Борис Ушаков - Не все трупы неподвижны
Окончив курс лечения и частично возродившись, достаю из сумки фотоаппарат, проверяю снимки. Фотографий нет. Ни одной. Пока я нырял в Гав-де-По, кто-то побывал в моём номере, стащил записку со стола и стёр содержимое фотоаппарата. А может, это сделала Кассандра? Но зачем? И потом, скорее всего записку взял тот, кто её и положил, а златовласка с утра до вечера была со мной. Вспомнив о подарке капитана Камбрэ, не спеша бросаюсь к куртке. К счастью, визитка Гутентага цела. На ней указан адрес детективного агентства в Пирмазенсе, номера телефонов: двух стационарных и сотового. Сначала я звоню на сотовый. «Набранный номер не отвечает или заблокирован», — вежливо сообщает мне мой мобильник. О’кей. Затем набираю один из стационарных номеров. Это агентство? Длинные гудки. Всё понятно. Сегодня пятница. Конец недели. Рабочий день закончен, и немцы пьют пиво. Для очистки совести набираю последний номер. Есть контакт!
— Фрау Гутентаг слушает.
Усталый женский голос отвечает по-немецки. Видимо, я звоню к частному детективу домой?
— Халло! Меня зовут Вадим Росс. Извините, что беспокою вас так поздно. Я хотел бы поговорить с герром Паулем Гутентагом.
— Боюсь, это невозможно, герр Росс. Мужа нет дома.
— А могу я узнать, где он сейчас находится? Может быть, можно позвонить ему туда?
— Я сама очень хотела бы знать, где Пауль. Он не выходит на связь с прошлой субботы.
Глава 11
Весь следующий день до ужина я болею в своём номере. Вернее, занимаюсь самолечением. Сижу перед телевизором на диване в футболке, пропитанной водой из чудотворного источника, пью горячий чай с местным вареньем из апельсинов, смотрю американские мультфильмы на французском языке. На экране весёлые зверушки изобретательно калечат друг друга. Нет ничего удивительного, если после пяти лет просмотра таких мультфильмов внучка приложит лопатой любимую бабулю.
Снаружи доносится музыка, хохот. Периодически бодро поскрипывает лестница. Жанна звонко цокает на высоких каблуках мимо моей двери туда-сюда: цок-цок-цок-цок! В «Галльском петухе» стало оживлённо и шумно. Больше нет тягостных, как поминки, посиделок в столовой. Ко мне несколько раз забегает Кассандра: приносит еду, выстиранную и выглаженную одежду, сплетни. Несколько минуток посидит со мной, торопливо рассказывая, что новенького случилось за стенами моей комнаты, потом целует меня куда придётся (Чао, мой герой!) и убегает. Теперь у неё много хлопот.
Непогода оставила Лурд на время в покое. Тяжёлые мрачные тучи исчезли, и по лазурно-голубому небу с востока на запад катится оранжевое солнце. В общем и целом всё не так уж плохо, за исключением того, что рядом со мной бродит убийца, который неделю назад, вероятно, умножил на ноль Пауля Гутентага, а позавчера заставил меня самого поплескаться в холодных волнах Гав-де-По. Конечно, нельзя утопить всех Вадимов, но если только тех, кто с печальным взглядом, то можно.
Так что готическая история с трупом в сарайчике получила продолжение. В ней появилось новое лицо — Пауль Гутентаг. Грубое лицо со сломанным носом, как описал капитан Камбрэ. Детектив из Пирмазенса был в Сете. В четверг на прошлой неделе он пришёл к Жискару, а на следующий день вечером некий мужчина с зонтом приехал в отель, загадочно умер и бесследно исчез. Старый мореход не видел у Гутентага зонта, но в тот день в Сете дождя не было. Впрочем, Жискар льёт в себя виски, как в писсуар. Запросто мог и не заметить. Зато фрау Гутентаг сказала мне, что у мужа был зонт с пёстрым рисунком. Найдётся ли кто-то на белом свете, кто всё ещё уверен, что Пауль Гутентаг по-прежнему жив и здоров?
Что такое преступление? Это достижение человеком своих целей без согласия других людей. Без человека нет преступления. Преступление не может произойти на необитаемом острове или Солнце, зато там, где есть человек, всегда возможно преступление. Каких же целей стремится достигнуть этот преступник? Думайте, мсье великий писатель, думайте! Некоторым мозги нужны для того, чтобы думать, а некоторым — для того, чтобы уравновешивать задницу. А для чего мозги тебе, мой дорогой? Ты обязательно должен решить этот ребус, иначе быть тебе не великим писателем, а батареи коричневой краской красить.
