Пол Мейерсберг - Жестокая тишина
Даже после знакомства с ним Лора продолжала арендовать маленькую квартирку в Вэлл. Ему было все равно. К тому же у него был ключ. Кроме того, там стоял автоответчик. Все было по совести: у нее был ключ от его мансарды. Он поставил там зеркало и отвел ей место, где бы она могла заниматься балетными упражнениями. Ему нравилось наблюдать за нею.
Сейчас он злился. Зачем она сказала ему ее имя? Считает, что его это интересует? Может быть. У Лоры была удивительная интуиция, и это делало ее еще более соблазнительной. Этот намек на телепатию притягивал их друг к другу. Интересно, подумал он, не обладает ли таким качеством Пандора.
– Ты поезжай, а я подожду звонка, – сказал он Лоре.
– Может, мне забрать свою одежду? Ту, что еще здесь осталась?
– Нет, я все привезу.
Он не станет реагировать на подкалывание Лоры. Когда подумал о том, что отдал ее платье женщине, это показалось ему странным. Но в тот момент это было совершенно естественным. И даже необходимым. Она не могла покинуть бунгало совершенно раздетой.
В прошлом были случаи, когда он запрещал Лоре надевать платья. В те времена, когда он давал ей задания, лучше всего она выполняла следующее: приезжала к нему на свидание куда-нибудь в людное место в одном нижнем белье.
Ее задача состояла в том, чтобы придумать правдоподобную историю, объяснявшую людям, почему она раздета.
У Лоры была тонкая тренированная фигура танцовщицы, и когда она была раздета, это казалось совершенно естественным. Она великолепно выглядела в нижнем белье. Она умела подать себя, могла надеть лифчик, сквозь который все могли видеть ее нахальные темные соски. Прежде чем появиться на публике, она терла их ластиком. Однажды она надела слишком тесные трусики, чтобы у нее сильно выделялся лобок и даже вылезали в разные стороны черные волосы. И была она в темных очках. Лора – выдумщица! Ему повезло, что он встретился с ней.
Когда она уехала, Уайлдмен уселся в кресло. Пандора. Поразительное имя. Оно очень соответствует тому, как он относится к ней. Даже сейчас он видел, как она лежит на ковре перед ним.
Зазвонил телефон.
– Мистер Уайлдмен, вам звонят. Мистер Эллиот.
– Соединяйте.
Джордж Эллиот был его агентом, который вел переговоры в Аризоне по поводу его участия в съемках картины «Город призраков».
– Чарльз, все в порядке, сделка состоялась. Через четыре недели начинаются съемки картины. Во Флегстаффе, – сказал Джордж.
Повесив трубку, Уайлдмен снова стал думать об этой женщине. Она стала живым призраком, здесь, в бунгало. В течение дня Уайлдмен занимался обычными делами, перечитал сценарий «Города призраков» и проверил автоответчик в квартире Лоры. Он наметил также трюки в будущем фильме и позвонил продюсеру, чтобы встретиться с режиссером и обсудить то, что от него требовалось. Потом позвонил в департамент Южной Калифорнии, чтобы узнать фамилию и адрес владельца личного номерного знака «Пандоры».
Уайлдмен прекрасно понимал, что ему не следовало делать этого. Он нарушал правила своей собственной игры и начинал дразнить спящую собаку.
Пандора… Он как раз собирался открыть «Ящик Пандоры!»
2
Уайлдмену было бы легко подстроить новую встречу с ней. Он узнал ее адрес и поехал туда. Он видел, как ока входила в дом и выходила, одна или с дочкой. Ее мужа он не видел. Может, они разбежались в разные стороны? Было так легко поговорить с ней в супермаркете, на школьном дворе или в ее любимом кафе в Беверли-Хиллз, где она бывала. Но он сдерживался. Может быть, она не хочет, чтобы ей так скоро напомнили о случившемся.
Чувства Уайлдмена к Пандоре становились все более горячими по мере того, как проходило время после их встречи в отеле «Бель Эр». Мало того, что он постоянно думал о ней, она стала приходить к нему во сне. Такого с ним прежде никогда не случалось. Пандора заполнила его жизнь. Он почувствовал острую опасность.
Уайлдмен начал готовиться к съемкам фильма. С точки зрения постановщика трюков, это была несложная картина, и он хотел посвятить больше времени писательству. Вот уже несколько недель он работал над собственным сценарием. Уайлдмен подцепил заразу, присущую людям, связанным со съемками фильмов: стал писателем-неудачником.
Ему не следовало близко подходить к ее дому на Ранчо-парк, но он не мог удержаться. Однажды в субботу, почти в полночь, он проезжал мимо и услышал шум вечеринки, которая была в разгаре. Классическая музыка и романтический смех доносились из дома и эхом отдавались вокруг. Возле бассейна сияли огни. Они как бы притягивали к себе. Уайлдмен припарковал машину и пошел посмотреть.
