Ярослав Питерский - Дорожный реквием
— Это, что вопрос. Или тест?
— Как хотите! Я вот вам чай предлагаю — вы будите?
— Нет, спасибо. — смущенно ответил Алексей.
— А! Вот видите! Нет спасибо? А почему нет?
— Ну, не хочу! Просто не хочу!
— Ладно. Вопрос поставим по другому — вы коньячку не желаете?
Степанов задумался. Он внимательно смотрел в глаза профессора — пытаясь разгадать его тест.
— Ну не знаю, как — то, прямо? Ну да! — вызывающе ответил Алексей.
Рабинович, улыбнулся и, повернувшись к шкафу — извлек оттуда бутылку коньяка. Через, несколько секунд, на столе появились маленькие стопочки и нарезанный тонкими дольками на блюдечке лимон.
— Вот пейте! — Рабинович налил в рюмки коньяк. — И лимон возьмите, он с солью. С солью хотите?
— Нет спасибо!
— Ага! Два раза нет! На три вопроса! Верите теперь?
— Чему?
— Что человек отрицает все?
Степанов, выпил коньяк и, покосившись на профессора, выдохнув, ответил:
— Честно нет!
— Ага! Четыре раза нет!
— Нет, только что два было — уже четыре?! — улыбнулся Алесей?
— Как это четыре? Вы только, что опять — сказали, нет!
Алексей задумался.
— Вот видите — вы уже задумались!
— Птфу ты точно! Только не пойму почему? Я ведь стараюсь говорить да!
— И не старайтесь! — профессор прожевал дольку лимона и вновь разлил коньяк по рюмкам. — Не получиться! Не получиться! Это закон! Каждый человек — чему — то противиться! И как бы он не хотел — он семь раз на десять вопросов скажет — нет! Если бы было да — человечество в принципе бы не было! Ну, ладно — хорошего, помаленьку! — Рабинович — резким движением, убрал коньяк со стола.
Степанов удивленно посмотрел на профессора и улыбнулся. Тот встал и не гладя на него сказал.
— Знаю, о чем вы сейчас подумали!
— Хм, о чем?
— Вы подумали — вот настоящий еврей! Зашкерил бутылку! Не дал еще рюмку выпить!
— Хм, нет! Я так не подумал!
— А, вот вы видите пять! Пять!
— Что пять?
— Пять раз — сказали, нет! Из шести!
— Птфу ты — точно! — рассмеялся Алексей.
Рабинович, убрав со стола лимон и рюмки — взял в руки бумаги, на которых писал Алексей. Его лицо вдруг стало серьезным. Посмотрев на нелепую картинку преступника, он загадочно сказал:
— А я уже кое, что знаю!
— Да и что же? — удивился Алексей.
— Придете завтра! Завтра голубчик! Часов в одиннадцать! А сейчас — вынужден, вас, огорчить! Мне надо идти по делам!
— Хм да нечего! — Алексей, встал со стула и, надев дубленку — подошел к двери. Прежде чем ее открыть и выйти он повернулся и, посмотрев на профессора — спросил:
— Илья Моисеевич, а этот ваш портрет, он как составляется?!
— Точно! Ха! Ха! — рассмеялся Рабинович. — Не волнуйтесь батенька! Завтра, все завтра!
Степанов вышел из помещения и быстро зашагал по длинному коридору.
Посещение кабинета Рабиновича оставила в душе у Степанова противоречивые чувства. С одной стороны все выглядело как — то чудаковато. Не совсем адекватный Илья Моисеевич, со своими дурацкими вопросами и тестами. Непонятная перспектива вообще. Получить какую либо информацию от психолога. А с другой стороны другого выхода у Степанова не было. Пусть, даже не совсем точный портрет — потенциального подозреваемого, все таки мог помочь Алексею в расследовании.
Степанов вернулся в Волгу в раздумьях. Попов кивнул головой и ехидно спросил:
— Ну, что психологи урологи? Еще больше мозги свернули?
Алексей, улыбнулся и, не ответив — закурил. Попов почесал лоб ладошкой и сказал:
— Я вообще не верю в эти идеи вычисления поступков человека! Человек существо противоречивое! Нельзя никогда вообще предугадать — что ему в голову придет! Вот я никогда не умею планировать свои поступки! Вечером одно хочу сделать, а получается — совсем другое!
— С тобой все ясно! Ты типичный самец рода человеческого! Живешь инстинктами! И самый главный у тебя — инстинкт размножения! На втором месте — пожрать и поспать!
— Это почему? — обидился Попов.
— Да все потому — вот проанализируй свою жизнь и поймешь! — ухмыльнулся Степанов.
— Хм, размножения… это вроде нормально — буркнул Попов. — куда едем то?
— Отвези меня домой! Мне надо отдохнуть. Уже вечер — в Рогачево возвращаться, смысла нет, а завтра с утра поедем. И ты дома побудешь, перед тем как уехать в Рогачево надолго!
— Ну, домой так домой! — разочаровано вздохнул Попов.
