Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Уайт Лорет Энн

В воздухе чувствовался специфический знакомый запах. Больница? Глаза распахнулись сами собой, сердце застучало, но свет кольнул будто острой спицей, достав до самого затылка. Паллорино снова закрыла глаза, тяжело дыша. Чья-то рука накрыла ее руку. Большая. Теплая. Такая большая, теплая и знакомая, что сразу стало легче дышать.

Энджи чуть-чуть приоткрыла глаза и поглядела в лицо сидящего рядом. Все расплывалось. Она снова закрыла глаза, потому что от света было больно.

– Ничего, – сказал мужской голос. – Ты потихонечку.

Голос был глубоким, успокаивающим, ласкающим слух. «Он здесь. Он здесь, и я жива. Кажется».

Прошлое и настоящее, фантазии и реальность смешивались в причудливый коктейль, и из этой мешанины выскочило воспоминание, как она впервые обратила внимание на сержанта Джеймса Мэддокса. Энджи сидела в баре «Лис», подыскивая партнера для хорошего разового секса: ей нужно было сбросить напряжение и успокоиться.

«Едва он вошел в бар, я сразу поняла, что это мой мужчина. Он уверенно прошел сквозь толпу под зеркальным шаром, расступавшуюся перед ним, как Красное море перед Моисеем, и оглядел сидящих у бара, будто кого-то ища. Он на голову возвышался над толпой и в плечах тоже был шире обыкновенного. Помню блики света на прекрасных взъерошенных волосах, черных как вороново крыло. Кожа бледная, а глаза… со своего места я не могла разглядеть цвет, но отметила, что они широко расставлены и смотрят из-под густых бровей. Волевое лицо, где-то между красивым и интересным. Внутренне этот человек тоже отличался от остальных – в нем угадывалась накопившаяся усталость и при этом предельная собранность. Он повернул голову и встретился со мной взглядом».

Очень медленно, чувствуя, как пересохло во рту, Энджи попыталась открыть глаза и окончательно проснуться.

– Мэддокс, это ты? – прошептала она.

– Тс-с-с-с. – Он погладил ее по щеке, и от этой ласки у нее сжалось в груди. – Никуда не рвись и не торопись. – Он играл ее кольцом с солитером, крутя его на пальце Паллорино, как антистрессовый камушек. Синие глаза подозрительно блестели, влажные ресницы казались еще темнее и гуще. Какой красивый, подумала Энджи. Он прекрасен и душой, и телом. Человек, которого она полюбила всем сердцем, который стал для нее важнее всего на свете, сидел у ее кровати. Но Мэддокс был бледен и выглядел очень усталым. Вымотанным.

– А я…

– С тобой все в порядке, Эндж. Ты полностью поправишься, хоть и заставила нас поволноваться. Твой отец приезжал и сидел у тебя в палате, потом уехал в мотель, сейчас уже снова едет сюда. Тебя привезли в полубессознательном состоянии, но с гипотермией врачи справились. Сказали, ты скоро встанешь на ноги. – Мэддокс улыбнулся. – Пальцы, руки, ноги на месте, с этим обошлось. Так что ты отделалась ушибами и ссадинами. Какое-то время поболит.

Энджи вздрогнула, вспомнив неподвижное тело на снегу и стрелу, насквозь прошившую бледную шею.

Хольгерсен.

Ощущая во рту желчную горечь, Энджи со слезами проговорила:

– Мэддокс, я его потеряла, Хольгерсена. Он… Стрела, и тут же взрыв и пожар…

Она не смогла продолжать. Слезы потекли из уголков глаз на подушку. Огромная волна безутешного горя накрыла Паллорино.

– Энджи, слушай меня.

Она со стоном замотала головой.

– Энджи, сосредоточься и послушай. – Мэддокс придержал ее ладонью под щеку, не давая метаться. – Погляди на меня.

Паллорино приоткрыла глаза.

– Хольгерсен выжил. Этот чудила еще нас переживет. Не иначе, у паразита девять жизней и он только начал.

Энджи смотрела на Мэддокса, не веря своим ушам.

