Харлан Кобен - Чаща
— И при этом, по какой-то причине, — в который уж раз на лице Флера отразилось недоумение, — они пользовались вымышленными именами.
Шамик не ответила. Хорошо.
Флер Хиккори продолжал качать головой, будто кто-то просил его признать, что два плюс два равняется пяти.
— Ваши насильники использовали имена Кэл и Джим вместо собственных. Это ваши показания, не так ли, мисс Джонсон?
— Да.
— Вы видите в этом какой-то смысл?
— Протестую, — вмешался я. — Во всем этом жестоком преступлении для нее нет никакого смысла.
— Да, я это понимаю, — кивнул Хиккори. — Просто надеялся, что мисс Джонсон сможет объяснить, почему насильники не скрывали своих лиц, затащили ее в свою комнату… и при этом называли друг друга вымышленными именами. — Он обворожительно улыбнулся. — У вас есть этому объяснение, мисс Джонсон?
— Объяснение чему?
— Почему двое мальчиков, которых зовут Эдуард и Барри, называли себя Джим и Кэл?
— Не знаю.
Флер Хиккори вернулся к своему столику.
— Прежде я спрашивал вас, знакомы ли вы с какими-то насильниками. Вы это помните?
— Да.
— Хорошо. Знакомы?
— Я так не думаю.
Флер кивнул и взял со стола лист бумаги.
— А как насчет мужчины, который в настоящее время сидит за изнасилование в Рейуэе? Его зовут… обратите внимание, мисс Джонсон… Джим Брудвей.
Шамик широко раскрыла глаза.
— Вы говорите про Джеймса?
— Я говорю про Джима… или Джеймса, если вас больше устраивает имя, указанное в документах Брудвея, который ранее проживал в доме 1189 по Центральной авеню в городе Ньюарке штата Нью-Джерси. Вы его знаете?
— Да, — осторожно ответила она. — Я его знала.
— Вы знали, что сейчас он в тюрьме?
Она пожала плечами:
— Я знаю многих, кто сейчас в тюрьме.
— Уверен, что знаете. — Впервые в голосе Флера послышались жесткие нотки. — Но мой вопрос не об этом. Я спросил, знали ли вы, что Джим Брудвей в тюрьме?
— Он не Джим. Он Джеймс…
— Я спрошу еще раз, мисс Джонсон, а потом попрошу суд обязать вас ответить…
Я встал:
— Протестую. Он оказывает давление на свидетельницу.
— Протест отклоняется. Отвечайте на вопрос.
— Я об этом слышала. — Голос Шамик звучал очень уж жалобно.
Флер театрально вздохнул:
— Да или нет, мисс Джонсон? Вы знали, что Джим Брудвей в настоящее время находится в тюрьме штата?
— Да.
— Ну вот. Почему нам пришлось вытаскивать из вас этот ответ?
— Ваша честь… — подал голос я.
— Давайте не устраивать представление, мистер Хиккори. Продолжайте, — велел судья.
Флер Хиккори прошел к своему стулу.
— Вы когда-нибудь занимались сексом с Джимом Брудвеем?
— Его имя — Джеймс, — настаивала Шамик.
— Давайте, чтобы не вносить путаницы, называть его «мистер Брудвей», хорошо? Вы когда-нибудь занимались сексом с мистером Брудвеем?
Я не мог пропустить такое:
— Протестую. Ее сексуальная жизнь не имеет никакого отношения к данному делу. Закон в этом вопросе предельно ясен.
Судья Пирс посмотрел на Флера:
— Мистер Хиккори?
— Я не пытаюсь запятнать репутацию мисс Джонсон или намекнуть, что она женщина свободных нравов. Представитель обвинения уже объяснил, что мисс Джонсон работала проституткой, а потому вступала в половые сношения со многими мужчинами.
Ну зачем я открывал рот?
— Я задаю этот вопрос не для того, чтобы как-то опорочить свидетельницу. Она признала, что занималась сексом с мужчинами. И тот факт, что мистер Брудвей мог быть одним из них, едва ли заставит ее покраснеть.
— Это предвзятость.
Флер посмотрел на меня так, словно я только что свалился с лошади.
— Я же объяснил, что никакой предвзятости нет и в помине. Дело в том, что Шамик Джонсон обвинила двух юношей в очень серьезном преступлении. Она дала показания, что мужчина по имени Джим изнасиловал ее. И я задаю очень простой и понятный вопрос: занималась ли она сексом с мистером Джимом Брудвеем… или с Джеймсом, как она предпочитает… который в настоящее время находится в тюрьме штата за изнасилование.
