Йен Фишер - Ночной консьерж
Кстати, где обещанные кенгуру?
Курсы коридорных походили на цирк. Учеников дрессировали, как животных, подающих надежды стать артистами на манеже. Их буквально натаскивали на клиента. Каждое действие необходимо было повторить сотню-другую раз, чтобы навсегда вбить в подкорку.
Гостиничное дело – и наука и искусство. Ненавязчивость и четкость. Предупредительность и деликатность. А еще неброская эффектность, как соблазнительная вишенка на вершине торта.
Встречать клиента в холле отеля, провожать его в лифте на этаж, размещать клиента в номере, подносить его вещи, решать бытовые проблемы: электричество, водопровод, холодильник, бар. Их натаскивали быть учтивыми, приветливыми, спокойными, невозмутимыми. Им приклеивали улыбки намертво. Консьерж обязан улыбаться клиенту, даже если его бабушка при смерти, машину увез эвакуатор, за ним гонится полиция, в кармане пусто, простатит донимает, а еще соседи за тощей фанерной перегородкой всю ночь не давали спать. Их учили обслуживать. Из них создавали образцовых слуг.
Он терпел. Он улыбался и подчинялся. И снова улыбался. Стоило ему почувствовать первые признаки подступающей к горлу тошноты гневом, как он начинал часто дышать, вспоминал песню Боба Дилана, и главное – потирал ладонью карман с воображаемым пистолетом. Спокойно, ведь это же игра, спокойно… Вот доиграю и пристрелю надменного.
Здешние учителя его хвалили, не то что в школе. Серж был на хорошем счету без всяких контрамарок влюбленного в Галю Богдана. Тетка Аглая увлеченно изнуряла его желудок выпечкой и тихо радовалась успехам. Лежа в постели с плеером и пачкой комиксов, он чувствовал, что с каждым днем получает все большее удовольствие от этой странной игры. Ему уже почти нравится обслуживать и подчиняться! Однажды, проснувшись на рассвете от лая Батлера, бегавшего во дворе за птицами, он на несколько секунд почувствовал приятный озноб при мысли о предстоящей работе и подумал: «Наверное, это люди и называют счастьем?»
Через три месяца обучения Сержа взяли в отель на должность коридорного. Он снова играл, получал удовольствие, улыбался, потому что уже не мог не улыбаться. Мышцы лица будто свело судорогой. Он играл и прислуживал, ощущая игру как свою вторую кожу. Спустя полгода благодаря улыбке и увлеченной игре он стал консьержем.
Консьерж – бог любой гостиницы. Он узнал это очень быстро и еще быстрее привык к этому. Консьерж олицетворяет отель в глазах клиента. Он способен решить любую проблему в стенах заведения и за его пределами. Забронировать столик в модном ресторане, где все расписано на месяц вперед, достать билеты на концерт Мадонны, получить места в вип-ложе на главном футбольном матче сезона. Консьерж может превратить жизнь гостя не только в отеле, но и за его пределами в особенный праздник. Правда, это он понял только три года спустя, за пять тысяч километров от Австралии. В России, в Москве.
Как в бульварных романах – жизнь каждому подбрасывает счастливый билет… Важно суметь им воспользоваться. Серж своим билетом пользоваться даже не собирался. В момент раскрутки барабана он отсыпался после суматошной ночной смены. Когда немного пришел в себя от отупляющего дневного сна, обнаружил на автоответчике три сообщения. В первом управляющий отелем голландец Мик Хообс приглашал его зайти к директору, во втором и в третьем он предлагал сделать это «побыстрее, как можно быстрее, бегом, пока твоя задница не профукала главный приз всей твоей никчемной жизни».
Натянув джинсы и небрежно помассировав десны зубной щеткой, Серж беззлобно проклял Мика и второй раз за сутки помчался на работу. Дневной сон так опустошил мозг, что ему даже лень было думать о причине внезапного вызова.
Директор, пожилой джентльмен с восторженно топорщащимися бакенбардами, долго тряс его руку и говорил, что всегда выделял «этого русского» среди прочих консьержей и что удача на сей раз улыбнулась достойному. Наконец Сержу объяснили, в чем дело. Оказывается раз в три года данная сеть отелей методом слепой лотереи, чтобы не «поливать ростки коррупции», выбирает одного из работников. Счастливчика отправляют на полугодовую стажировку в отель пятизвездочной сети «Хайт». В этом году повезло Сержу. «Ты можешь выбрать на свое усмотрение любой город из пяти предложенных». – Директор с любезной улыбкой разложил на столе буклеты – «Пекин», «Москва», «Прага», «Париж», «Чикаго».Серж попытался сосредоточиться, осмыслить предложение, просто попробовать думать… Но – проклятый дневной сон! – мозг отказывался работать, и чтобы не показаться невежливым, он ткнул пальцем в Москву.
