Ужас Амитивилля - Энсон Джей

– А они когда-нибудь заходили сюда?

Бармен поставил чистую кружку и вытер руки полотенцем.

– Только Ронни. Иногда он заходил с сестрой, которую звали Дон. Хороший парень. – Он взял пустую кружку Джорджа. – Знаете, вы очень похожи на Ронни. Борода и все прочее. Хотя, думаю, вы старше него.

– Он когда-нибудь рассказывал о своем доме?

Бармен поставил перед Джорджем полную кружку.

– О доме?

– Да, именно. Говорил ли, что в нем происходит нечто странное? – Джордж сделал один глоток.

– Думаете, там сейчас нечисто? Сейчас, после убийств?

– Нет-нет, – Джордж поднял руку. – Я только спрашиваю, говорил ли он что-нибудь перед… перед той ночью?

Бармен осмотрелся вокруг, чтобы лишний раз убедиться в том, что кроме них в баре никого нет.

– Лично мне Ронни никогда ничего подобного не говорил. – С этими словами бармен придвинулся к Джорджу. – И все же я кое-что вам скажу. Как-то они закатили у себя большую вечеринку, и отец Ронни нанял меня прислуживать им.

Джордж допил вторую кружку.

– Ну и как вам дом?

Бармен широко развел толстые руки.

– Здоровенный, реально здоровенный! Правда, я не шибко долго по нему гулял: как пришел, так сразу отправился в подвал. Напились они в тот вечер, я вам скажу. У них был какой-то юбилей. – Бармен снова осмотрелся. – А вы знаете, что у вас там внизу есть тайная комната?

Джордж сделал вид, что слышит об этом впервые.

– Нет! А где?

– Ох, – вздохнул бармен, – загляните-ка за те шкафы в подвале, и вы обнаружите нечто такое, что просто ахнете.

Джордж перегнулся через стойку бара.

– И что там было?

– Комната, маленькая комната. Я наткнулся на нее в тот вечер. Там, в подвале, рядом с лестницей стоит фанерный шкаф. Я его использовал для охлаждения пива, понимаете? Когда я задел бочонок пива на краю полки, мне показалось, что там нет стены. Ну, понимаете, такое вот секретное пространство, обшитое панелями, как в старом кино.

– А как насчет комнаты? – спросил Джордж, возвращая беседу в нужное русло.

– Да-да, – кивнул бармен, – когда я ткнул пальцами в фанерную стенку, она открылась, и я увидел темное пространство за ней. Лампочка не работала, и я зажег спичку. Это была странная комната, и вся она была выкрашена в красный цвет.

– Вы меня разыгрываете, – недоверчиво сказал Джордж.

– Клянусь Богом, – сказал бармен, кладя правую руку на сердце, – все так и было. Да, впрочем, что это я? Загляните туда сами.

Джордж допил вторую кружку пива.

– Да, конечно, непременно загляну. – Он положил доллар на стойку. – Это за пиво, а это, – добавил он, кладя рядом еще один доллар, – лично вам.

– Спасибочки, премного благодарен! – воскликнул бармен. – А хотите, я вам еще кое-что скажу насчет той комнаты? – Он выразительно взглянул на Джорджа. – У меня из-за этой комнаты всякая жуть в голове завелась.

– Жуть? И что это?

– Иногда мне снятся люди, не знаю, что это за люди, которые в этой комнате убивают собак и свиней и их кровь используют для какой-то церемонии.

– Собак и свиней?

– Да! – Бармен с отвращением махнул рукой. – Думаю, что все это – и красная краска, и прочее – просто стукнуло мне в голову спьяну!

Джордж вернулся домой. И ему, и Кэти было что рассказать друг другу. Кэти описала подробно произошедшее с ней в их спальне, а Джордж поведал о том, что бармен из «Напитка ведьм» рассказал ему о красной комнате в подвале. Наконец, Лютцы признали тот факт, что в их доме происходит нечто, что они не в силах держать под своим контролем.

– Пожалуйста, позвони отцу Манкусо, – промолвила Кэти. – Попроси, пусть вернется.

Отец Манкусо встретил руководителей своего прихода у входа в дом, но вернулся к себе в квартиру: там звонил телефон. Священники были обеспокоены его здоровьем. Он заверил их, что утром чувствовал себя намного лучше прежнего. Они также решили провести некоторое время с ним, чтобы пересмотреть рабочую нагрузку заболевшего, быстро выяснили, что именно отец Манкусо не успел сделать, и епископ переложил документы к себе в портфель. Бумаги поручили перепечатать секретарю.