Он обошел вокруг соседнего дома, который был погружен в темноту, и понял, что там никого не было. Может, эти люди уехали на весь уик-энд. Он прошел через садик с прудом в японском стиле и подошел к высоким и густым кустам, образовавшим непроходимые заросли, которые разделяли и защищали здания и дворы двух домов. Но Уайлдмен нашел место, откуда смог увидеть бассейн. Вокруг него сидели в креслах или стояли пять или шесть пар. Размытый синий свет, отражавшийся от воды бассейна, создавал такое впечатление, будто они участвуют в съемках фильма. Уайлдмен увидел Пандору. Она смеялась и размахивала бокалом. Ему показалось, что она немного пьяна.
У него резко забилось сердце – на ней было красное платье. И выглядела она счастливой. Уайлдмен решил, что тоскливый мужчина, который разливал шампанское людям, стоявшим несколько в стороне от нее, был ее мужем. Почему она вышла за него замуж? За такого зануду?
Пандора смеялась над шуткой какого-то идиота в полосатом пиджаке. Парень протянул руку и коснулся ее плеча. «Ты, тварь, сними с нее свою руку!»
Уайлдмен весь зашелся от ревности. Ревность! Этого слова не было в его словаре. По крайней мере, до сих пор.
Он не уходил и наблюдал за ней, и только за ней, почти час. Пара за парой гости стали расходиться. Он ждал именно этого. Он желал видеть ее одну. Чтобы она принадлежала только ему. Почему бы ее зануде-мужу не отправиться прочь вместе с остальными? Полосатый кретин отбыл, теперь его очередь.
Хэммонд вошел в дом. Пандора начала собирать бокалы на подносы. Несколько минут Уайлдмен смотрел, как она расхаживала взад и вперед вдоль бассейна. Ну прямо как горничная! Появился Хэммонд, забрал у нее поднос и провел руками по платью.
Уайлдмен видел, как Пандора закинула голову, когда Хэммонд целовал ее в шею. Ему до боли захотелось овладеть ею. Хэммонд задрал ей подол и, как показалось Уайлдмену, погладил ее по бедрам. Уайлдмен не мог точно все видеть: он был слишком далеко от них. Но он мог все четко себе представить, он чувствовал все так остро, как если бы был на месте Хэммонда.
Она положила руку на ширинку Хэммонда, и Уайлдмен начал дергаться в ответ. Может быть, она в этот момент думала о нем, вспоминала его?
Когда Хэммонд попытался снова задрать ей платье, Пандора остановила его поцелуем. Уайлдмен представил вкус ее языка у себя во рту. Их рты, его и Хэммонда. Хэммонд! Как она может жить с этим чучелом? Наверное, по привычке.
Когда они слишком возбудились, Пандора быстро отступила от мужа, резко оглянулась и какое-то мгновение смотрела в сторону Уайлдмена. Потом взяла руку Хэммонда и прижала ее к груди. Хэммонд пошел, чтобы выключить свет в садике. Пандора взяла один из подносов и вошла в дом. Хэммонд взял второй и последовал за ней. Стали гаснуть и другие огни. Вода в бассейне слабо мерцала.
Уайлдмен сделал несколько глубоких вдохов. Он знал, в чем тут дело: они больше не выйдут.
Лора спала, когда он приехал в ее квартиру. Он разбудил ее.
– Который час?
– Пора окунуться.
– Что?
– Поплавать в бассейне.
– Ты что, с ума сошел?
– Да.
Лора спала голой, даже когда не ждала его. Ей нравилось прикосновение простыней к обнаженной коже. Иногда она закутывалась в них – живое тело в погребальном саване. Уайлдмен любил, когда она спала голой, любил, чтобы она всегда была в его распоряжении.
Лора зевнула и открыла ящик комода в поисках купальника. Уайлдмен протянул красное платье, которое купил ей взамен того, которое отдал Пандоре.
– Ты хочешь, чтобы я надела его?
– Именно.
– Я никогда не купалась в платье!
Лора ушла в ванную комнату и вынула из себя тампон. Уайлдмен ждал, еле сдерживая нетерпение, пока она завязывала волосы лентой.
Коммунальный бассейн того района, где жила Лора, был окружен высоким забором. Калитку запирали на ночь, но у каждого жильца был свой ключ.
Днем бассейн не был особенно притягательным – прямоугольник воды, окруженный жалкими белыми пластиковыми стульями и ржавыми металлическими столиками. Едва ли кто из жильцов пользовался им: слишком открытым и жалким он выглядел. Там не было ни зонтиков, ни растительности, ни тени, чтобы спрятаться от горячего солнца Долины. Ночью пустынный бассейн, освещенный только луной и одной лампочкой, висевшей высоко на заборе, выглядел даже пугающе, как пустая площадка для парковки машин. Ночной ветерок покрывал рябью гладкую поверхность воды и заигрывал с тонким материалом лориного платья. При искусственном свете платье казалось темно-красным, цвета крови. Все вокруг было похоже на декорации для сцены убийства во второразрядном фильме.