* * *
Аэропорт гудел вокруг Кристины, как гигантский улей, но внутри девушки звенела тишина. Она смотрела прямо перед собой и видела совсем не то, что ожидала. Это был не он. Бесцветный человек у эскалатора держал в руках табличку с ее именем и улыбался. Он был совершенно не похож на того рыжего, лопоухого, с распухшей от пьянства физиономией, чьё фото она изучила настолько, что узнала бы даже в стотысячной давке на футбольном матче. Кристина остановилась в двух метрах от бесцветного человека и долго буравила взглядом русую челку, бледный лоб и водянистые глаза. Ей даже показалось, что человек слегка покраснел. Наконец он не выдержал.
– Вы Кристина? – Он сделал шаг вперед. От него пахло имбирем и жареным луком, поэтому Кристина инстинктивно отступила.
– Это я, – ответила она. – Где Серж?
– Серж просил передать свои извинения. Он сейчас вынужден присутствовать на похоронах, его старый друг умер. Серж уполномочил меня встретить вас и поселить. Завтра утром он будет в полном вашем распоряжении.
– А кто вы?
– Я помогаю ему иногда. Можно сказать – сотрудник. Зовите меня Миша.
Миша сделал движение к ее багажу, но Кристина опередила его.
– Я сама. – Она легко подхватила несессер и взялась за ручку чемодана.
Бесцветный Миша объяснил Кристине, что они несутся со скоростью девяносто километров в час, потому что сегодня суббота и знаменитые московские пробки выстроились в обратном направлении – из города. Действительно, на подъезде к широкой кольцевой магистрали, опоясывавшей мегаполис, Кристина увидела длинную вереницу изнуренных, пыхтящих и наполняющих дымом воздух автомобилей. По их крышам, наверное, можно было дойти до Кремля.
Окраины российской столицы произвели на нее удручающее впечатление. Нагромождение домов-коробок разных размеров, фасонов и расцветок. Это выглядело так, будто в кучу свалили кубики из нескольких абсолютно разных детских конструкторов. Никакой архитектурной идеи. Эти дома объединяло лишь одно – жить в них не хотелось. Целыми кварталами тянулись гипермаркеты-города, в которых можно потеряться или прожить в них всю жизнь, не покидая парковочных границ. Люди, несмотря на выходной день, брели по тротуарам с отрешенным видом, неся в глазах обреченность и одиночество. Ближе к центру наметилась некоторая архитектурная ансамблевость – желтые или темно-серые дома из кирпича и бетона, массивные склепы, как у древнеримских императоров. От них веяло сыростью, тоской и прошлым.
– «Сталинки», – заметив ее заинтересованный взгляд, сказал Бесцветный. – Раньше в них жили министры и генералы.
Кристина слышала, что местные жители называют эти серые сооружения «сталинский ампир». Забавная игра слов, все равно что «вампиров ампир». Интересно, Ярославль намного меньше Москвы? Неужели там еще тоскливее? Кристина почувствовала короткий укол при мысли о Ганди, который по ее милости томится где-то на беспредельных русских просторах. Правда, что именно ее кольнуло – чувство вины или гордыня, – она так и не поняла.
Честно говоря, в погожую июньскую субботу, проносясь в комфортной «тойоте» по невеселым московским магистралям, Кристина уже не находила идею с поездкой Ганди в Россию такой удачной. Либо ее школьный друг оказался никудышным разведчиком, либо этот Ночной Консьерж Москвы хорошо умеет охранять свои секреты. Собственно говоря, кроме нескольких фотографий Сержа, сделанных на мобильный телефон, его статус – Ночной Консьерж Москвы – почти единственное, что передал ей Ганди. Имен клиентов Консьержа ему узнать не удалось. Как не получилось сунуть свой длинный вздернутый нос в порочные маршруты «другой Москвы», по которым Серж – в этом Ганди был уверен – может бродить с завязанными глазами. Хитрый Консьерж почти сразу услал ее друга в Ярославль. Впрочем, это было уже на совести Кристины, ведь легенду о сыне мафиози, мечтающего о жизни простого студента, придумала она. Правда, у такой легенды было вынужденное практичное обоснование. Денег, которые находились в распоряжении Кристины, все равно не хватило бы, чтобы прокатиться по всем кругам порочного московского ада. А жизнь обычного студента, к счастью, обходится недорого даже в Москве. Однако вояж в Ярославль она в своих планах не учла. Поэтому, как только Ганди прислал мэйл, полный фольклорных стенаний и алкогольных жалоб, она приняла решение ускорить свой выезд в Москву.
