Уоррен Мерфи - Вторжение по сценарию
Взобравшись на одну из дюн, Римо с удивлением обнаружил, что перед ним простирается долина, целиком заставленная танками и бронетранспортерами.
Люди в китайской военной форме протирали уже успевшую запылиться технику.
Понаблюдав за ними, Римо решил, что люди, отрабатывающие падение с близлежащего пригорка – каскадеры, и искать Санни нужно среди них. Он двинулся было вперед, но внезапно заметил притаившегося за камнем человека, который целился в хлопотавших внизу людей из винтовки. Одинокий снайпер был европейцем, на его обветренном лице выделялись прищуренные на ярком солнце глаза. Человек с винтовкой нажал на курок.
Один из суетившихся внизу японцев внезапно схватился за грудь, и из под пальцев у него потекла кровь.
Бросившись вперед, Римо обогнул близлежащую дюну и подбежал к снайперу сзади как раз в тот момент, когда тот выстрелил во второй раз.
Схватив незнакомца за шиворот, Римо попытался поднять его на ноги, но обнаружил, что длины вытянутой руки не хватает, чтобы его противник смог стать во весь рост. Человек с винтовкой был, по крайней мере, на три головы выше его.
– Гони пушку, – проревел Римо, хватаясь за дуло винтовки, выглядевшей, словно самодельное оружие времен Гражданской войны.
– В чем дело, приятель? – удивился незнакомец.
– Ты только что подстрелил одного из этих людей.
– Похвальная наблюдательность. Может быть, ты наконец меня отпустишь, и я смогу подстрелить еще парочку?
– У нас в Америке проблемы с профсоюзом так не решают.
– С каким профсоюзом? Неужели ты считаешь...
Человек с винтовкой внезапно залился отрывистым смехом.
– Нет, вы только подумайте... – хохотал он.
– Что тут смешного? – воскликнул Римо. Отпустив противника, он взял в руки винтовку. Сверху на ней был прикреплен стальной магазин, в котором лежало несколько наполненных красной жидкостью шариков. – Ты... Неужели ты действительно поверил, что я убил парня? Это же духовое ружье.
– Из такого ружья и в самом деле можно убить человека, если попадешь в мягкие ткани, – заметил Римо, беря один из шариков в руки.
– Эй, поосторожнее. В бутафорской не обрадуются, если ты его поломаешь.
Это ручная работа. В мире всего шестнадцать таких ружей.
В этот момент на дюну взобрался один из работавших внизу японцев. – Санни Джо, почему остановка? – спросил он. Римо заметил, что на груди у него красуется красное пятно.
– Погодите-ка, – выпалил он. – Так вы и есть Санни Джо?
– Сколько себя помню, так меня и зовут. А ты кто такой?
– Римо.
Услышав это имя, Санни Джо вздрогнул от неожиданности.
– А фамилия? – спросил он.
– Дюрок, – после короткой паузы ответил Римо.
Этот ответ, казалось, разочаровал его собеседника, и во взгляде его промелькнуло раздражение.
– Это что, твоя первая съемка? – ворчливо спросил он. – Не могут уже отличить духового ружья от настоящего!
– Извините, – сказал Римо, – но из-за этой заварушки с профсоюзом я подумал было...
– Ничего страшного. – Санни Джо решил сменить гнев на милость. Он окинул Римо проницательным взглядом. – К тому же, приятно видеть хоть одного бледнолицего. Половина этих чертовых японцев ни слова не знают по-английски.
Мы тут репетируем сцены с ранениями. Пойдем-ка посмотрим, что ты умеешь.
Вслед за ним Римо пошел вниз по песчаному склону.
– Главное, о чем тебе нужно помнить, Римо, – объяснял по дороге Санни Джо, – это мания Бронзини снимать все максимально приближенно к реальности.
Ну-ка, встань вот здесь, а я отойду назад и стрельну в тебя разок. Когда почувствуешь удар шарика, не падай, а завертись на месте. Представь, что тебя ударил кузнечный молот, а не пуля. На экране все должно выглядеть эффектно.
Пожав плечами, Римо подождал, пока Санни Джо отойдет в свое укрытие.
Санни был и в самом деле высок – не меньше двух метров ростом, и выглядел впечатляюще, несмотря на то, что руки и ноги у него были чрезмерно длинные.
Ему было, по меньшей мере, шестьдесят, но двигался этот человек, как будто был лет на десять моложе.
Согнувшись за камнем, Санни Джо прицелился. Раздался хлопок выстрела, и острый взгляд Римо на мгновение увидел несущийся к нему шарик. Римо напрягся, но сыграли роль многолетние тренировки – его учили уворачиваться от любых пуль, даже самых безобидных. Он инстинктивно отступил в сторону, а затем, чтобы скрыть свою промашку, завертелся на месте и рухнул на песок.
Подняв голову, Римо увидел, что Санни Джо, явно раздосадованный, уже спешит к нему.