– Но стрела… В шею! Он же не дышал, у него…

– Дышал он, дышал. Вот если бы стрела попала на несколько миллиметров левее-правее или выше-ниже или будь у стрелы наконечник пошире, вот тогда бы начисто перерезало артерию или еще что-нибудь важное, в шее же много чего. В общем, его нашли живым и на медицинском вертолете доставили в Ванкувер. После обследования его решились прооперировать. Все прошло успешно, стрелу извлекли. – Мэддокс улыбнулся. Энджи показалось, что сердце у нее вот-вот разорвется от радости. – Сейчас он стабилен, выздоравливает. Так запросто от этой чумы не избавиться. И говорить он будет, и жвачку свою зеленую жевать…

– Господи, – с несказанным облегчением прошептала Энджи. – Так он был жив, когда я его оставила! А я его бросила на снегу… Понимаешь, взрыв… А он лежит неподвижно и даже не стонет… Из леса в нас стреляет какая-то сволочь… И тут я вижу бледное лицо в окошке контейнера… – Энджи замолчала, силясь припомнить события. – Ты представляешь, это Аннелиза Йенсен!.. Она сидела в запертом контейнере, который с одной стороны уже горел. Пришлось что-то решать, и я… бросила Хольгерсена и побежала открывать контейнер…

– Ты не волнуйся так, – проговорил Мэддокс, поглаживая ее по щеке. – Клэр позвонила в полицию Порт-Ферриса еще до твоего приезда. Она подслушала разговор своего отца по телефону, когда ему велели ехать к Акселю Толлету. Клэр предположила худшее и не ошиблась. Джейкоби тут же выехал, вызвав по радио подкрепление. В воздух подняли вертолет, подтянули силы. Стабилизировали Хольгерсена… Знаешь, если бы ты его тронула с места, его бы не довезли до больницы. Могучий у него ангел-хранитель, и у тебя тоже.

Щеки у Энджи уже были мокры от слез.

– А Аннелиза как?

– Стабильно тяжелая, лежит в «Вик Дженерал». С ней сейчас родители и другие родственники, целая толпа… Ты ее спасла, Энджи. После стольких месяцев мать и отец почти потеряли надежду. Статистически у нее не было ни единого шанса выжить. Больницу осаждают репортеры, как наши, так и зарубежные…

– Это Хольгерсен ее спас, а не я. Он напал на след еще до того, как я повезла его на Наамиш. Он уже вычислил «Си-Тех», а тут сложил два и два и понял, что именно Аксель, скорее всего, был водителем грузового «Мерседеса», который забрал Аннелизу с автобусной остановки.

Мэддокс пододвинулся на стуле к кровати и взял Энджи за руку.

– Да, как только наша аналитик в объединенном отделе особо тяжких прослушала утром сообщение, она связалась с админом «Си-Теха», получила информацию и сопоставила маршруты поездок Акселя Толлета и старые заказы на доставку с датами и местами эпизодов, которые Хольгерсен считал серией. Получили полное совпадение – и маршруты, и «Мерседес» с логотипом, и даты.

– Все-таки серия?

Мэддокс кивнул.

– Я так и чувствовал, что этот Хольгерсен разберется с висяками. Я знал, что он что-нибудь да вытащит из этих файлов. Мэр и полицейское начальство уже похлопывают друг дружку по плечу за увеличенное финансирование и наперебой приписывают успехи себе.

– Значит, Жасмин Гулати…

– Стала первой жертвой Акселя Толлета. По крайней мере, о других до нее нам ничего не известно. Судя по всему, он нашел ее на берегу ниже Планжа, еле живую, и «спас» на свой манер. Держал под замком, отобрал обувь, чтобы не убежала, и сексуально использовал «подарок» своей обожаемой реки. А узнав, что она беременна, соорудил ей «дом» из грузового контейнера, покрыл его землей и вырастил на крыше кусты в попытке скрыть его от посторонних глаз, а заодно и заглушить любые звуки оттуда. Мы пока еще точно не знаем. В том контейнере Гулати и родила.

– Откуда ты знаешь?

– Кое-что рассказал Гаррисон Толлет. Он сразу начал давать показания и горячо отрицает, что причастен хоть к одной смерти. И про Портера Бейтса выложил, и про Жасмин Гулати.

– Ее убил Аксель?

Мэддокс тихо хмыкнул и отвел прядь волос, упавшую на лицо Энджи.

– Да, когда она попыталась сбежать. Обуви у нее не было, но к концу беременности Аксель дал ей послабление. Регулярно выпускал из контейнера, чтобы посидела на солнышке и походила по траве босиком. Родив, Жасмин твердо решила сбежать. Она видела в сарае комбинезон с бахилами и знала, что это неопрен и в нем она не замерзнет, пусть комбинезон и был ей велик. Когда ребенку было два месяца, она пустилась в бега. Аксель Толлет хватился ее буквально через несколько минут и быстро нагнал беглянку – в основном потому, что Жасмин было неудобно бежать в огромных сапогах. Он убил ее почти сразу, как догнал.