Агата Кристи - И тогда никого не осталось
Армстронг мрачно заметил:
— Ее ужалила совсем не пчела! Шприц держала человеческая рука.
Судья спросил:
— Какой яд ей ввели?
Армстронг ответил:
— Думаю, один из цианидов. Вероятно, цианид калия, тот же, каким отравили Энтони Марстона. Должно быть, она умерла мгновенно от удушья.
Вера воскликнула:
— Но пчела? Не может же это быть совпадением?
Ломбард мрачно произнес:
— О, нет, это не совпадение! Это местный колорит нашего убийцы! Он — игривая скотина. Ему нравится придерживаться как можно точнее чертовой считалочки!
Впервые его голос стал неровным, почти визгливым. Словно его нервы, закаленные в рискованных и опасных предприятиях, наконец, сдали.
Он бурно воскликнул:
— Это безумие, настоящее безумие, мы все безумны!
Судья спокойно сказал:
— Надеюсь, мы еще сохранили рассудок. Кто-нибудь привез сюда шприц?
Доктор Армстронг выпрямился и произнес не очень-то уверенным голосом:
— Да, я привез.
Четыре пары глаз устремились на него. Он постарался сохранить самообладание под атакой враждебного подозрения этих взглядов и сказал:
— Я всегда путешествую со шприцем. Как и большинство врачей.
Господин судья Уогрейв спокойно заметил:
— Совершенно верно. Не сообщите ли вы нам, доктор, где сейчас этот шприц?
— В чемодане в моей комнате.
Уогрейв заявил:
— Думаю, нам лучше удостовериться.
И все пятеро молчаливой процессией поднялись наверх. Содержимое чемодана вывалили на пол.
Шприца там не было.
IVАрмстронг бурно заявил:
— Должно быть, кто-то его взял!
Ответом ему было молчание.
Армстронг стоял спиной к окну. Четыре пары глаз пристально смотрели на него, черные от подозрения и обвинений. Он перевел взгляд с Уогрейва на Веру и беспомощно, слабо повторил:
— Говорю же вам, кто-то его взял.
Блор переглянулся с Ломбардом.
Судья сказал:
— В этой комнате нас пятеро. Один из нас — убийца. Положение чревато серьезной опасностью. Долженствует сделать все ради обеспечения безопасности четырех невиновных. Итак, доктор Армстронг, какие лекарства имеются у вас?
Армстронг ответил:
— У меня с собой небольшой медицинский чемоданчик. Можете его осмотреть. Там найдете кое-какое снотворное — трионал и таблетки сульфонала, пачка бромида, бикарбоната соды, аспирин. Ничего больше. Цианида у меня нет.
Судья заявил:
— У меня самого имеются таблетки какого-то снотворного, кажется, сульфонала. По-моему, они могут сыграть роль яда, ежели дать большую дозу. У вас, мистер Ломбард, имеется револьвер.
Филип Ломбард резко сказал:
— Ну и что ж?
— Только и всего. Я предлагаю, чтобы лекарства доктора, мое снотворное, ваш револьвер и все остальное, могущее быть отнесенным к категориям яда или огнестрельного оружия, было собрано вместе и помещено в безопасное место. После чего каждый из нас должен быть подвергнут обыску — как сам лично, так и позволить обыскать свое имущество.
Ломбард резко сказал:
— Будь я проклят, если отдам свой револьвер!
Уогрейв резко сказал:
— Мистер Ломбард, вы очень хорошо сложенный мощный молодой человек, но экс-инспектор Блор тоже достаточно силен. Не знаю, каков был бы исход борьбы между вами, но скажу вам следующее. Помогать Блору изо всех сил буду я, доктор Армстронг и мисс Клэйторн. Посему вы поймете, сколь малы ваши шансы на победу, если вы решите оказать сопротивление.
Ломбард вскинул голову. И обнажил зубы в ухмылке, напоминающей оскал.
— О, тогда отлично. Как вы все рассчитали.
Господин судья Уогрейв кивнул.
— Вы разумный молодой человек. Где ваш револьвер?
— В ящике стола возле моей кровати.
— Хорошо.
— Я схожу за ним.
— Думаю, было бы желательно, если бы мы все пошли с вами.
Филип заметил с улыбкой, все еще походящей на оскал:
— А вы подозрительный дьявол, а?
Они отправились по коридору в комнату Ломбарда.
Филип шагнул к столу возле кровати и рывком выдвинул ящик.
В следующий миг с ругательством он отпрянул от него.
Ящик был пуст.
V— Удовлетворены? — спросил Ломбард.
Его раздели догола, и трое мужчин тщательнейшим образом обыскали его и его комнату.
Вера Клэйторн оставалась в коридоре.
Обыск методично продолжался. По очереди той же процедуре подверглись Армстронг, судья и Блор.
Четверо мужчин вышли из комнаты Блора и приблизились к Вере. Заговорил судья:
— Надеюсь, вы поймете, мисс Клэйторн, что мы не можем делать исключений. Револьвер нужно найти. Полагаю, у вас есть купальник?
Вера кивнула.
