Владлен Щербаков - УБИТЬ РАБА
Проснувшись, обнаружил, что темнота перестала быть кромешной. Дмитрий рассмотрел контур проема, в который ушли сектанты. Вату в голове заменили на чугун, руки затекли. Однако сон на весу в такой символичной позе дал положительные результаты. Скотч немного провис, появилась надежда на освобождение. Дмитрий напрягал мышцы, выворачивал плечи, дергался. Наконец, усилия принесли результаты, скрипя зубами и оставляя на скотче волосы, сектантский пленник освободил руки. Сразу же повалился на пол. К запаху давно привык, но тактильные ощущения вызвали брезгливость - на каменном полу валялись сырые тряпки и мятая бумага. Сорвал липкую ленту с голеней и сразу двинулся к едва различимому проему. Шел, вытянув руки и осторожно переступая голыми ногами по холодному бетону. Более светлое на тысячную долю люкса помещение было примерно таких же размеров. Справа на высоте груди скорее угадывалась дверь. Дмитрий шагнул к ней.
- Твою мать! – это были единственные цензурные слова, далее следовали идиоматические обороты, благодаря которым русских эмигрантов узнают во всем мире. Мизинец правой ноги налетел на что-то твердое. Страдалец полетел вперед и ухватился за железную ступеньку. Конечно, к двери ведет лестница, расположенная под наклоном.
Дмитрий сел на ступеньку, поджав ногу, зажал в руке больной палец. Бетонные своды продолжали отражать неприличные слова. Досталось по нисходящей и заказчице Инне и рабу-дебилу Герману и недомерку Пантелееву и жердяю Зайсунцеву. От такой эскапады даже тьма отступила. Хотя вероятнее боль обострила зрение.
Дмитрий поднялся по лестнице, дверь оказалась железная с каркасом из уголков могучего размера. Изнутри запорного устройства не было, судя по люфту, дверь закрыта снаружи на висячий замок. Выставить ее голыми руками, как написал бы в рапорте, не представляется возможным.
Дмитрий снова опустился на ступеньку и долго сидел прислушиваясь. Тишина как в космосе, только больной палец пульсирует. Подумал: если дом заброшенный, это беда. Если к тому же стоит на отшибе, совсем плохо. Но прежде чем убиваться, надо обследовать место заточения. Дмитрий, аккуратно переступая, касаясь стен, прошел первое и второе помещения. Труба шла вдоль общей стены обоих, уложенная почти впритык между бетонными блоками. В том помещении, где производился допрос, слева от трубы Дмитрий нащупал кирпичную кладку снизу до потолка. Похоже, сектантская служба безопасности не первый раз использует подвал в качестве тюремной камеры. Догадку подтвердило засохшее дерьмо, в которое наступил Дмитрий. В том, что под ногой оказалось вещество органического происхождения, сомневаться не приходилось.
- Вот и все жизнь такая! – вздохнул Кабанов.
Обследовав насколько возможно руками и ногами место заточения, Дмитрий не нашел никакого предмета, способного быть орудием освобождения. Парой кирпичей дверь не высадить.
Следовало продумать ситуацию. Отделение «Харизмачей» в родном городе организовало проверку Генкиного адреса. Сектантские оперуполномоченные прошлись по соседям, вывели разговор за внешность, словесный портрет по телефону сообщили в центр. Выяснилось явное несовпадение в росте. Миша фотографирует подозреваемого, шлет ММС. Фото демонстрируют соседям, шах и мат. Хотя, нет. Мат настанет, когда сектанты снова придут к соседям и, тетя Зоя, к примеру, взмахнет руками: «Да это же друг его – Дима!» Значит, совсем скоро надо ждать Мишу с опричниками. Трайбер еще вместо Нади ответил некстати, усмехнулся Дмитрий. Если с кирпичом в руке затаиться под лестницей (бедный мизинец! похоже, сломан), напасть на сектантов, когда они спуститься? Вопрос: где там спрячешься на 6 квадратных метрах? Засветят сразу! И не уложишь всех троих одним кирпичом. Похоже, придется рассказать правду. Знать бы насколько далеко заходят «харизмачи» в охране своих интересов? Уж больно крутая реакция, могли бы выкинуть за ворота просто, а не играть в гестапо. Так что есть вариант, не придет никто. Зачем? Сдохнешь здесь от обезвоживания, труп не криминальный (видимо, поэтому не избивали), перенесут в удобное место, после обнаружения участковый в возбуждении уголовного дела откажет. Чем не идеальное убийство? Нет, пусть уж Миша с кровожадными братьями, чем неделя мучений. Да и парни вроде юморные, можно и договорится. Дмитрий занервничал, вспомнил о стокгольмском синдроме. К тому же и темнота стала непроглядной, похоже, на воле наступила ночь. Во рту пересохло, в горле будто наждачка застряла, желудок скукожился.
Особенность нервной системы Кабанова состояла в торможении психических реакций вследствие сильных негативных эмоций. Несчастный пленник опустился на пол и заснул.
