Джон Вердон - Загадай число
— Я старший следователь Хардвик, а это Дэйв Гурни, приятель покойного супруга миссис Меллери.
— Ах да, друг Марка. Кадди мне рассказывала…
— Простите за вторжение, — сказал Хардвик, оглядываясь и останавливая взгляд на конторке у стены напротив камина. — Нам нужен доступ к кое-каким бумагам, которые, возможно, связаны с преступлением, и у нас есть причины думать, что эти бумаги находятся в той конторке. Миссис Меллери, извините, что беспокою вас вопросами, но вы не возражаете, если я посмотрю?
Она закрыла глаза. Было непонятно, расслышала ли она вопрос. Смейл снова сел рядом с ней и положил руку ей на запястье.
— Я уверен, что Кадди не против.
Хардвик помедлил.
— Вы официально представляете интересы миссис Меллери?
Смейл на это почти не отреагировал, лишь слегка подернул носом, как высоконравственная дама, услышавшая грубое слово за обеденным столом.
Вдова приоткрыла глаза и заговорила с печальной улыбкой:
— Поймите правильно, для меня это трудное время. Я целиком и полностью полагаюсь на Карла. Что бы он ни сказал, это будет мудрее, чем все, что могу сказать я.
Хардвика это не удовлетворило.
— Мистер Смейл ваш адвокат?
Она повернулась к Смейлу с благостным выражением, которое, как отметил про себя Гурни, было подкреплено успокоительным, и сказала:
— Он мой адвокат, мой защитник в болезни и здравии, в горе и в радости уже тридцать с лишним лет. Господи, Карл, разве это не страшная цифра?
Смейл ответил ей сентиментальной улыбкой, затем заговорил с Хардвиком, и в голосе его появилась резкость.
— Вы можете изучить эту комнату на предмет необходимых для расследования материалов. Разумеется, мы бы хотели получить список вещей, которые вы намереваетесь взять.
Подчеркнутое упоминание «этой комнаты» не прошло мимо внимания Гурни. Смейл не собирался разрешать полиции обыск в обход ордера. Хардвик тоже это заметил, судя по взгляду, которым он наградил щеголеватого мужчину на диване.
— Все улики, которые мы собираем, инвентаризуются. — Тон Хардвика также подразумевал «Вы не получите список того, что мы намереваемся взять. Вы получите список того, что мы уже взяли».
Смейл, который определенно умел слышать невысказанное, улыбнулся. Он повернулся к Гурни и спросил:
— Скажите, а вы тот самый Дэйв Гурни?
— У моих родителей не было другого.
— Подумать только. Легендарный детектив! Рад знакомству.
Гурни, которого подобного рода приветствия всегда смущали, промолчал.
Тишину нарушила Кадди Меллери:
— Должна извиниться, но у меня чудовищно болит голова, и мне надо прилечь.
— Сочувствую, — сказал Хардвик. — Но мне нужна ваша помощь касательно пары деталей.
Смейл озабоченно взглянул на свою подопечную.
— Разве нельзя подождать час-другой? Очевидно, что миссис Меллери нехорошо.
— Мои вопросы займут всего пару минут. Поверьте, я бы и рад вас не тревожить, но задержка может оказаться критичной.
— Кадди?
— Ничего, Карл. Какая разница — сейчас или потом. — Она закрыла глаза. — Я слушаю.
— Простите еще раз, — сказал Хардвик. — Можно я здесь присяду? — Он кивнул на кресло напротив Кадди.
— Пожалуйста, — ответила она, не открывая глаз.
Он присел на край кресла. Допрос потерпевших всегда вызывает у копов неловкость. Хардвик, впрочем, не выглядел смущенным.
— Я хочу вернуться к тому, о чем вы говорили мне сегодня утром, чтобы убедиться, что я все правильно понял. Вы сказали, что телефон зазвонил вскоре после часа ночи, а вы с мужем в это время спали. Так?
— Да.
— Откуда вы знаете, который был час?
— Я посмотрела на часы, удивившись, что кто-то звонит среди ночи.
— И к телефону подошел ваш супруг?
— Да.
— Что он сказал?
— Он несколько раз подряд повторил «алло», а потом повесил трубку.
— Он не рассказывал вам, сказал ему что-нибудь звонивший или нет?
— Нет.
— А спустя несколько минут вы услышали, как в лесу кричит какое-то животное?
— Верещит.
— Верещит?
— Да.
— Какая разница между криком и верещанием?
— Крик… — Она замолчала и впилась зубами в нижнюю губу.
— Миссис Меллери?
— Долго это будет продолжаться? — поинтересовался Смейл.
— Мне просто нужно узнать, что она услышала.
— Крик — это что-то человеческое. Крик — это то, что вырвалось у меня, когда я… — Она сильно моргнула, как будто выдавливая из глаза соринку, затем продолжила: — Это было какое-то животное. Но не в лесу, звук был рядом с домом.