— В таком случае попрошу вас пройти в свою комнату, надеть его и выйти к нам.
Вера вошла в комнату и закрыла дверь. Меньше чем через минуту она появилась вновь в плотно облегающем шелковом купальнике в складочку.
Уогрейв одобрительно кивнул.
— Благодарю вас, мисс Клэйторн. А теперь будьте любезны оставаться здесь, пока мы обыщем вашу комнату.
Вера терпеливо ожидала их в коридоре. Когда они вышли, она удалилась к себе, оделась и присоединилась к ним.
Судья сказал:
— Теперь мы уверены в одном. Ни у кого из нас пятерых не имеется никакого смертоносного оружия или ядов. Это хорошо. Сейчас мы поместим лекарства в безопасное место. Кажется, в буфетной имеется ящик для столового серебра?
Блор ответил:
— Конечно, все прекрасно, но вот кому отдать ключ? Думаю, вам.
Господин судья Уогрейв не ответил.
Он спустился в буфетную, и остальные последовали за ним. Там был небольшой ящичек для хранения столового серебра. По приказу судьи туда поместили разные лекарства, после чего ящик заперли. Потом, опять-таки по инструкциям Уогрейва, его положили в буфет, который, в свою очередь, заперли. Затем судья отдал ключ от ящичка Филипу Ломбарду, а ключ от буфета — Блору.
Он сказал:
— Вы — два самых сильных из нас человека. Вам трудно будет отобрать ключ у другого. И невозможно кому либо из нас троих. Взлом же буфета или ящика вызовет много шума и, вообще, будет довольно трудоемкой операцией, которую невозможно довести до конца с учетом происходящего вокруг.
Он помолчал и продолжил;
— Мы все по-прежнему не разрешили очень серьезную проблему: что сталось с револьвером мистера Ломбарда?
Блор заметил;
— По-моему, лучше других это должен знать его владелец.
Ноздри Филипа Ломбарда сузились. Он прошипел:
— Вы чертов упрямый идиот! Говорю же вам, его у меня украли!
Уогрейв спросил:
— Когда вы видели его в последний раз?
— Прошлой ночью. Он был в ящике, когда я укладывался спать… на случай, если что-то случится.
Судья кивнул и сказал;
— Должно быть, его взяли сегодня утром во время суматохи, вызванной поисками Роджерса, или после того, как был обнаружен его труп.
Вера сказала:
— Должно быть, он спрятан где-то в доме. Надо его поискать.
Палец господина судьи Уогрейва поглаживал его подбородок. Старик заявил:
— Сомневаюсь, что наш поиск приведет к каким-то результатам. У нашего убийцы было предостаточно времени для устройства хорошего тайника. Не думаю, что нам будет легко найти этот револьвер.
Блор убедительно заявил:
— Уж не знаю, где револьвер, но готов держать пари, что мне известно кое-что еще: где шприц. Следуйте за мной.
Он открыл переднюю дверь и повел их вокруг дома. Неподалеку от окна столовой он нашел шприц, рядом с ним лежала разбитая вдребезги фарфоровая фигурка — шестой негритенок.
Блор удовлетворенным тоном объяснил:
— Это единственное место. Убив ее, он открыл окно и выбросил шприц, взял фарфоровую фигурку и бросил ее следом.
На шприце не было никаких отпечатков. Его тщательно вытерли.
Вера решительно заявила:
— А теперь давайте искать револьвер.
Господин судья Уогрейв сказал:
— Разумеется. Но во время поисков надобно держаться вместе. Помните, если мы разделимся, у убийцы появится шанс.
Они тщательно обыскали дом от чердака до подвала, но безрезультатно. Револьвер исчез.
Глава тринадцатая
«Один из нас… один из нас… один из нас…»
Три слова, повторяемые без конца, час за часом, гудели в чувствительных головах.
Пять человек — пять напуганных людей. Пять человек, которые наблюдали друг за другом, которые уже почти не старались скрыть свое нервное напряжение.
Теперь было не до притворства — никакой видимости разговора. Они были пятью врагами, связанными общим для всех инстинктом самосохранения. И они все неожиданно стали меньше похожи на людей. Они словно превратились в зверей. Господин судья Уогрейв ссутулился, словно осторожная старая черепаха: его тело неподвижно, глаза проницательны и насторожены. Экс-инспектор Блор стал грубее и неуклюжей. Его походка походила на поступь медлительного животного. Его глаза налились кровью. В его взгляде смешались дикость и глупость. Он был похож на загнанного зверя, готового напасть на своих преследователей. Чувства же Филипа Ломбарда, похоже, обострились, а не притупились. Его уши улавливали малейший шорох, его шаг стал легче и быстрее, его тело было гибкое и грациозное. И он часто улыбался, обнажая свои длинные белые зубы. Вера Клэйторн была очень спокойна. Большую часть времени она, ссутулившись, сидела в кресле. Ее глаза таращились в одну точку. У нее был ошарашенный вид. Она была похожа на птицу, ударившуюся головой о стекло и подобранную человеческой рукой. Она сжимается, ее охватывает ужас, она не способна двигаться и надеется спастись, оставаясь неподвижной.
