Тана Френч - В лесной чаще
— Значит, вы были на страже, — негромко заметила Кэсси. Она небрежно откинулась на стуле, но не спускала с Марка внимательного взгляда.
Тот смущенно проговорил:
— Что-то вроде этого.
— А пролитое вино? — продолжила Кэсси. Марк быстро поднял голову, но сразу потупился. — Возлияние богам?
— Наверное.
— Давайте уточним, правильно ли я вас понял, — произнес я. — Вы решили поспать недалеко от места, где убили девочку, и хотите заставить нас поверить, будто сделали это из религиозных соображений?
Марк вдруг вспыхнул, подался вперед и ткнул в меня пальцем. Я невольно отпрянул.
— Вот что я вам скажу, детектив! Я не верю в Бога, ясно? Ни в какого. Религия существует для того, чтобы держать людей в узде и нести деньги в общую копилку. Когда мне исполнилось восемнадцать, я вычеркнул свою фамилию из церковной метрической книги. И в правительство я тоже не верю. Это та же церковь, только на свой лад. Слова разные, а цель одна: прижать к ногтю бедняков и поддержать богачей. Я верю лишь в то, что находится в той земле, которую мы сейчас копаем. — Его взгляд был острым, почти разъяренным, как у стрелка, засевшего на обреченной баррикаде. — Там куда больше вещей, достойных поклонения, чем в любой церкви. То, что на этом месте собираются проложить дорогу, настоящее кощунство. Если бы кто-нибудь решил снести Вестминстерское аббатство и устроить стоянку для машин, вы бы тоже стали винить людей, вставших на стражу? Так какого черта вы на меня смотрите снисходительно, когда я делаю то же самое?
Он уставился на меня в упор, пока я не заморгал, потом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Видимо, это должно означать, что вы отрицаете свою связь с убийством, — холодно заметил я, придя в себя. Почему-то его маленькая проповедь подействовала на меня сильнее, чем я хотел признать.
— Марк, — сказала Кэсси, — я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Я сама думаю так же. — Он бросил на нее жесткий взгляд и кивнул. — Но детектив Райан прав: большинство людей просто не поймут, о чем вы говорите. Для них все это будет выглядеть чертовски подозрительно. Мы должны очистить вас от обвинений.
— Если вы хотите проверить меня на детекторе лжи — что ж, я не против. Но меня даже не было там во вторник. Я был в понедельник. Какое это может иметь отношение к делу?
Меня охватило отчаяние. Или он просто мастерски валяет дурака, притворяясь, будто не сомневается, что Кэти убили во вторник, перед тем как ее труп появился на камне?
— Ладно, — вздохнула Кэсси. — Сделаем вот что. Кто-нибудь может подтвердить, чем вы занимались, когда ушли с раскопок вечером во вторник и вернулись утром в среду?
Марк сжал зубы и уставился на свои мозоли. Я вдруг заметил, что он очень смущен и его это молодит.
— Разумеется. Я вернулся в домик, принял душ, поужинал с ребятами, потом мы играли в карты и пили пиво в садике. Вы можете их спросить.
— А дальше? Когда вы легли спать?
— Большинство отправились в постель около часа ночи.
— Кто-нибудь видел вас после этого? Вы спите один или делите с кем-то комнату?
— Один. У меня отдельная спальня, потому что я заместитель руководителя экспедиции. Но я задержался в саду намного дольше. Разговаривал с Мел. Мы находились вместе до завтрака.
Марк изо всех сил старался сохранить небрежный тон, но вся его уверенность улетучилась. Он ощетинился и съежился, как пятнадцатилетний мальчишка. Меня распирало от смеха, и я боялся смотреть в сторону Кэсси.
— Всю ночь? — поинтересовался я.
— Да.
— В саду? Вы там не замерзли?
— Мы вернулись в дом около трех. И до восьми были у меня в комнате. Пока все не встали.
— Ясно. — Я мило улыбнулся. — У вас очень приятное алиби.
Он бросил на меня затравленный взгляд.
— Давайте вернемся к той ночи в понедельник, — продолжила Кэсси. — Вы не видели и не слышали в лесу что-нибудь необычное?
— Нет. Там было очень темно — сельская темнота, не то что в городе. Никаких фонарей. Я ничего не видел в десяти шагах. Да и услышать кого-то тоже вряд ли мог — в лесу много разных шумов.
Темнота и звуки леса. По спине побежали мурашки.
— Ну, может, не в лесу, а, например, на месте раскопок или на дороге. Там никто не появлялся после одиннадцати?
— Подождите-ка, — пробормотал Марк. Казалось, ему самому не хотелось это говорить. — Да, недалеко от раскопок. Кто-то там был.