— И как долго продолжался этот звук?
— Минуту-другую, точно не знаю. Он прекратился, когда Марк спустился вниз.
— Он объяснил, что собирается сделать?
— Он сказал, что хочет проверить, что там такое. Он просто… — Она замолчала и сделала несколько глубоких вдохов.
— Простите, миссис Меллери. Осталось совсем немного.
— Он просто хотел проверить, что за звук, вот и все.
— Вы слышали что-нибудь еще?
Она закрыла рот ладонью и сжала пальцами щеки, стараясь держать себя в руках. Красно-белые пятна появились на лице под ее пальцами.
Потом она заговорила, не убирая руки от губ:
— Я сквозь дрему слышала какой-то хлопок, как будто кто-то хлопнул в ладоши. Больше ничего. — Она так и держалась за лицо, как будто это ее успокаивало.
— Благодарю вас, — сказал Хардвик, поднимаясь из кресла. — Мы не будем вас больше беспокоить. Теперь нам нужно просто пройтись по содержимому конторки.
Кадди Меллери подняла голову и открыла глаза. Она опустила руку, но на щеках ее остались следы от ногтей.
— Детектив, — сказала она слабым, но решительным голосом. — Возьмите все, что вам понадобится, но, прошу вас, соблюдайте конфиденциальность. Пресса относится к этому безответственно. Наследие моего мужа — это очень важно.
Глава 21 Приоритеты
— В этой поэзии черт ногу сломит, мы так целый год можем гадать, что к чему, — произнес Хардвик. Слово «поэзия» в его исполнении прозвучало так, будто это было худшее, с чем ему приходилось иметь дело.
Записки убийцы были разложены на большом столе в зале института, который полиция заняла на время расследования.
Сначала шло послание из двух частей за подписью Х. Арибды, в котором предсказывалось, что Меллери загадает число 658, и содержалось требование выслать 289.87 доллара, чтобы покрыть расходы на поиски. Затем лежали три последовательно полученных по почте стихотворения, которые раз от раза становились все более угрожающими (третье Меллери положил в пластиковый пакет для бутербродов, как он объяснил Гурни, чтобы сохранить отпечатки пальцев). В ряд лежали вернувшийся чек с запиской от Грегори Дермотта, что никакого Х. Арибды по этому адресу не значится, стихи, продиктованные убийцей по телефону секретарше, кассета с записью разговора с убийцей тем вечером, когда Меллери загадал число 19, письмо из почтового ящика института, в котором предсказывалось, что он именно его загадает, и, наконец, стихотворение, найденное на трупе. Это был удивительный набор улик.
— Почему одна записка в пакете? — спросил Хардвик. Судя по его голосу, пакет раздражал его не меньше, чем поэзия.
— К тому моменту Меллери был уже всерьез напуган, — объяснил Гурни. — Он сказал, что хочет сохранить отпечатки пальцев.
Хардвик покачал головой:
— Расхожее заблуждение. Пластик кажется надежнее бумаги, а тем временем улики, положенные в пластик, портятся от попавшей туда влаги. Идиотизм.
На пороге появился встревоженный офицер со значком полиции Пиона на фуражке.
— В чем дело? — спросил Хардвик несколько вызывающе, дескать, только посмей сообщить о еще какой-нибудь проблеме.
— Сюда ваши технари просятся, пустить их?
Хардвик кивнул и вернулся к разложенным на столе стихам.
— Опрятненький почерк, — сказал он, поморщившись. — Что ты на это скажешь, Дэйв? Может, мы имеем дело с монашкой?
Спустя полминуты техническая бригада появилась в зале с пакетами улик, ноутбуком и переносным принтером для штрихкодов, чтобы провести инвентаризацию на месте. Хардвик попросил сделать копии всех материалов, перед тем как отправлять их в лабораторию в Олбани, чтобы обследовать их на предмет отпечатков пальцев и изучить почерк, бумагу и чернила, особенно тщательно — в записке на теле жертвы.
Гурни молчал, наблюдая за Хардвиком в роли старшего следователя. То, на сколько затянется расследование дела, зачастую зависело от того, насколько главный по делу качественно сделает свою работу в первые часы расследования. Гурни пришел к выводу, что Хардвик хорошо работает. Он наблюдал, как тот просматривает снимки фотографа, чтобы убедиться, что зафиксированы все значимые места, включая входы и выходы, и все важные улики, включая следы на снегу, садовый стул, окурки и разбитую бутылку, а также тело и кровавое пятно вокруг него. Хардвик попросил фотографа организовать аэрофотосъемку всей территории института — обычно это не требовалось, но сейчас, учитывая ведущий в никуда след, это могло оказаться полезным.
