества. Я был там как-то у одного крупного кинопромышленника — настолько крупного, что амбиции в конце концов привели его к банкротству, — но мог ли этот «Инглвуд» быть одним из многочисленных домов Генри и Софи — я понятия не имел. Насколько мне известно, последнее их место пребывания было в Оксфордшире.
— Оказалось, что этот дом внесен в списки: участок десять акров, архитектор Лютьенз[41], первоначальная планировка сада — мисс Джекил. В общем, целая родословная.
— Нет, никогда об этом доме в связи с ними не слышал.
— Потом я проверил телефонный справочник. Телефон записан на фамилию Сеймур.
— Тоже не знаю. Впрочем, дайте-ка я загляну в «Кто есть кто». — Я снял с полки книгу, отыскал в ней всех Сеймуров, потом, на всякий случай, всех Сейморов, но никто из них к упомянутому случаю не подходил.
— Жаль, — сказал Пирсон, потирая свой плохой глаз. — Ну что ж, пока все. Пожалуй, это стоит прощупать прямо сейчас.
— Как это лучше сделать?
— Поехать прямо туда. Это маленькая деревенька. Не исключено, что мы просто наткнемся на эту женщину. Представьте, такое часто случается при розысках. Похоже, вы сомневаетесь?
— Теперь, когда это почти осуществимо, мне как-то не по себе.
— Вам решать.
— Впрочем, терять уже нечего. Все как будто спокойно; ни зловещих посланий на компьютере, ни полночных звонков. Кстати, что с той запиской, которую я вам дал? Удалось что-нибудь выяснить?
— Пока нет. Но стараюсь.
— О’кей, значит, едем? Когда?
— Когда вам удобно. Хоть завтра. Чем скорее, тем лучше, не так ли?
— Верно. Давайте завтра.
— Я заеду за вами, ну, скажем, в десять. Чтобы не попасть в часы пик.
— Договорились.
Лишь после его ухода я полностью осознал ситуацию. Я так долго и так сильно желал встречи с Софи! Но страх разбередить старые раны буквально сковал меня. Я ощущал его и на следующее утро, и во время всего нашего путешествия.
Мы без особого труда нашли нужный дом. Он находился примерно в миле от деревни, около дороги и был окружен парком. Рядом с резными чугунными воротами в нише кирпичного столба виднелся телефон. Судя по внешнему виду, дом был типичным произведением Лютьенза — с остроконечной крышей, из красного кирпича; часть фасада была увита диким виноградом. В доме царила тишина.
Я набрал в машине Пирсона номер телефона, который он мне дал. Ответил мужской голос.
— Простите, могу ли я поговорить с миссис Блэгден? — Мой голос прозвучал необычайно хрипло.
Наступила пауза.
— Миссис Блэгден?
— Да. Она здесь?
— Как прикажете о вас доложить?
Я набрал воздуха и назвал свое имя. Снова пауза.
— Уивер?
— Да.
— Минутку, сейчас спрошу.
Я услышал разговор, и наконец трубку взяла Софи. Меня прошиб пот.
— Мартин?
— Да… Софи? Вот уже скоро год, как я пытаюсь тебя разыскать. Тебе говорил твой поверенный?
— Возможно. Но время было тяжелое.
— Да, конечно… Я тоже очень переживал. А для тебя это, наверно, было настоящим ударом.
— Да, в общем, да. — Странно, но в ее голосе не было уверенности.
— Никогда бы не подумал, что Генри может совершить нечто подобное.
— Чужая душа — потемки.
— Твой поверенный сказал, что в то время ты была за границей.
— Да.
Беседа явно не клеилась.
— Послушай, это не телефонный разговор. Может, встретимся? Ты, видимо, гостишь у друзей. А я здесь, неподалеку. Удобно это тебе?
— Только не сегодня.
— Хорошо, назначь время. Завтра устраивает?
— Завтра четверг, да? Нет, по четвергам не могу. И по вторникам тоже. Давай в пятницу.
— Как насчет ленча? Предпочитаешь здесь или в городе?
— Лучше в городе.
— Отлично! Я закажу столик в «Сан-Лоренцо», как в старые добрые времена. В час дня годится?
— Да. Я приеду.
— Ты узнаешь меня? — Она не ответила. Разговор прервался.
— Итак, путешествие закончилось? — спросил Пирсон.
— Вроде бы да. Я вам так благодарен! Вы и представить себе не можете!
— Взят рекордный вес, а?
— Да. Прямо-таки не верится. Снова услышать ее голос. Столько лет прошло.
— Она объяснила, что за Сеймур?
— Нет.
— Ладно, не будем придавать этому особого значения.
Позднее это его замечание показалось мне странным. На обратном пути в Лондон я почти все время молчал, пытаясь найти объяснение ее неразговорчивости: то ли она растерялась, услышав мой голос, то ли была не одна, когда вела разговор, то ли знала, что смерть Генри фальсифицирована. Постепенно возбуждение мое улеглось.
Прежде чем попрощаться, Пирсон обещал позвонить, если отследит какие-то имена из списка, данного мною.
— Я ваш должник, — сказал я.
— Все в свое время. Надеюсь, вы довольны нашим сотрудничеством?
Я немедленно заказал столик в ресторане, попросил, чтобы он был не на виду, и почувствовал себя словно юноша в предвкушении первого свидания.
