Майкл Крайтон - Добыча
Тем не менее тело отсутствовало.
Возможно, я ошибался. А возможно, тело утащили койоты. В любом случае, если тело Дэвида исчезло, я сейчас ничего на этот счет предпринять не мог.
Было около семи, когда мы уселись за ужин в маленькой кухне жилого модуля. Бобби раздал нам тарелки с овощной смесью и равиоли под томатным соусом. Я был очень голоден и быстро проглотил все, что лежало у меня на тарелке.
Мэй за едой по обыкновению молчала. Сидевший рядом с ней Винс Рейнольдс шумно чавкал. Рикки сидел на другом конце стола, глядя в тарелку и стараясь не встречаться со мной взглядом. Никому не хотелось упоминать о Рози и Дэвиде, однако их пустые стулья говорили сами за себя.
Бобби спросил меня:
– Так ты собираешься выйти ночью?
– Да. Когда здесь темнеет?
– Солнце заходит примерно в семь двадцать, – сказал Бобби.
– Значит, выходить надо где-то около десяти.
– Думаешь, получится выследить рой? – спросил Бобби.
– Может быть. Чарли основательно его опрыскал.
– И в результате сам теперь свечусь в темноте, – хохотнув, сообщил Чарли.
Он вошел в кухню и уселся за стол. Все с радостью поприветствовали его. Я спросил, как он себя чувствует.
– Порядок. Небольшая слабость. И голова болит адски.
– У меня тоже.
– Ты не думаешь, что эти штуковины забираются человеку в мозг? – спросил Чарли. – Они достаточно малы, чтобы забраться куда угодно. Может быть, мы с тобой инфицированы, а, Джек?
– Тебя это, похоже, не очень пугает, – сказал Рикки.
– Ну а что теперь с этим поделать? Только одна надежда и осталась – что удастся и тебя заразить. Слушайте, а неплохие спагетти.
– Равиоли, – сказал Бобби.
– Ребята, – перебил я их. – У нас здесь кого-нибудь не хватает?
– Вроде бы нет, а что?
Я ткнул пальцем в монитор:
– Кто это стоит там, в пустыне?
День шестой: 19.12
О черт! – произнес Бобби.
Он выскочил из-за стола и выбежал с кухни. Мы все последовали за ним в мастерскую, по стенам которой висели большие экраны.
Рикки на ходу сказал по рации:
– Винс, запри нас.
– Мы заперты, – ответил Винс.
Солнце уже село, но небо оставалось ярко-оранжевым, постепенно немного лиловея. На фоне этого неба возвышался силуэт молодого человека с короткой стрижкой. Он был в джинсах и белой футболке. Лица его я в тускнеющем свете разглядеть не мог, и все же мне почудилось в нем что-то очень знакомое.
– Прожектора там какие-нибудь есть?
– Сейчас включу, – ответил Бобби, и миг спустя молодого человека залил ослепительный свет.
Теперь я его разглядел…
И тут меня осенило. Он выглядел в точности как тот малый, которого я видел вчера после обеда в машине Джулии, совсем незадолго до аварии. Но только теперь, когда я снова увидел его, он походил на…
– Господи, Рикки! – сказал Бобби. – Он же точь-в-точь похож на тебя.
– Да, – сказала Мэй. – Это Рикки. Даже одежда на нем твоя.
С мгновение Рикки молчал. Потом проговорил:
– Черт побери!
– Только лицо толком разглядеть не могу, – сказала Мэй. Чарли подошел поближе к самому большому экрану, вгляделся в изображение.
– Это потому, что лица у него нет, – сказал он. Выглядело лицо так, словно скульптор начал высекать его, но бросил, не закончив.
– Дай вертикальную панораму. Посмотрим, что там на нем еще, – произнес Чарли.
Бобби повел камерой сверху вниз, и мы увидели белые теннисные туфли. Но они, похоже, не касались земли, а скорее зависли над ней и к тому же были какими-то расплывчатыми.
– Как странно, – сказала Мэй.
– Ничего тут странного нет, – откликнулся Чарли. – Рою не хватило агентов, чтобы с высоким разрешением соорудить настоящие туфли.
– Или же, – сказал я, – это лучшее, что он способен сделать из имеющихся у него материалов. Скорее всего, он генерирует цвета, под разными углами подставляя свету поверхности, с помощью которых преобразует солнечную энергию в электрическую.
– И в таком случае, – сказал Чарли, – его поведение очень усложнилось.
– Вы говорите о нем так, будто это не рой, а Эйнштейн, – раздраженно сказал Рикки.
– Чего нет, того нет, – отозвался Чарли. – Если рой выбрал в образцы для подражания тебя, так он точно не Эйнштейн.
Прежде рою с трудом удавалось создать стабильное двухмерное изображение. Теперь у него легко получалось трехмерное. А переход к нему означал, что рой не только имитирует нашу внешность, он имитирует и наше поведение, наши походки, жестикуляцию.