Отец Манкусо по-прежнему носил мягкие белые хлопчатобумажные перчатки, найденные в выдвижном ящике, для того, чтобы скрыть свои уродливые волдыри. Священник объяснил епископу, что надел их, чтобы защитить руки от холода. Прежде чем он снял трубку, телефон прозвонил пять раз.

– Алло! Это отец Манкусо.

– Отец Манкусо, это я, Джордж! – громко и отчетливо раздалось на другом конце.

Священник не поверил своим ушам. Казалось, что Джордж стоял здесь, рядом, в этой же комнате. Он был так удивлен, что переспросил:

– Джордж?

– Да, Джордж, муж Кэти!

– А, привет! Как поживаете?

Джордж прикрыл трубку рукой и посмотрел на Кэти, стоявшую рядом с ним на кухне.

– Что это с ним? – прошептал Джордж, обращаясь к Кэти. – Он ведет разговор так, словно не помнит меня.

Отец Манкусо, конечно, помнил, кто такой Джордж, но он все еще не мог прийти в себя от того, что слышал его голос без всяких помех на телефонной линии и прочих вмешательств извне.

– Простите, Джордж, я не хотел быть невежливым. После всех неприятностей, что я пережил, побывав у вас, просто не был готов к тому, что вы позвоните мне.

– Да, отец мой, – отозвался Джордж, – я понимаю, что вы имеете в виду.

Отец Манкусо ждал, что Джордж продолжит фразу, но тот молчал.

– Джордж, вы еще здесь?

– Здесь, святой отец, – сказал Джордж. – Кэти стоит рядом со мной. – Он посмотрел на жену. – Мы хотим, чтобы вы вернулись и благословили наш дом.

Отец Манкусо вспомнил о том, что с ним случилось тогда, когда он благословил дом Лютцев. Подумал и посмотрел на свои руки в белых перчатках.

– Святой отец, вы не могли бы приехать прямо сейчас?

Священник колебался. Он не хотел ехать к Лютцам, но сказать об этом нужно было как можно короче, не тратя лишних слов.

– Видите ли, Джордж, – промолвил он, наконец, – я не уверен, смогу ли приехать к вам прямо сейчас. У меня, знаете ли, снова грипп, и доктор не хочет, чтобы я разъезжал по городу в такую холодную погоду…

– Понятно, – перебил его Джордж. – А когда же вы сможете приехать?

Отец Манкусо начал искать выход из положения.

– Зачем вам нужно повторное благословение? Вы же знаете, что это не делается по мановению волшебной палочки!

Джордж был в отчаянии.

– Послушайте, вы сможете у нас отужинать. Приходите, Кэти приготовит вам лучший стейк, какой только бывает на свете! А потом вы сможете остаться у нас переночевать…

– Я не смогу сделать этого, Джордж…

– Мы выставим вам столько выпивки, что сможете!

Отец Манкусо не мог поверить тому, что услышал: таким тоном со священником говорить нельзя.

– Послушайте, молодой человек, вы…

– Святой отец, у нас тут все наперекосяк. Нам нужна ваша помощь.

Гнев священника мгновенно испарился.

– Что случилось? – спросил он.

– В этом доме творится нечто такое, чего мы не можем понять. Мы видели много такого… – В телефонных трубках Джорджа и отца Манкусо раздался оглушительный треск.

– Что вы говорите, Джордж? Я вас не услышал…

Разговор между ними стал невозможен. Ничего, кроме длинных, монотонных гудков, на линии не было слышно. Оба поняли, что дальше чего-то ждать бесполезно, и повесили трубки.

Джордж обернулся к Кэти и окинул взглядом комнату.

– Опять началось. Кто-то опять вмешался в телефонный разговор…

Как только отец Манкусо повесил трубку, его руки снова заболели.

– Прости меня, Господи, – громко сказал священник, – но Джорджу придется обратиться за помощью к кому-то другому. Я уже не смогу вернуться в этот дом!

Далее описывается произошедшее в пятницу, 2-го, и в субботу, 3 января 1976 года. Раздосадованные тем, что не удалось убедить отца Манкусо вернуться к ним, Джордж и Кэти стали обсуждать, кого еще можно просить о помощи. Они посовещались и пришли к единому мнению, что теперь, когда они уже въехали, будет совершенно естественно, если для благословения дома они позовут местного приходского священника из Амитивилля. Кроме того, он был исповедником семейства Дефео, и Джордж вспомнил, что газеты писали, что он был человеком в годах, который отметал какую бы то ни было мысль об указывающих что-либо «голосах» в голове Ронни. Он не верил в сверхъестественные явления.