От Жискара Камбрэ я узнал, что его брат смолоду имел неистовый нрав. Франсуа, как говорится, никогда не нравился женщинам и всегда свитер заправлял в штаны. Пил, курил, дрался. Почти каждый вечер буянил в портовых кабачках с компанией таких же, как сам, безумноголовых хулиганов. Щедро делился своим внутренним адом с окружающими. Несколько раз дело доходило до полиции. Чтобы уберечь непутёвого сынка от неминуемой тюрьмы, родители женили его на некрасивой девушке с длинными зубами. Что касается Луизы, моряк, ухмыляясь, рассказал мне такую притчу: «Есть старая китайская история о верной жене, которая после того, как ее муж уехал, впала в нищету и вынуждена была продавать свое тело, чтобы содержать его родителей. Когда муж приехал, она на заработанные деньги купила ему новую жену, а сама извинилась и повесилась. Поэтому на свете больше таких жён нет, мистер. Вернее, осталась одна Луиза».
Заимев семью, Франсуа жестоко повелевал домашними: частенько бил Луизу, всячески унижал сыновей, особенно недоразвитого Анибаля, мучил Кассандру. В десять лет девочка сбежала от отца-тирана. Как-то поздно вечером она явилась к Жискару. Его квартира располагается в том же доме на набережной, где бюро. Кассандра стояла перед ним на коленях, заламывая руки, плакала горючими слезами, умоляла старого моряка, чтобы он разрешил ей остаться у него, но потом пришла Луиза и уговорила дочь вернуться домой. Неудачный побег Кассандры мало что изменил в поведении Франсуа. Он продолжал издеваться над девочкой. Постоянно твердил: «Эту рыжую бестию я когда-нибудь утоплю в море!» Вскоре после исчезновения Кассандры, пять лет назад, у Франсуа отнялись ноги. Соседи шептались: «Бог наказал». Франсуа стал набожным, нацепил распятие, перестал стричься и бриться, не выпускал из рук Библию. Забыл своё боевое прошлое, поменял круг общения. Бросил курить, пьянствовать, куролесить. Часто повторял, что раскаивается в излишней строгости к дочери.
Я сообщил Жискару о том, что Кассандра некоторое время находилась в Сете в католическом приюте. Он удивился: «Почему же она меня не навестила? Когда я узнал, что Кассандра нашлась, Франсуа уже переехал в Лурд, поэтому я послал туда племяннице фотографию своего катамарана и пригласил её в гости, покататься по морю, но она не ответила».
В конце нашей беседы я попросил Жискара показать мне какой-нибудь снимок Кассандры. По его указанию Женевьева принесла альбом, и Жискар нашёл несколько фото. Я внимательно их осмотрел. Определённое сходство имелось, но точно определить, один ли и тот же человек рыженький голубоглазый ребёнок на старых фотографиях и девочка-эльф из «Галльского петуха», было невозможно. Из рассказа капитана Камбрэ у меня сложилось впечатление, что маленькая Кассандра была простой, подобно необструганному дереву, провинциальной девчонкой. Робкая, несчастная Кассандра-плакса из Сета ничем не походила на самонадеянную Кассандру — хитрую лгунью из Лурда. Но это моё субъективное мнение.
В общем, недоверие к лучезарно улыбающейся девочке-хамелеону у меня растёт. Судя по поведению Кассандры в Сете, она не знала, где живёт её родной дядя. Мы же проходили мимо его бюро. Впрочем, такую забывчивость можно объяснить провалами памяти, полученными в автоаварии. Провалы памяти иногда бывают очень полезны. Но есть и другие подозрительные моменты. Так, Жискар никогда не слышал об алжирском юноше Али. Из семейного фотоальбома Камбрэ кто-то удалил все до единой фотографии Кассандры. Да и из моего фотоаппарата тоже. Француженка Кассандра машинально здоровается и прощается со мной по-немецки. Горячее вино, так называемый глювайн, очень любят в Германии. А может, Кассандра из Лурда вовсе не Кассандра из Сета? Разве в нашей большой реальности нельзя существовать двум Кассандрам? Да запросто! Легко постукиваю пальцами по дивану. На моём тайном языке это означает: «Ну что за чушь может прийти в простреленную телевизором голову? Родители-то обязаны знать свою дочку! Такое правило».
Хорошо было бы знать, у кого из обитателей «Галльского петуха» есть алиби на то время, когда на меня напали. Ведь преступник всегда заботится об убедительном алиби. Оставленная на столе записка ни о чём не свидетельствует. Такую записку в телеграфном стиле может написать любой, у кого есть под рукой немецкий словарь. Я уверенно констатирую лишь тот факт, что в моём номере кто-то побывал, бегло его осмотрел, стёр все снимки в фотоаппарате, но ничего не взял.
За окном уже пламенеет закат, когда в очередной раз появляется Кассандра, чтобы узнать о моём самочувствии.
— Как ты, милый?
— Выздоравливаю. А что сегодня на ужин?