Двор дома, где жил Степанов — как всегда был запружен автомобилями. В коммерческие фирмы, которые располагались на первом этаже здания, приезжало много клиентов. Парковать свои машины они старались во дворе. Получалась эдакая — бесплатная стоянка. Попов с трудом втиснул «Волгу» в узкий проезд возле подъезда и отчаянно посигналив водителю маленького японского грузовика, разразился трехэтажным матом в отношении его матери. Степанов улыбнулся и тихо сказал:
— Завтра не заезжай во двор. Я выйду на улицу в восемь. — и выйдя из «Волги» хлопнул дверкой.
Поднимаясь по лестнице родного подъезда, Алексей, вспомнил, что дома нет хлеба. Но, махнув, рукой он, решил не возвращаться в магазин. Когда он поднялся на площадку своей квартиры — то с удивлением увидел, что возле его двери стоит женщина. Степанов вздрогнул от неожиданности.
— У тебя хлеб то дома есть? — словно читая его мысли — спросила она.
Это, была Ирина Сливнина — дознаватель из ГУВД его давняя знакомая — землячка из Рогачево. Ее, белокурые волосы, выбивались из — под, песцовой шапки. Большие серые глаза внимательно изучали его лицо. Алексей осмотрел ее с ног до головы и спросил:
— Ты давно меня тут ждешь?
— Ну, минут пятнадцать. Сразу, после работы решила вот в гости к тебе приехать? Мне сказали в управлении — ты сегодня был у Иванова! Не ждал? Не рад? — Ирина, выставила из — под длинной полы шубы, свою ногу — в черном чулке и изящном сапоге, на высоком каблуке.
Слегка подтянув юбку, она кивнула головой Алексею и томным голоском сказала:
— Вот ножки замерзли, надеюсь, меня тут кто ни будь — согреет? Даст так сказать кров и уют?
Алексей посмотрел на ногу Ирины и грустно улыбнулся:
— Ты как всегда в своем репертуаре! У меня дома даже хлеба нет!
— Я купила! Зашла в булочную! — Ирина кивнула на дверь. — Мы войдем в квартиру или так и будем на лестнице стоять?
— Ах да! — Алексей открыл замок ключом и кивнул на прихожую. — Прошу пани!
Но Ирина вместо того, что бы войти сама — силой схватила Алексея за полы его дубленки и потянула хваткой голодной волчицы. Они споткнулись о порог и чуть не упали на пол. Степанов успел захлопнуть за ними дверь:
— Ира, ты что? Так вот сразу? — испуганно бормотал он.
Но она его не слушала и тащила в спальню. Скидывая одежду на ходу — они повалились на кровать. Алексей понял, что устоять под натиском Ирины не в силах. Ее бурные ласки убивали всякую инициативу к сопротивлению. Степанов поймал себя на мысли, что — на месте Сливниной представляет другую женщину — помощника прокурора из Рогачево…
Через пятнадцать минут они усталые и совершенно голые лежали на кровати и задумчиво смотрели в потолок. В комнате было тихо. Лишь, их возбужденное дыхание и свист ветра, который доносился из — за замерзшего окна. Алексей с неохотой перевернулся на бок и достал с тумбочки пачку сигарет. Закурив, он выпустил дым в потолок.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила Ирина.
Она все еще тяжело дышала. Алексей вновь затянулся сигаретой и, помолчав — ответил:
— Я думаю о том деле…
— О рогачевском маньяке что ли?
— Ну да…
— Ну, ты Степанов и циник! Мог бы, мне, сказать, что думаешь — о мне! Мужики — вы все такие! Лишь пятнадцать минут любите, а потом — обиделась Сливнина. — Даже в постели с женщиной, о работе мысли!
— Извини…
— Хм, извини! Тебе хоть понравилось?
— Конечно…
— Конечно! Хоть бы поцеловал!
— Я курю! Боюсь пеплом простынь испачкать.
— Эх! Нет в тебе романтики Леша! Простынь и пепел тебе важнее!
— Стирать бы мне пришлось! Один ведь живу!
— Один! Сам виноват! Да и машинка у тебя автомат! Бросил и все!
— А гладить! — ухмыльнулся Алексей.
— Гладить! Погладила бы я! Позвал бы! Я бы давно ту все тебе перегладила! — Сливнина провела рукой по его животу.
Алексей, дернулся и, отвернувшись — стряхнул с сигареты пепел на пол. Ирина посмотрела на его спину и сказала:
— Ну — вот, а пол мыть? Не боишься?
— Нет! Пол нет!
— Интересно! Степанов, а на что ты для меня готов? — Сливника, вскочила и, усевшись на четвереньки — игриво посмотрела на Алексея.
Тот, улыбнулся и, погладив ее по руке — ответил:
— Ну, на многое! На многое Ирочка!
— На многое! Тебе я так нужна! Не врал бы! — Ирина кивнула на свои бедра и погладила томно груди рукой. — Ладно, уж и за это спасибо!
