Фредерик Молэ - Седьмая жертва
— Другое происхождение талька исключено?
— У каждой марки есть специфические характеристики. Медицинские лаборатории, производящие хирургические перчатки, предоставляют эти данные. Все подтверждено документально.
— А перчатки можно легко достать?
— Эти предназначены для профессионального пользования, но я думаю, что если захотеть, то их, конечно, можно достать. И последнее. Мы только что закончили исследование тех темных волосков, что вы передали сутки назад. Работа интересна тем, что даже через много лет после того, как человек подвергался различного рода воздействиям, в его волосах остаются чужеродные элементы — ксенобиотики.
— И что?
— Это молекулы, чужеродные данному организму, природа их может быть чрезвычайно различна — от медикаментов до загрязняющих веществ. Могу, например, сказать, что человек, кому принадлежали эти волосы, регулярно употребляет амфетамины.
— Возраст этого человека вы установили?
— А вот это невозможно. Наличие допингов или наркотиков можно установить даже в волосах мумии, более чем через миллион лет! Волос, в отличие от тканей и жидких биологических препаратов, не разлагается. Более того: мы располагаем генетическим кодом его владельца. В настоящий момент это вряд ли что может дать, разве что сравнить этот образец ДНК с тем, что мы получили с линз…
— Ну что ж, тальк, амфетамины… Уже кое-что. Я жду новостей, профессор!
— Можете не сомневаться. Как только у меня будет что-то новое, я безотлагательно сообщу.
Терон вышел из лаборатории. Его что-то беспокоило, и он решил не откладывая сообщить Нико данные экспертов, а уже потом отправляться в больницу и допрашивать супруга Валери Тражан, находившегося там под надзором полиции. Конечно, на основе полученной информации расследование полным ходом не пойдет, но при внимательном ее сборе может сложиться определенный образ, наметиться дорога, которая приведет к убийце. Ему тем более хотелось найти ключ к этой загадке, поскольку его начальник оказался в весьма деликатной ситуации. Вот уж на чьем месте ему не хотелось бы очутиться! Терон подумал о жене. Если прикинуть, то и она чем-то напоминала жертвы и бывшую жену Нико. Черт! Вернуться бы сейчас домой и обнять ее, зарыться лицом в ее темные волосы и поцеловать в шею! Наверное, она готовит завтрак детям. Чего бы он не отдал сегодня утром, чтобы оказаться дома! От всей этой истории можно было сойти с ума…
12. Прямая опасность
Бывают дни, когда одиночество наваливается с удвоенной силой. Тревога нарастала, и он это чувствовал. Он перестал различать жару и холод. Он боялся. Боялся встретить пустой взгляд застывших глаз безжизненного тела. Он мог ее не знать, но, может быть, она рассчитывала на него, на его защиту. Почему убийца выбрал для своих угроз именно его? Нико перечитал кипу отчетов о расследованиях с его участием, в результате которых насильники оказались за решеткой. Большинство еще тянули срок, некоторые были условно освобождены, другие освободились действительно. Воспоминания об этих делах погрузили его в пучину агрессии, где часто оказывалось трудно определить меру ответственности преступника, и на первое место выходила психиатрическая экспертиза, которую он считал просто необходимой. Вдруг, подчиняясь неосознанному желанию, Нико вытащил мобильник, набрал номер, который помнил наизусть.
— Больница Сент-Антуан, чем могу быть полезна? — женский голос звучал ровно и спокойно.
— Могу ли я поговорить с доктором Дальри?
— Соединяю с отделением. Не вешайте трубку.
Молчание. Потом уже другой голос:
— Да, вы по какому вопросу?
— Могу ли я поговорить с доктором Дальри? — снова спросил он.
— Она сейчас занята. Что передать?
— Это по личному делу. Срочно. Вас не затруднит передать ей, что звонит Нико Сирски?
— Не вешайте трубку. Я посмотрю, может ли она подойти.
И снова молчание. До Каролин было тяжелее дозвониться, чем до министра. При этой мысли он улыбнулся. Нико мог бы просто представиться, и ее тут же позвали бы, но ему было приятно, что все так сложно, от этого она становилась для него еще желаннее.
— Алло!
Нико подскочил на месте. Она! Этот голос он узнал бы из тысячи — нежный и спокойный. Сердце выпрыгивало у него из груди.
— Нико Сирски у аппарата.
— Да-да, здравствуйте. Как вы?
— Более-менее.
— Вы не возвращались к сестре?
— Нет. Не мог.
