Уоррен Мерфи - Властители земли
Новая позиция МОЗСХО, разработанная на закрытом собрании, спешно состоявшемся на заднем сидении лимузина, состояла в следующем: разумеется, МОЗСХО принимала участие в разработке вещества, которое уничтожило жука-вредителя. Но, к сожалению, это вещество было изготовлено на фабрике белых капиталистов, которые пренебрегли проблемой охраны окружающей среды, столь дорогой для исконных и законных обитателей страны. И результатом такого пренебрежения и стало превращение шимпанзе в обезумевших берсеркеров. И виноват был кто-то другой, а вовсе не безупречная МОЗСХО.
Во время обратного полета за бокалом коктейля была принята резолюция, восхваляющая делегатов за их неустанный труд с целью искоренения голода путем уничтожения жука Унга. Попутно резолюция осуждала алчных производителей химикалий за небрежное отношение к побочным воздействиям продукта на окружающую среду.
Данная резолюция, как, впрочем, и все прочие резолюции МОЗСХО, была принята единодушно. Правда, на этот раз душ оказалось несколько меньше.
Римо и Чиун ехали вместе с Дарой Вортингтон в первой повозке, запряженной волами. Впереди, рядом с колонной лимузинов они заметили какие-то темные волосатые существа, которые кидались на деревья и безумно метались вокруг машин. Подъехав ближе, они увидели, как шимпанзе, отломав кусок камня, пытается его съесть. Другие удовлетворенно спали, впав в состояние, подобное коме. Вдоль дороги выстроились полуразваленные черные лимузины, некоторые моторы еще работали, а кондиционеры тщетно пытались охладить горячий воздух африканского лета, выдыхая маленькие облачка прохлады.
– Что это? – спросила Дара.
Она увидела останки одного из делегатов, который выглядел так, точно его разделали наподобие цыпленка в магазине.
– Понятия не имею, – ответил один из ученых, находившийся в повозке.
Они остановились, чтобы рассмотреть странные создания. Все, кроме Римо и Чиуна. Римо наблюдал за крошечным существом величиной в пол-ногтя, которое сидело на ветке дерева, лишенного листьев недавним нашествием жука Унга. Чиун прислушивался к разговору исследователей.
– Кости начисто переломаны, – сказал один из ученых, поднимая мягкую волосатую лапу шимпанзе.
Другой обнаружил необычайно увеличенное сердце другого шимпанзе, разодранного пополам.
И почти у каждого животного в организме было что-то сломано или претерпело изменения.
Никто из ученых еще не видел ничего подобного.
– Бога ради, что же тут произошло? – спросила Дара Вортингтон.
Пока ученые сосредоточенно разглядывали останки, Чиун обратился к Римо.
– Шимпанзе, подобно всем другим существам, кроме человека, обычно полностью использует свою силу. Но посмотри вокруг. На этот раз они действовали сверх своих сил.
Римо кивнул. Он знал, что они с Чиуном, вероятно, единственные люди на земле, которые могут полностью использовать свою силу и могущество. Порой это казалось ему странным. Научившись подражать низшим животным, он превзошел человека.
Но с этими шимпанзе произошло что-то непонятное. Они использовали всю свою силу и пошли дальше. Они превзошли регулирующий барьер, встроенный природой в животных, и использовали свои мышцы и члены с такой силой, которая буквально разорвала их на части или заставила полопаться от непосильного напряжения.
– Вот так они убили и доктора Ревитса, – сказал Римо. – С помощью кошки.
– Совершенно верно, – согласился Чиун.
– Только кошка находилась внутри комнаты.
– Совершенно верно, – согласился Чиун.
– Никто не смог бы проскользнуть мимо тебя.
– Совершенно верно, – снова согласился Чиун.
– Но что-то подействовало на кошку точно так же, как на этих шимпанзе.
– Совершенно верно, – сказал Чиун.
– Именно поэтому мне и не удалось сразу схватить ту собаку в аллее. Она тоже была заражена.
– Нет, – возразил Чиун. – Тебе это не удалось потому, что ты не носишь кимоно.
И в этот момент на пыльной африканской дороге царило удовлетворение. Чиун изящно сложил руки, спрятав их в складках своего солнечного кимоно. Римо кивнул. Наконец, они сумели увидеть суть проблемы. Теперь остался лишь один вопрос: каким образом заражались животные и кому это могло понадобиться.
Разумеется, ученые не разделяли мыслей Чиуна и Римо. И они не обратили внимания на странную штучку, замеченную Римо на ветке. Это ведь был всего лишь простой слепень, который устало примостился на ветке. А потом, без видимой причины, он задрожал и упал, сдутый горячим ветром, еще одна внезапная маленькая гибель среди многих жестоких смертей.