Наблюдая за безликим человеком на экране, мы увидели, что изображение утрачивает стабильность. Рою больше не удавалось поддерживать облик человека.
– У него на исходе энергия, – сказал Бобби.
И действительно, рой вновь обращался в облако. Между тем небо темнело, изображение на мониторе начинало утрачивать четкость.
Рой развернулся и вихрем унесся прочь.
– Еще три часа, – сказал я, – и его не будет.
День шестой: 22.12
После ужина Чарли вернулся в постель. В десять часов, когда мы с Мэй и Бобби готовились к выходу, он все еще спал. Мы надели рубашки и куртки, поскольку ночь предстояла холодная. Рикки сказал, что останется ждать Джулию, которая могла прилететь в любую минуту. Меня это вполне устраивало, я совсем не хотел брать его с собой. Винса с нами не было, он сидел где-то перед телевизором и пил пиво.
– Ну что же, вперед, – сказал я, и мы направились к складу, очертания которого неясно вырисовывались на фоне темного неба.
Я вел за руль мотоцикл Дэвида. Бобби собирался взять вездеход Винса. Дорогой мы молчали. В конце концов Бобби сказал:
– Нам понадобится свет.
– Нам много чего понадобится, – отозвалась Мэй. – Я составила список.
Мы подошли к складу, распахнули дверь. Я первым вошел внутрь и включил освещение.
Склад выглядел таким, каким мы его оставили. Мэй расстегнула молнию своего рюкзака и начала прохаживаться вдоль полок.
– Нам нужны фонарики… сигнальные ракеты… кислород…
– Кислород? – переспросил Бобби. – Зачем?
– Если у них там подземелье, понадобится… и еще нужен «Термит».
– Он был у Рози, – сказал я. – Сейчас посмотрю.
Я прошел в соседний отсек. Коробка с трубочками «Термита» валялась на полу, трубочки рассыпались рядом. Должно быть, Рози уронила коробку, когда побежала. Я оглянулся на ее тело.
Тела на полу не было.
– О господи!
Вбежал Бобби:
– Что? Что не так?
Я указал на дверь:
– Рози исчезла. Ее тело… оно пропало.
– Как это могло случиться? Какое-нибудь животное?
– Не знаю.
Я подошел к тому месту, где всего несколько часов назад лежало тело Рози, присел на корточки. Пол покрывала молочно-белая слизь, похожая на ту, что мы видели на мертвом кролике. У двери она шла полосами.
– Похоже, ее выволокли отсюда, – сказал Бобби.
Я вгляделся в испачканный слизью пол в поисках отпечатков ног или лап. Отпечатков не было. Я встал, подошел к двери. Бобби встал рядом со мной, вглядываясь в темноту.
– Видишь что-нибудь? – спросил он.
– Нет.
Я вернулся к Мэй. Она раскладывала перед собой магниевые запалы, сигнальные пистолеты, крепящиеся на голове фонари. Она отобрала также бинокли, приборы ночного видения, полевую рацию, счетчик радиоактивности, кислородные баллоны и маски.
Глядя, как она раскладывает все это по трем нашим рюкзакам, я вдруг сообразил, что только у нее одной и есть опыт работы в полевых условиях. И сам удивился тому, насколько я сейчас зависим от нее.
– Ну что же, вперед, – сказал я, надевая рюкзак.
Было 22.43.
Когда мы подошли к «лендкрузеру», счетчик радиоактивности застучал, как безумный. Держа перед собой щуп детектора, Мэй повернулась на запад – щелчки замедлились. Повернулась на восток – они вновь набрали силу. Однако стоило ей еще немного продвинуться в восточном направлении, как щелчки замедлились снова. И опять участились, едва она повернула к северу.
– Север, – сказала Мэй.
Я оседлал мотоцикл, включил двигатель. Бобби выкатил из-под навеса Винсов вездеход с толстыми задними покрышками и смахивающим на велосипедный рулем. Мэй уселась на заднее сиденье моего мотоцикла, и мы тронулись в путь.
Мы были уже в нескольких километрах от лаборатории, и я начинал тревожиться. Щелчки счетчика стали менее частыми. Если нам не удастся в самом скором времени найти укрытие роя, мы окончательно собьемся со следа.
Мэй это тоже тревожило. Она все ниже и ниже склонялась к земле, держа в одной руке щуп, а другой обнимая меня за талию. Мне приходилось сбавлять скорость, поскольку след становился все более слабым.
А потом мы вообще его потеряли.
Усталость навалилась на меня внезапно. Весь день я держался на адреналине, а теперь, потерпев окончательное поражение, почувствовал себя совсем изможденным. Глаза слипались. Мне казалось, что я сейчас засну, даже не слезая с мотоцикла.
