Джесс Уолтер - Над осевшими могилами
– И что случилось?
– С лодкой или покоем?
– Ну, с обоими.
– Лодку продал. После смерти жены покоя не вышло. – Пол усмехнулся. – Тогда сынок пристроил меня в красочный мир ночных сторожей. И вот я здесь.
– А сколько тебе лет-то?
– Шестьдесят восемь. Но выгляжу на шестьдесят семь. – Пол подошел к ограде и посветил фонариком на руки Жаклин – явно искал «дороги». – Как ты-то, девонька? Не шалишь? К лодкам моим не шастаешь?
– Нет, веду себя хорошо. Сколько там натикало, Пол?
– Начало четвертого. Ты уже отработала?
– Да. Дома парень заждался.
– Вызвать тебе такси?
– Не надо. Спасибо за беспокойство.
Пол глянул на улицу:
– Там что, нашли еще одну девоньку?
Жаклин кивнула.
Старик пожевал губами:
– Пора тебе завязывать.
– Еще две недели, и все. – Это был стандартный ответ всем, кто советовал завязать, – надзирающим чиновникам, наркологам и тетке, в больнице раздававшей бесплатные презервативы. Всякий раз Жаклин работала последние две недели.
– Чего-то давно тебя не видел, – сказал Пол.
– Подрядилась в стриптизерши, где-то у черта на куличках. – Жаклин дернула плечом. – Приезжаю, а там мужик, что меня уговаривал, и его дружки. Говорят, сначала будет прослушивание, мол, отбою нет от желающих заголиться в новом клубе.
– А ты что?
– Тридцатник, говорю, вафля, полтинник пистон. Халявы, говорю, не будет никому, даже хозяину клуба. – Жаклин усмехнулась: – Вот если б кутила вроде тебя захотел дармовщинки…
Старик помотал головой:
– Не, я избегаю юных красоток. Чтоб, знаешь ли, не опозориться.
Жаклин вспыхнула, услышав, что она красотка. Ей нравилось балаболить с такими безвредными дедками. Прям как в кино.
– И выходит, ты от меня ждешь халявы. – Пол осветил себя фонариком. – Думаешь, за такое старье много не запросят?
– Хохмач ты. – Жаклин откачнулась от ограды. – Пойду, пожалуй.
Пол просунул пальцы сквозь сетку:
– Береги себя.
– Спасибо. – Жаклин мазнула ладошкой по его пальцам и отошла. На улице огляделась. В конце квартала стоял пикап. Человек в нем поджидал ее и улыбался.
21
Перед ее домом они сидели в машине Дюпри. Смешно. Вечер начался с того, что она изображала девку, готовую перепихнуться в машине клиента, и закончился в машине мужчины, с которым ей хотелось переспать.
– Плохая идея, – сказала Каролина.
– Вот как? – переспросил Дюпри. Он предложил включить ее в свою группу, поскольку она ладит со шлюхами и сталкивалась с Ленни Райаном. Каролина сразу не ответила, Дюпри отвез ее домой, и вот теперь они сидели в его машине. – Вы не хотите работать по этому делу?
Каролина улыбнулась:
– Нет, я об идее переспать с вами.
– Я не… – Дюпри осекся, словно его застали врасплох. – Я зову вас в группу не потому, что хочу с вами переспать.
– Но вы не будете отрицать, что эта мысль вас посещала. Меня тоже. И я считаю, идея плохая. Была и есть.
Дюпри почесал залысину, сглотнул и усмехнулся:
– Многие прекрасные вещи начинаются с плохой идеи.
– Дело не в том, что я этого не хочу – Она коснулась его руки. – Наверное, было бы легче, если б это ничего не значило. Просто похоть.
– Я могу быть похотливым.
– Нам с вами похотью не ограничиться.
Дюпри хотел возразить, но не сумел.
– Такое впечатление, будто меня обвиняют в том, о чем я даже не заикнулся.
– Я вас не обвиняю. Ну вот смотрите: я живу с подростком, который за полгода не издал ни единого членораздельного звука. И я довольна, поскольку избавлена от необходимости говорить, что больше не хочу с ним жить.
– А вы не хотите?
Каролина лишь покосилась на него. Даже посмотреть ему в глаза сейчас казалось совершенно плохой идеей.
– Нет, – твердо сказала она, как будто себе.
– Точно?
Каролина кивнула и повторила:
– Нет.
Оба уставились в окошки. Дюпри рассмеялся, за ним Каролина.
– Надо было шесть лет назад это сделать и успокоиться, – сказала она. – Сейчас, наверное, уже не получится.
– Я не настолько старый.
Помолчали. Дюпри прокашлялся:
– Послушайте, я не хотел…
– Вы ни при чем. Через пятнадцать минут я попросила бы вас отвезти меня в мотель.
– Может, я подожду?
Каролина стиснула ему локоть, открыла дверцу и вышла из машины.
– Значит, я попрошу, чтобы вас включили в мою группу.
– Считаете, я справлюсь? – серьезно спросила Каролина.
– Считаю.
Тянуло ночной прохладой. Каролина раздумывала.
– Хорошо, – согласилась она.
– Вот и ладно.