Весь следующий день или вернее отрезок времени, соответствующий представлению о дневных часах, Дмитрий стучал кирпичом либо в дверь, либо по трубе. Сначала пытался изобразить морзянку, только не вспомнил, сначала три длинных или три коротких, простукивал оба варианта. Потом просто тупо стучал по железу. Когда раскололся один кирпич, а затем раскрошились и осколки, страдалец воспользовался вторым. Когда подавать сигналы стало нечем, навалилось безразличие. Одна часть сознания тормошила и кричала, что нельзя предаваться унынию, вторая соблазняла медленным угасанием. Оставалось только обратиться к Богу. Дмитрий взывал и мысленно и вполголоса, едва ворочая сухим языком. При этом он сидел на ступеньке, ощущая затылком прохладу железа, в надежде уловить хоть какие-нибудь звуки за дверью.
Видимо, Бог решил, что Дмитрий Петрович Кабанов в целом неплохой человек и умирать ему еще не время. Сначала уши уловили тихий скрежет, глухой стук, затем Дмитрий в неясном шуме различил голоса. Людей было минимум двое, один говорил громче и грубее. Голоса усиливались, но слов было не разобрать. Кто бы это ни был, это были люди! Дмитрий кулаками стал барабанить по двери, грохот железа наполнил помещение. Через минуту пленник испугался, что люди, наоборот, испугавшись, убежали. Замер с поднятой рукой и прислушался. От слов, которые он услышал, перехватило дыхание. Мелькнула ужасная мысль о галлюцинации.
- Ты там Дмитрий? – голос принадлежал Трайберу.
- Герман! – захрипел в ответ.
Раздался звон железяк, через несколько секунд дверь открылась. Дмитрий ослеп от вспышки белого света, почувствовал, как его за руку вытаскивают наверх.
- Ох и вонища, господин.
Спустя лишь несколько минут к Дмитрию вернулось зрение. Трайбер светил вниз, за его спиной серел дверной проем. Значит, снова ночь. Рядом со спасителем чернела невысокая широкая фигура. Трайбер повел фонарем, луч высветил знакомую плешь. Михаил Юрьевич!
- Вы, кажется, знакомы?
Бывший наставник поднял голову, вместо пухлого лица прохиндея обнаружилась отбивная котлета с узкими глазами. Рубашка на Мише была в пятнах крови и грязи, руки заложены за спину.
- Я обещал тебя не убивать, - сказал Трайбер. – Но мой господин таких обещаний не давал.
Михаил Юрьевич отшатнулся спиной в стену. Кабанов шагнул к нему, хриплым голосом приказал:
- Повернись!
Руки Михаила Юрьевича были стянуты ремнем. Дмитрий подумал мгновенье и снял путы.
Потом толкнул в спину бывшего приятеля к отдающему зловонием входу в подвал.
- Пошел к черту! – напутствовал Дмитрий.
Законченный подонок и предатель Миша Новиков полетел вниз. Дверь в бетонное чистилище с гулом захлопнулась, щелкнула дужка замка в засове.
- После твоего звонка я связался с Инной, - Трайбер уже выруливал на трассу и рассказывал, поглядывая в зеркало заднего вида. - После обеда мы выехали. Хоть и «Лексус», но по нашим дорогам не разгонишься, приехали уже затемно, пока дом нашли, время уже к полуночи. По дороге мне мужик позвонил, как потом выяснилось, Мишаня этот. Надю спросил. Я не сразу сообразил, брякнул что-то. Потом в голове щелкнуло - это ж я Надя. Как мог начал выворачиваться: заорал, мол, ты кто такой, чтобы моей подруге звонить! Он отключился. Я подумал, когда снова с неизвестного номера позвонят, дам трубку Инне. Но к ночи у меня аккумулятор сел. Так вот, когда к дому подошли, подъехать не получилось, смотрим, ворота открыты, мужики во дворе бегают, орут, руками машут.
- Это когда меня похитили уже. – понял Дмитрий. Он сидел на заднем сиденье своего автомобиля и маленькими глотками допивал вторую бутылку воды.
- Наверно. Я прислушался, подумал, полиция облаву на сектантов устроила. Как раз нам на руку. Определил главного, подошел, объясняю, мол, у нас родных здесь держат. Я потом понял, это не менты были. Но сначала нам с Инной разрешили поприсутствовать, так сказать. Сектантов во дворе выстроили. Все помалкивали, один только волосатый горбоносый верзила в балахоне распинался, карами небесными грозил. Что его Ашан Бонитович зовут, я позже узнал. Горохова мы сразу нашли. Я про тебя начал спрашивать, никто ничего толком не сказал, Бонитович молчит.
Нас со двора попросили, мол, нашли своего и проваливайте. В машине Андрей признался, что в строю не было двух телохранителей вождя и начальника контрразведки – брата Михаила Юрьевича. Я все это время тебе названивал. Мы объехали ближайшие стоянки, Инна заходила, спрашивала у стоянщиков, не ставил ли несколько дней назад десятку госномер такой-то ее брат Кабанов Дима.