Кэсси и я не шевельнулись, но я почувствовал, как между нами пробежала электрическая искра. Мы уже собирались проверить алиби Марка, дать ему подписать протокол и отправить к своей мотыге, по крайней мере на время — в первые дни расследование идет очень интенсивно, и нет возможности разбрасываться по пустякам, — но теперь насторожились.
— Вы можете его описать?
Он посмотрел на меня так, будто я сморозил чепуху.
— Да. Он здорово смахивал на фонарь. Там было темно.
— Марк, — проговорила Кэсси, — пожалуйста, с самого начала и поподробнее.
— Кто-то шел с фонарем через место раскопок, от поселка в сторону шоссе. Вот и все. Я видел только луч света.
— В какое время это происходило?
— Я не смотрел на часы.
— Вспомните получше. Может, еще какие-нибудь детали, например, рост — судя по наклону луча?
Он прищурился, раздумывая.
— Нет. Фонарь был невысоко над землей, но в темноте чувство перспективы скрадывается, верно? Двигался он медленно, что неудивительно — там на каждом шагу рытвины и ямы.
— Луч был большим или маленьким?
— Скорее маленьким. Нет, это не огромные прожекторы с наплечными ремнями. Обычный фонарь.
— А когда вы в первый раз увидели его, он шел вдоль стены вокруг поселка, в противоположном от шоссе конце?
— Да, где-то там. Наверное, вышел через задние ворота или просто перебрался через стену.
Задние ворота находились в конце той улочки, где жили Девлины, всего в трех домах от них. Он мог видеть Джонатана или Маргарет, они тащили труп и искали, куда бы его спрятать; или Кэти, выскользнувшую из дома на свидание и прихватившую с собой только фонарик и ключ от дома, который ей больше не понадобился.
— И потом он спустился к дороге?
Марк пожал плечами.
— Он направился в ту сторону, пересекая холм по диагонали, но я не видел, чем это закончилось. Все заслонили деревья.
— Как вы думаете, он мог заметить ваш костер?
— Откуда мне знать?
— Ладно, Марк, — кивнула Кэсси. — Очень важный вопрос. Вы видели в ту ночь какую-нибудь машину? Проехавшую мимо или просто стоявшую на дороге?
— Нет. Когда я туда шел, то заметил какую-то парочку, но после одиннадцати больше никто не появлялся. Здесь рано ложатся спать — к полуночи окна в домах уже темные.
Если он сказал правду, то оказал нам огромную услугу. Пешком до обоих мест — там, где убили Кэти, и где она лежала до вторника — можно добраться только из соседнего поселка; значит, нам не придется почесывать в поисках преступника всю Ирландию.
— Вы уверены, что заметили бы автомобиль, если бы он проехал? — спросил я.
— Ну фонарик я заметил, верно?
— Хотя вспомнили об этом только сейчас, — возразил я.
— С памятью у меня все в порядке. Просто не предполагал, что это важно. Ведь тогда был понедельник. Я на фонарик и внимания не обратил. Решил, что кто-нибудь возвращается поздно из гостей или у кого-то из местных детишек свидание — они частенько околачиваются тут по вечерам. Но мне это не мешало.
В дверь постучала Бернадетта, администратор нашего отдела. Когда я открыл, она недовольно буркнула:
— Детектив Райан, вам звонят. Я сказала, что вы заняты, но она заявила — очень важно.
Бернадетта проработала в отделе двадцать четыре года, весь свой трудовой стаж. У нее вечно насупленное лицо, пять рабочих костюмов (на каждый день недели — удобно, если забыл, какой сегодня день), и все уверены, что втайне она по уши влюблена в О'Келли. В отделе делают ставки, когда они наконец сойдутся.
— Ладно, с этим ясно, — произнесла Кэсси. — Осталось оформить ваши показания в письменном виде. А потом мы подбросим вас до работы.
— Я доеду на автобусе.
— Нет, — возразил я. — Мы должны проверить ваше алиби с Мел, а это невозможно, если вы успеете поговорить с ней первым.
— Ради Бога, — выдохнул Марк, в изнеможении откинувшись на стуле. — Я ничего не выдумал. Спросите любого. Когда мы встали, все уже знали.
— Не волнуйтесь, спросим, — бодро ответил я и вышел из комнаты.
Вернувшись в штаб, я подождал, пока Бернадетта переведет на меня звонок: она не сделала это сразу, чтобы подчеркнуть, что вовсе не обязана меня искать.
— Райан, — сказал я в трубку.
— Детектив Райан? — Женский голос прерывался от волнения, но я сразу узнал его. — Это Розалинда. Розалинда Девлин.
— Розалинда, — повторил я, открыв блокнот и шаря в поисках авторучки. — Как поживаете?