– Что, черт побери, ты вытворяешь? – взревел он.
– Я крутился.
– Причем до того, как в тебя попала пуля! Я не заметил красного пятна.
Да что с тобой происходит? Нацелился на Оскара?
– Извините, – сказал Римо, отряхивая с одежды песок. – Попробуем еще разок?
– Ладно. Только на этот раз дождись, все-таки, пули.
Когда они снова разошлись по местам, над головами пролетело несколько вертолетов. Их стрекотание гулким эхом отдавалось в долине.
– Черт бы их побрал, – пробормотал Санни Джо. – Чувствую, снять фильм нам спокойно не удастся. Готов поспорить, это вертолеты с местной базы морских пехотинцев. Раздолбаи, которым нечем заняться, кроме как летать над съемочной площадкой. Наверно, спорят между собой, какая из маленьких черных точечек внизу – Бронзини. Идиоты чертовы.
– Рано или поздно, им это надоест, – предположил Римо.
– Конечно, если бы это были одни зеленые береты. А тут еще, чуть дальше на север, есть военный полигон, и авиабаза на востоке. Так что нам не отделаться от летающих туда-сюда истребителей до самой весны.
– Похоже, вы не слишком довольны своей работой.
– Работа? Черт, да я был на пенсии, пока не приехали эти япошки. Мне ведь за шестьдесят, парень. В кино есть шанс работать, только пока ты молод.
Так что я вернулся в резервацию, так сказать, доживать свой век. Но тут появился Бронзини, и попросил разрешения снимать на наших землях.
– Так это место – часть резервации?
– Да, черт побери. Бронзини использовал все свои связи, чтобы съемки, наконец, раскрутились. Местные власти буквально лизали ему пятки, и все шло отлично, пока он не наткнулся на вождя. Конечно, тот знал, кто такой Бронзини, однако и виду не подал. Сказал, что, помимо платы, они должны взять на работу меня. Я человек гордый, но эта профессия сидит у меня в крови, так что я не стал кочевряжиться и согласился. Может быть, что-нибудь из этого и выйдет.
– Вы не похожи на индейца.
– В наше время, если хочешь знать, мало кто сам на себя похож.
– А из какого вы племени?
– Ну, уж в школе вы точно такого не изучали. Мы практически вымерли. В племени меня зовут Санни Джо. У всех индейцев есть прозвища, а по паспорту мое имя Билл Роум. Но можешь звать меня Санни Джо, все так и делают. Только запомни, Санни, а не «Сони». Ну ладно, становись на место.
Римо отошел, и, на этот раз, услышав, как хлопнуло ружье, закрыл глаза.
Почувствовав толчок в грудь, он согнулся, упал, и прокатился по песку.
– Уже лучше, – крикнул ему Санни Джо. – А теперь, пускай попробует кто-нибудь из вас.
Никто из стоявших поодаль японцев не двинулся с места. Тогда Санни Джо подошел поближе, и, отчаянно жестикулируя, попытался донести до них свою просьбу таким способом. В конце концов, ему пришлось схватить одного из них за шиворот, и оттащить на нужное место.
Казалось, японец вот-вот лягнет Санни в живот – ему явно не нравилось, что его куда-то тащат. Тоже мне, неженка, подумал Римо. Отойдя в сторонку, он принялся наблюдать за репетицией, думая, что придется многому научиться, если он хочет выдать себя за профессионального каскадера.
* * *Увидев, что профсоюз уже не пикетирует въезд на съемочную площадку в резервации, Бартоломью Бронзини был сильно удивлен. Интересно, имеет ли это какое-нибудь отношение к опрокинутому танку, лежавшему рядом со смятым в лепешку микроавтобусом, подумал он.
Поддав газу, Бронзини направил свой Харли-Дэвидсон в объезд, и помчался по дороге к лагерю. Тормозить перед палаткой продюсеров он не стал, вместо этого влетев на полной скорости внутрь и врезавшись в стол.
Бронзини успел соскочить с мотоцикла, прежде чем тот въехал в брезентовую стену палатки. Но никто не обратил ни малейшего внимания на треск порвавшейся ткани, в особенности Джиро Исудзу.
Перед ним было куда более устрашающие зрелище – искаженное гневом лицо Бартоломью Бронзини, «Бронзового» Бронзини, причем выражение этого лица не предвещало ничего хорошего.
– Что, черт бы вас побрал, здесь происходит? – проревел знаменитый актер.
– Пожалуйста, говорить в почтительном тоне, – попытался остановить его Исудзу. – Я ведь продюсер.
– Ты, чтоб тебе провалиться, отвечаешь за сценарий, а я хочу говорить с исполнительным продюсером!
– Это мистер Нишитцу. С ним нельзя говорить. Он в Токио.
– Что, у вас в Токио нет телефонов? Или он тоже не говорит по-английски?