— Вы еще вчера выглядели усталым… Как врач я должна выразить вам свое неудовольствие.
— Что ж, это хороший знак… Значит, вы печетесь о моем здоровье…
— Как Алексис? — Она не ответила на его замечание. — Он тоже вчера был не в форме. Я собиралась позвонить вашей сестре.
— Ситуация осложнилась. Потом объясню. Я на самом деле звоню…
— Да, я вас слушаю…
— Послушайте, может быть…
— Что — «может быть»?
— Может быть, нам пообедать сегодня? Времени у меня мало, но я хочу вас видеть. Соглашайтесь, пожалуйста, прошу вас… Я поэтому и…
— Я освобожусь около часа. И на работу мне только в понедельник. Я беру отгулы за дежурства.
— Отлично!
— Я жду вас на набережной?
— Хорошо.
— Каролин?..
— Да?
— Я рад, что вы сможете прийти… Мне нужно с вами поговорить.
Она не ответила. Да он на это и не надеялся. Разговор был закончен.
* * *Александр Беккер листал отчет профессора Вилар об аутопсии и представлял ее в прозекторской: белые брюки, белая блуза, операционный блок, зеленый клеенчатый фартук, маска, шапочка, защитные очки, перчатки, сапоги. Вступительные формулировки он знал наизусть: «Я, профессор Армель Вилар, эксперт-патологоанатом при суде второй инстанции города Парижа, по поручению господина Александра Беккера, судебного следователя в суде первой инстанции города Парижа, в четверг… приступила к:
— процедуре подробного описания трупа Валери Тражан, доставленного в Патологоанатомический институт;
— процедуре полной аутопсии с целью установления обстоятельств и причины смерти и выявления всех имеющихся признаков преступления или правонарушения;
— проведению всех необходимых мероприятий для забора анализов;
— определению всех необходимых процедур для установления истины».
Затем следовало описание гражданского состояния жертвы, обзор фактов, дата и время проведения аутопсии, список присутствующих. Теперь — глава о выносе тела, то есть наружный осмотр трупа: рост, вес, цвет глаз и волос, наличествующие посинения, соответствующие тому положению, в котором тело было обнаружено на месте преступления, поражения кожи, возникшие из-за стягивающих веревок, ударов плетью, кинжалом. Раны пронумерованы от первой до тридцатой и подробно описаны. Простой осмотр тела позволял приблизительно восстановить час смерти, что всегда было достаточно деликатным делом. Трупное окоченение начиналось через два часа после смерти и достигало своего максимума по истечении двенадцати часов, после двадцати четырех часов окоченение постепенно начинало проходить. Трупные пятна, то есть зоны, где аккумулировалась кровь, образовывались через три-шесть часов после смерти, могли постепенно исчезать в первые шесть часов, а полностью — через сорок восемь. Побеление радужки глаза также начиналось через шесть часов, и в связи с ним становилось затруднительно установить цвет глаз умершего. Изучение этих показателей позволяло профессору Вилар выяснить час смерти Валери Тражан — шестнадцать часов, среда.
Затем она перешла к вопросу об ампутации правой и левой молочных желез, которые были заменены на молочные железы второй жертвы — Хлоэ Барт. Убийца использовал хирургическую нить, а ловкая работа иглой выдавала профессионала. Затем патологоанатом перешла к забору крови для токсикологического анализа, который дополнялся анализом мочи, желудочного сока и желчи. Каждый забор материалов на анализ осуществлялся дважды, на случай если позднее возникнет необходимость повторной экспертизы.
Третий этап работы — надрезы, то есть длинные разрезы скальпелем на бедрах, на предплечьях, на спине жертвы, под лопатками, — это производится для выяснения возможного наличия гематом.
И наконец, аутопсия трупа. Для доступа в абдоминальную и торакальную полость существует два подхода: наиболее часто прибегали к игрекообразному разрезу, но Армель Вилар отдавала предпочтение вертикальному медианному разрезу от сустернальной полости к лобку с последующим удалением стерно-костального треугольника Ларрея.
Следователь Беккер далее мог прочесть детальное описание действий прозектора. Сердце и легкие после извлечения были отправлены в лабораторию. Все органы препарированы и тщательно изучены специалистами. Беременность выявлена и описана, эмбрион изъят. В конце, удостоверившись, что черепная коробка не имеет никаких повреждений, профессор Вилар вскрыла ее пилой. Мозг был цел, менингеальных кровоизлияний и экстрадуральных гематом не обнаружено.
