Дональд Гамильтон - Предатели
– Спокойно, Эрик, – услышал я за спиной голос, который сразу же узнал. Это Фрэнсис, он же Билл Менандер. – Теперь вы смотрите прямо, если не хотите получить дырку в черепе. Вы проверьте свое снадобье, которым угощали меня: я проспал всего час с четвертью.
– Передам медикам, – пообещал я. – Что будем делать сейчас?
– Медленно, не торопясь, передайте мне свою пушку.
– Прошу, – я подал револьвер, который Фрэнсис тут же забрал. – А теперь?
Не успел он ответить, как кто-то подбежал к машине.
– О`кей, Билл, – услышал я незнакомый мужской голос. – Я разобрался с канакой. С ним порядок. Он без сознания.
– Надолго?
– Надолго. Давай убираться отсюда, пока Пресман не заявился к своему крутому приятелю. Давай, шевелись. Эй, кому говорят.
Говорили мне, и я зашевелился. У меня, конечно, было про запас несколько впечатляющих ответов, но большинство из них приводит к тому, что ваш собеседник оказывается мертвым. Отбирать револьвер у человека – занятие, мягко говоря, рискованное. Отбирать его и оставлять оппонента целым и невредимым – занятие, имеющее смысл, только если у вас есть одна-две запасных жизни. Сложившаяся ситуация обещала любопытные повороты. Мне хотелось спокойно исследовать эти варианты и не разыгрывать из себя лихого киногероя.
Я послушно уселся справа от водителя, чувствуя затылком револьверный ствол. Неизвестный мне молодой человек сел за руль, и мы спустились с холма, на котором раскинулся отель, а потом покатили по шоссе в южном направлении.
– Что такое канака? – осведомился я. Водитель бросил на меня недовольный взгляд, словно собираясь попросить меня заткнуться, но Фрэнсис подал голос с заднего сиденья.
– Это в общем-то означает “человек”, точнее, “туземец”. Джек Лондон когда-то написал рассказ под названием “Прибой Канака”. Там рассказывалось о могучем прибое канака, с которым могли справляться только туземцы – в отличие от прибоя малахини, ерунда для белых туристов. Когда-то это было гордое слово, канака. Но нынче его употребляют в пренебрежительном смысле. В общем надо быть осторожнее с этим словом. Например, Рог вряд ли посмел бы назвать канакой мистера Глори в глаза, верно я говорю?
– Иди к черту, – отозвался шофер. – Плевать я хотел на этого туземца. Если бы ты видел, как я с ним разобрался. Он и опомниться не успел…
– Мистер Глори? – переспросил я. – Это бронзовый спортсмен в “джипе”?
– Вообще-то его зовут Джимми Ханохано, – сказал Фрэнсис. – Он считает себя потомком королей…
– Подумаешь, – фыркнул шофер. – Ну и что с того?
– Ханохано по-гавайски означает честь или слава, – продолжал Фрэнсис. – Поэтому он именовал себя мистер Глори в своем оркестрике. Мистер Глори и его Короли Прибоя. Он и сейчас иногда поет и играет на гитаре в барах, а также занимается любовью с туристками. Они от него все млеют. Иногда у него неплохо получаются старинные местные штучки, но это зависит от настроения. Только не дай Бог попасться ему, когда он пьян и в руке у него битая бутылка.
– Да заткнись ты, – буркнул Рог. – Хватит его рекламировать. Не такой уж он крутой.
– Надеюсь, ты его надолго вывел из строя. Он из тех, с кем бы я не хотел столкнуться один на один. Ну, и с Пресманом тоже. Этому крючконосому распорядиться, чтобы нас укокошили, все равно что яичницу на завтрак заказать.
– Может, он уже так и поступил. Он или Монах… Вот кто меня пугает. Одни голубые глаза чего стоят… Погоди, можно и свернуть, пожалуй, хватит ехать по шоссе…
При повороте фары высветили красочный щит местного туристского бюро. Такие щиты указывают на разные достопримечательности. Затем машина стала переваливаться с кочки на ухаб. Мы виляли среди мескитовых деревьев… виноват, среди киаве. Затем дорога нырнула в заросли сахарного тростника, казавшиеся в темноте бесконечными. Справа и слева от машины в свете фар возникали и убегали высокие зеленые стебли. Наконец мы доехали до какого-то подобия каньона, уходившего к высоким горам. Рог остановил машину за укрытием в виде скалы, выключил фары и вырубил мотор. Воцарилась тишина. Потом Фрэнсис похлопал меня по плечу.
– Вот ваш револьвер, мистер Хелм, – сказал он, протягивая его рукояткой вперед.
Я испытал нечто вроде испуга. Я уже говорил, что мы давно разуверились в человечестве и не верим в Санта-Клауса. Существует немало грязных трюков, и начинаются они именно с того, что пленнику возвращают его оружие. Но не успел я взять револьвер, как Рог протянул руку и выхватил его у Фрэнсиса.
