Дэн Уэллс - Необитаемый город
Сегодня нам дали мясной рулет и пюре — легко набирать, просто глотать. Я почти и не жую, хотя жевание никакая не проблема, — челюсть дергается, как у заводной обезьянки. Посреди обеда замечаю, что за мной с другого конца комнаты наблюдает доктор Литтл. Напрягаю мускулы еще сильнее, чувствую, как краснеет от усилия шея, но делаю все, чтобы моя дерготня не была заметной. Поднять вилку, открыть рот, пожевать. Доктор Литтл идет ко мне, и сердце уходит в пятки.
— Это поразительно, — произносит он.
Я улыбаюсь, заставляя губы двигаться, а подбородок оставаться на месте.
— Спасибо. — Говорить — сущая мука. — Что поразительно?
— Ваше самообладание, — восхищается он. — Вы так здорово все скрываете, что, наверное, я ничего бы и не заметил, если бы не последний доклад Линды.
Стараюсь говорить медленно и размеренно:
— Я… ничего… плохого… не сделал… — Кладу вилку и подпираю рукой подбородок, надеясь, что это выглядит естественно.
— Нет-нет, — торопится он, — конечно, вы не сделали ничего плохого. Мы же пытаемся вам помочь, а не наказать. У вас снова поздняя дискинезия, непроизвольные движения, о которых мы говорили. Вы хорошо это скрываете, но это просто небезопасно. Придется отказаться от этого лекарства.
— Нет. — Я трясу головой, теряя контроль над своими движениями. — Пожалуйста… не лишайте меня… кветиапина. Он действует. Он… все проясняет. Я никогда… не чувствовал… себя так… прежде.
— Вы хотите променять ментальную тюрьму на физическую. — Он качает головой. — Оно того не стоит. С завтрашнего утра переводим вас на клозапин.
Опять все с нуля — маленькая доза нового лекарства. Я чувствую жжение в глазах, мой голос — срывающийся шепот:
— Это все… вернется.
— Возможно. — Резиновая улыбка сходит с его лица. Он бесстрастно смотрит на меня — это максимальное выражение сочувствия, свойственное доктору Литтлу. — Не исключено, что галлюцинации вернутся на какое-то время, но клозапин — очень эффективное средство, и вскоре вы снова будете как новенький.
— Пожалуйста, не…
— Майкл, не обессудьте, но это ради вашего же блага.
Он уходит, зовя за собой Девона, и на ходу вытаскивает бланки рецептов. Я чувствую, как моя жизнь рушится.
Глава 14
В тот вечер я не получаю дозу кветиапина и лежу всю ночь без сна, а мир вокруг корежится и перекручивается. Палату наполняют шумы, в больнице и в городе за ее стенами раздаются крики, звуки труб, скрежет, вой. Я понятия не имею, реальны они или нет. Неужели действие лекарства прекращается так быстро?
Около часу ночи я замечаю свет в углу на дисплее радиочасов — маленькую красную точку. Не помню, чтобы видел ее прежде. Они наблюдают за мной? Неужели все это время я был настолько глуп, глотая их лекарства, веря, что все это иллюзии, и потерял бдительность? Я просто психую, и это все вполне невинные вещи. Но тогда откуда красная точка? На всякий случай лежу неподвижно, никак не выдаю себя.
Щелк, щелк, щелк, щелк.
Утром доктор Литтл приходит с новой сестрой — не обычная постовая сестра, а процедурная, совершенно незнакомая. Она несет поднос с иглами и трубками. За ними виден охранник, крупный и мрачный.
— Майкл, доброе утро! — На лице доктора Литтла снова улыбка, широкая и довольная, глаза за линзами очков большие и безумные. — Хорошо спали?
Бросаю взгляд в сторону радиочасов, но врач замечает движение зрачков. Улыбка ни на миг не сходит с его лица.
— Как я и предупреждал вчера, — говорит он, — сегодня мы переводим вас на лекарство, которое называется клозапин.
Я смотрю на сестру — она ставит поднос с иголками на столик.
— Это будет инъекция?
— Необязательно. — Он показывает небольшую пластиковую капсулу с маленькой желтой таблеткой. Приглядываюсь и вижу, что она поделена на две части. — Двенадцать с половиной миллиграммов, — продолжает он. — Такая маленькая — вам даже воды не понадобится, хотя мы, конечно, ее принесли. — Он снова улыбается, и сестра сажает меня в кровати. — В любом случае нам нужно немного вашей крови. Ничего страшного — обычный анализ.
Я протягиваю руку, и сестра обхватывает пластиковой трубкой мой бицепс.
— Вы в состоянии что-то сделать с моей кровью? Что-нибудь против дискинезии? — Если да, то, может, не понадобится переходить на новое лекарство.