Дюпри завел мотор, Каролина прощально вскинула брови и захлопнула дверцу. Взглядом проводив машину, пошла к дому. В ту ночь, когда они чуть не переспали, Дюпри выдал дурацкое сравнение с гольфом. Милый разговор под одеялом. И дело было даже не в прозе второй попытки. А что потом? Вот какая мысль печалила и отдаляла от него. Останутся пустота и гадкое чувство, что с Каролиной он изменил жене и лучшему в себе.
Она вошла в дом, поставила сумку на пол. В гостиной кто-то сопел. Наверное, Джоэл. Каролина включила свет и увидела отца, который одетым спал на кушетке, из-под одеяла выглядывал седой ежик волос.
– Папа?
Отец вздрогнул и ошалело открыл глаза.
– Я ждала тебя только завтра.
Он сел и растер лицо, на котором заметно прибавилось морщин, а седина мерцала уже и в щетине.
– Я был по делам в Сиэтле и выбрался на день раньше. Джоэл встретил меня в аэропорту. Я тут прилег, ничего?
– Конечно. А Джоэл…
– Спит. – Отец зевнул. – Где ты была?
Каролина подсела к нему и взяла его крупную руку в поросли темных волосков. Погладила выступавшие вены, крепко сжала ладонь и привалилась к плечу. Только сейчас она почувствовала, как устала. Хотелось спать, хотелось плакать. Двухтонным грузом давила мысль о предстоящей работе. Перед глазами маячили мертвая девушка в холодильнике, Паленый на краю плотины, мать, ускользающая в небытие. Стало ужасно одиноко и страшно, как ребенку, которого уложили в кроватку. Покойники, Джоэл, Дюпри, папина рука… Каролина уткнулась лицом в отцовское плечо.
– Ничего, – прошептал отец. – Поплачь, детка, поплачь. Ничего.
Она еще плакала, когда через десять минут зазвонил ее мобильник.
22
Жаклин злилась. На переднем сиденье пикапа она дрочила мужику, а тот, сволочь, сдерживался, чтобы не кончить. Вообще-то ей похер, кто чего любит, но на сегодня она уже отработала, и не хрена обыкновенную дрочку превращать в любовные игрища. За сорок баксов всего лишь отдрочить – несусветная удача, и все же… Да еще в машине воняет чем-то непонятным. Может, слинять? Но мужик рядом, и уж больно деньги хорошие. Кончал бы он скорее, что ли?
Мужик здоровенный – вон какие ручищи и шея как у быка. Жаклин передернуло, когда болт закрыл глаза и простонал: «Так… еще… засоси…» Вот этого она терпеть не могла. Спасибо, что имя не выкрикивает. Были такие, кто воображал давнюю подружку, сослуживицу или даже сестру. Да плевать-то сто раз. Противно только, что какие-то несчастные бабы знались с этими мудаками.
Мужик захрюкал, и Жаклин отвернулась к окну, чтобы не видеть его рожу. А вот Риса обожала смотреть на кончавших мужиков – утвержала, что в этот момент даже самые крутые болты совершенно беспомощны, делай с ними что пожелаешь, хоть замочи. Жаклин шибко сомневалась, что сумела бы с кем-то справиться. Беспомощные-то они недолго. Жаклин покосилась на мужика – зараза, теперь себя щиплет, чтобы сдержаться. Она приостановилась. Уже и рука устала, а болт прям готов отрезать себе яйцо, лишь бы не кончить.
– Ну же, давай.
И тут он словно сбесился: крепко взял ее за шкирку и пригнул ее голову к своим коленям. Хватка у него прям железная. Жаклин сообразила, чем воняло в машине – хлоркой. Вторая рука мужика нащупала ее шею…
Пальцы сомкнулись на ее горле, и Жаклин отметила настораживающую деталь: мужик был в замшевых водительских перчатках. Она вдруг поняла, что ее не душат, а пытаются сломать шею. Риса всегда остерегала ее от низеньких крепышей – они злые на весь белый свет.
Мужик зарычал, точно пес, и Жаклин, поняв, что сейчас умрет в этом пикапе, покорилась тому, что давно знала: болты сильнее и этим все заканчивается, когда они справят свое дело. Еще в шесть лет она разглядела в мужских глазах эту мерзкую возбужденность и злость, непроглядную тень и тьму. Все девчонки помалкивали о самой скверной стороне их ремесла: незлых мужиков не бывает, и для большинства из них секс – всего лишь изнанка хорошей взбучки.
Стояк отморозка это подтверждал. Не думая, Жаклин схватила мужика за яйца: она не пыталась спастись, просто здорово разозлилась. Мужик чуть ослабил хватку, и Жаклин что есть мочи сжала кулак, сломав ноготь. Болт попробовал вывернуться, но она своим весом придавила его к сиденью.
Потом вскинула другую руку и саданула его в кадык, как учил Майкл. Мужик всхлипнул, поперхнулся и разжал пальцы. Воспользовавшись моментом, Жаклин толкнула дверцу, вывалилась из пикапа и, полоща руками, пустилась наутек. Из машины неслись стоны, заглушавшие шлепанье ее босых ног по асфальту. Миновав строй связанных цепью тележек на магазинной парковке, она бросилась в кусты. Сзади пикап одновременно взревел мотором, скрежетнул передачей и взвизгнул покрышками.