– У тебя совсем шарики за ролики закатились? – свирепо спросил он.
– Нам нужна его помощь, – ответил Фрэнсис. – Кроме как к нему, нам не к кому обратиться. А кто будет помогать под дулом револьвера? Верни ему пушку. – Затем он обратился ко мне: – Извините за такой арест, но нам нужно было поговорить с вами, а вы находились под надзором. У нас не было иного пути… Верни ему пушку, Рог…
– Не кипятись. Сначала давай послушаем, чем он сможет нам помочь, а потом уж будем раздавать оружие. Спроси его насчет Джилл.
– Что вас интересует? – спросил я.
– Нас беспокоит вот что, – начал Фрэнсис. – Дело в том, мистер Хелм, что у вас утром было с ней нечто вроде свидания. Она собиралась вам рассказать… – Он замолчал.
– Что она собиралась? – переспросил я.
– Вы с ней утром виделись? – подозрительно осведомился Рог.
– Виделись. Она учила меня серфингу.
– Представляю, – мрачно отозвался Рог. Некоторое время я разглядывал его, благо освещение это позволяло. Очередной экземпляр одного из этих загорелых, мускулистых, смазливых, нахальных мальчиков с длинными волосами, каких вокруг хоть отбавляй. Нет, я не имею ничего против длинных волос, Билл Хикок, например, отрастил волосы до плеч, и никто не жаловался. Но у Билла имелось кое-что еще, не только длинные волосы. Про Рога можно было сказать одно: на его фоне Фрэнсис выглядел гораздо приятнее, несмотря на пухлую физиономию и дурацкие усики.
– Кончай, Рог, – сказал Фрэнсис. – Не сердитесь на него, мистер Хелм. Просто он напугался. И я тоже. Мы понятия не имеем, во что впутались. Дом на Килауеа-стрит не функционирует, телефон не отвечает, Ланни погиб, а Джилл исчезла. Разве вы не знаете, кто она? Она говорила, что вас прислали по поводу информации, которую она передала в Вашингтон. Она собиралась открыться перед вами, как только найдет в себе силы. Она вам ничего не сказала?
Я ответил не сразу. То, что Джилл доверилась этим юнцам, стало неприятным сюрпризом, обратив в фарс наши конспиративные потуги, особенно теперь, когда Фрэнсис разболтал это теплому ветру. Мне не нужно было долго размышлять на предмет того, насколько можно довериться ему и его партнеру. Я им не верил ни на грош. Даже если они говорили от чистого сердца, что еще нужно было доказать, они совершенно очевидно не отличались ни опытом, ни смекалкой, необходимой в подобных делах.
Впрочем, это не имело особого значения, потому как в потемках имел место некто, кого я опасался еще больше, и этот некто уже услышал слишком многое.
Глава 17
Я, правда, не знал, кто именно там находился, но слух и опыт безошибочно подсказали мне, что нас выследили, словно лосей на поляне. Я сразу исключил Изобел. Эта работа была явно не для нее, да и одета она была не самым подходящим образом. Это вполне мог быть крючконосый, которого, как я теперь выяснил, звали Пресман, или его бронзовый подручный мистер Глори. Рог, правда, утверждал, что вывел его из строя и надолго, но для меня Рог не являлся авторитетом.
Так или иначе, скрытничать теперь было бесполезно. Мы говорили обычными голосами, окна машины были открыты. Вечер выдался тихий, идеальный для подслушивания. Я исходил из того, что человек в потемках услышал такие сведения о Джилл, каковые не должен был уже никому рассказать. Поэтому не имело значения, услышит он кое-что еще или нет. Пусть наслушается вдоволь, а потом уж я постараюсь заманить его туда, где и успокою.
Поэтому я сказал четко и достаточно громко:
– Она кое-что мне рассказала. Правда, не упомянула о том, что посвятила в свои планы половину населения Гавайских островов. Кто же еще знает, что она вступила в контакт с Вашингтоном?
– Только мы, мистер Хелм, – сказал Фрэнсис. – И еще Ланни, но он погиб.
– Кто такой Ланни и как он погиб?
– Нас было четверо – Джилл, Ланни, Рог и я. Мы, так сказать, работали вместе. Ну, сами знаете, над проблемой мира… Джилл была нашим лидером. Всегда полна разных идей…
– Ясно. Она успела поплакаться мне насчет бедных азиатов. Это в сторону. Теперь давай о Ланни. Он погиб? Где?
Фрэнсис сказал не без некоторого упрямства:
– Сначала послушайте, как мы оказались завербованными, сэр. Видите ли, после одного из наших собраний Джилл встретилась с человеком, которого звали Рат.
– С Монахом, – перебил его я. – Она мне рассказывала. Он подкинул ей идейку, а она подкинула ему вас. Вы собирались спасти мир за счет правительства США.