* * *Валдрон Перривезер услышал о массовом уничтожении жука Унга около деревушки инути. Он узнал о бойне, о геноциде против миллионов маленьких серебристых созданий. Ему хотелось выть, хотелось заражать ясли и детские сады, высасывать кровь сквозь кожу. Он убежал в свою лабораторию и визжал, пока у него глаза не полезли на лоб.
– Когда же, черт подери, когда?!
– Скоро, мистер Перривезер.
Перривезер в ярости выскочил прочь. Он должен вознести свою организацию на большую высоту.
Жук Унга подвергся жестокому уничтожению, и теперь настало время отплатить за это оскорбление.
Он полагал, что Глория и Натан Мусвассеры будут очень полезны, но когда узнал, что тротил был обнаружен до того, как взорвался, Валдрон понял, что имел дело с еще одной парой, более заинтересованной в славе, нежели в самой работе.
– Слушайте, – прорычал Перривезер, когда они доложили ему о своей неудаче. – Нашему движению требуются работники, а не охотники до славы.
– Мы только хотели добыть славу для СОВа, – оправдывалась Глория.
– Наше движение выше славы. Мы идем к победе. Но до того, как мы одержим окончательную и полную победу, вам придется выполнить свою долю работы.
Глория Мусвассер, посвятившая свою жизнь революции и беззаветно сражавшаяся за нее безо всякой славы, очень резко ответила этому богатенькому буржуа:
– А ваша-то доля какова? Мы хотим сделать так, чтобы этот мир был безопасен для всех живых существ. А вы, вы порой бываете так бесчувственны к судьбе животных. Мне очень неприятно говорить об этом, но это так.
Вечером, после того, как Перривезер целый день скорбел по поводу несчастья с жуком Унгом, Мусвассеры прибыли к нему домой. Они явно выглядели счастливыми.
– Почему вы улыбаетесь? – осведомился Перривезер.
– Более сотни делегатов мертвы. Тротил не сработал, но другая наша штучка оказалась надежной.
– Черт подери, женщина. Все жуки Унга мертвы. И вы считаете, что это победа? – возмутился Перривезер.
– Да ведь делегаты. Более сотни. И мы это сделали. Та штука, что мы установили.
– Где вы ее установили? – спросил Перривезер. – Впрочем, неважно, я сам вам скажу. Вы установили ее внутри рефрижератора, так?
– Прямо в их замороженный контейнер с лекарством, – ответила Глория с гордой улыбкой.
– Совершенно верно, идиотка. И к тому времени, как оно достаточно разогрелось, чтобы начать действовать, было уже поздно. Поэтому оно смогло только заразить шимпанзе. Смерть всех этих несчастных насекомых на вашей совести.
– Я возьму на себя эту вину, если на меня ляжет и ответственность за уничтожение сотни делегатов, – ответила Глория.
Перривезер покачал головой.
– Я больше не могу этого выносить. А тут еще до меня дошли сведения, что в МОЗСХО появились два новых ученых. Говорят, что они готовят еще более страшные преступления. Хватит полумер.
– Что же мы будем делать? – спросил Натан Мусвассер.
Перривезер сообщил, что в качестве мести за геноцид жука Унга он собирается полностью уничтожить всю лабораторию вместе с оборудованием и персоналом.
– Невозможно, – заявила Глория.
– Слишком опасно, – сказал Натан.
– Вам известно, – холодно начал Перривезер, – что я в течение многих лет вкладывал все мои деньги в Союз освобождения видов. И каждый раз, когда ко мне обращаются, я вас защищаю, а вы готовы сделать все, только чтобы не идти на открытый риск. А теперь, когда вы мне нужны, куда вы все подевались? Начинаете тут мне толковать, что невозможно или слишком опасно.
– Просто вы уж слишком заботитесь об этих насекомых, – сказала Глория.
– А вы слишком безразличны к их судьбе, – отрезал Перривезер.
– Но мы будем работать с вами, – сказала Глория. – Нам нужны ваши деньги, поэтому мы будем работать с вами.
– Полагаю, что на этот раз я смогу обойтись без вас, – ответил Перривезер. – Если вы мне понадобитесь, я позвоню.
После их ухода он еще долго сидел, уставившись на дверь кабинета. Разумеется, они и не понимают, чего он добивается. Никто, с тех пор, как ему исполнилось пять лет, не понимал, чего хочет этот наследник состояния Перривезеров.
Его жена не знала. А он знал, чего ей хотелось. Ей хотелось выйти замуж за Перривезера. Время от времени ей хотелось совокупляться. В конечном итоге, после того, как он несколько раз оттолкнул ее, она нашла себе любовников. Иногда Перривезер наблюдал за ними с верхнего этажа, но они его просто не интересовали.