— К сожалению, нет. Дискинезия исчезнет сама, если только не слишком поздно. Искренне надеемся, что прервали лечение на достаточно ранней стадии, чтобы избавиться от нее. Хорошая новость состоит в том, что побочный эффект у клозапина в виде поздней дискинезии чрезвычайно невелик — малая доля от других нейролептиков. На самом деле мы даже не рассматриваем такую вероятность, хотя на всякий случай будем вести наблюдение.
Сестра дезинфицирует мне руку с внутренней стороны локтя, готовит шприц. Вводит иглу в разбухшую вену и начинает вытягивать кровь.
— А кроме всего прочего, удачно, что клозапин — самое эффективное средство для лечения шизофрении… — тем временем продолжает доктор Литтл.
— Постойте, — перебиваю его, — самое эффективное средство, которое не имеет побочных эффектов. Почему же тогда не начали лечение именно с него?
— Майкл, я не сказал, что у него нет побочных эффектов. Я только сказал, что среди этих эффектов нет поздней дискинезии. При лечении клозапином высок риск осложнений в работе кроветворной системы и сердца. Поэтому мы и делаем анализ крови. Будем повторять его каждые четыре дня, чтобы понять, какое действие оказывает лекарство, а для сравнения нужна ваша кровь в исходном состоянии.
— Что?
Сестра вытаскивает иглу из вены, прикладывает к месту укола ватку и сгибает мою руку в локте. Я прижимаю ватку и сердито встаю:
— И что, у меня от этого начнутся осложнения с сердцем?
— Если регулярно проверять вашу кровь, то нет. В этом случае вы в абсолютной безопасности. Без контроля — да. Риск весьма высок, поэтому мы и используем клозапин только в случаях, подобных вашему, когда больной плохо поддается лечению.
— Но мне этот вариант не кажется абсолютно безопасным.
— Майкл, простите за такой выбор слов. — Он подает капсулу с таблеткой, но я не беру ее. — Абсолютной безопасности не существует. Но вы в больнице, Майкл, — в течение всего дня рядом с вами врачи и сестры, а для чрезвычайных случаев у них есть все необходимые медицинские средства.
— А что, не исключается и чрезвычайный случай?
— Мы сделаем все, чтобы его предотвратить.
— Для такого лечения вы должны получить мое согласие.
— У нас есть согласие вашего отца. — Доктор Литтл улыбается. — Он подписал бумагу вчера вечером.
Несколько мгновений я смотрю на него, потом отворачиваюсь. Я душевнобольной пациент и не вправе что-либо решать. Набираю в грудь воздуха, пробегаю рукой по волосам, пытаясь сосредоточиться.
— Майкл, послушайте, — говорит доктор Литтл, подходя поближе, — кветиапин оказывал действие — он вам нравился. Вы наконец-то почувствовали свободу. Я хочу помочь вам вернуться к ней, но, кроме этого средства, мне нечего предложить. Признаю: риски есть, но у всего остального риски еще выше. — Доктор Литтл снова протягивает капсулу. — Симптомы и галлюцинации начнут возвращаться — поначалу медленно, но потом все более и более явно, по мере того как кветиапин будет вымываться из вашей кровеносной системы. Клозапину понадобится какое-то время, чтобы вернуть вас к прежнему состоянию, но чем скорее вы начнете, тем скорее снова избавитесь от проблем.
Закрываю глаза. Он прав — будут осложнения или нет, я больше не хочу быть таким, как прежде. Я больше не могу так жить. И это лекарство либо вылечит меня, либо убьет. В любом случае это едва ли не единственная возможность.
Поворачиваюсь к нему, ловлю его взгляд, потом стреляю глазами в радиоприемник. Красная точка по-прежнему на месте — немигающий глаз. Сестра поставила пробирку с моей кровью на поднос, готовясь уходить.
Доктор Литтл снова подает мне капсулу.
Полтаблетки. Бледный полумесяц размером с ноготок.
Кладу его в рот и проглатываю. Даже не запиваю.
— Майкл…
В палате никого нет. Возвращаюсь к головоломке.
— Майкл, это я. Пытаюсь помочь.
— Тебя не существует.
— Конечно же я существую. Так же, как и ты.
— Ты всего лишь голос у меня в голове.
— Майкл, не верь их вранью, ты не сумасшедший — тебя изучают. Ты крыса в лабиринте.
Я поднимаю голову:
— Если ты существуешь, то где же ты?
— В вентиляции.
— Это невозможно.
— Мой голос в вентиляции, а тело в соседней комнате.
— Тогда я приду и посмотрю.
— Не делай этого. Они не должны узнать, что мы вместе.
— Мы не вместе.
— Майкл, мы должны убить доктора Литтла. Это он держит тебя здесь. Только так ты сможешь выбраться.