Я видел, к чему он клонит, и не ждал ничего хорошего.
— Разрешаю вопрос, — постановил судья.
Я сел.
— Мисс Джонсон, вы когда-нибудь занимались сексом с мистером Брудвеем?
Слеза скатилась по щеке Шамик.
— Да.
— Больше чем один раз?
— Да.
Казалось, Флер двинется в этом направлении дальше, но он чуть изменил тактику:
— Вы выпивали или принимали наркотики, перед тем как заняться сексом с мистером Брудвеем?
— Возможно.
— Да или нет? — Голос стал предельно жестким. В нем чувствовалась ярость.
— Да. — Она уже плакала.
Я встал:
— Короткий перерыв, ваша честь.
Флер нанес нокаутирующий удар, прежде чем судья успел ответить.
— В ваших занятиях сексом с Джимом Брудвеем когда-нибудь принимал участие другой мужчина?
Зал взорвался.
— Ваша честь! — прокричал я.
— Тихо! — Судья застучал молоточком по столу. — Тихо!
Зал быстро угомонился. Судья посмотрел на меня.
— Я знаю, слушать это трудно, но собираюсь разрешить этот вопрос. — Он повернулся к Шамик: — Пожалуйста, ответьте.
Стенографистка суда зачитывала вопрос, а по лицу Шамик катились слезы. Когда она закончила, Шамик ответила без запинки:
— Нет.
— Мистер Брудвей даст показания…
— Он позволил какому-то своему приятелю при этом присутствовать! — воскликнула Шамик. — Это все. Я не разрешила ему даже прикасаться ко мне. Вы слышите? Не разрешила!
Зал замер.
— Итак, — продолжил Флер, — вы занимались сексом с мужчиной по имени Джим…
— Джеймс! Его имя Джеймс!
— …и при этом другой мужчина находился в комнате, но вы тем не менее не знаете, откуда взялись эти имена, Джим и Кэл?
— Я не знаю никакого Кэла. И его имя Джеймс.
Флер Хиккори придвинулся к Шамик. На его лице отражалась озабоченность, словно он тревожился за нее.
— Вы уверены, что не выдумали всего этого, мисс Джонсон? — Голос звучал как у докторов из телесериалов, которые стремятся помочь.
Шамик вытерла слезы.
— Да, мистер Хиккори. Я уверена. Чертовски уверена.
Но Флер и не думал возвращаться к своему столику.
— Я не собираюсь утверждать, что вы лжете, — продолжил он, и я сумел подавить желание протестовать, — но нет ли вероятности того, что вы выпили слишком много пунша? Не ваша вина, разумеется, вы думали, что он безалкогольный… Потом приняли участие в половом акте с двумя мужчинами и на эти события наложились воспоминания из другого временного периода? Не этим ли объясняются ваши утверждения, что вас изнасиловали двое мужчин, которых звали Джим и Кэл?
Я вскочил, желая сказать, что это два вопроса, но Флер опять знал, что делает.
— Вопрос снимается, — объявил он с таким видом, будто сожалел, что это дело вообще слушается в суде, поскольку для обвинения его клиентов нет никаких оснований. — У меня больше нет вопросов.
Глава 13
Дожидаясь Сильвию Поттер, Люси пропустила имя и фамилию Маноло Сантьяго, гостя Айры, через «Гугл», которых так звали. Людей хватало, но толку в этом не было. Репортеров среди них не нашлось. Так кто же он? И зачем приходил к отцу?
Разумеется, она могла спросить Айру. Вот если бы он вспомнил!..
Прошло два часа. Потом три, четыре. Она позвонила в комнату Сильвии. Трубку не сняли. Отправила электронное письмо на блэкберри. Ответа не получила.
Ей это определенно не нравилось.
Откуда Сильвия Поттер узнала о ее прошлом?
Люси сверилась со студенческим справочником. Сильвия Поттер жила в Каменном доме. Она решила пойти туда и разобраться на месте.
В университетском кампусе есть определенная магия. Кампус — нечто отгороженное от внешнего мира, защищенное, и, наверное, в мире должны быть такие островки. В относительной изоляции иной раз даже лучше, чем на воле. Когда ты молод, кампус представляется безопасным местом, а для тех, кто старше, вроде Люси и Лонни, становится убежищем.
В свое время Каменный дом был общежитием студенческого братства «Пси-У». Но десятью годами раньше в университете со студенческими братствами покончили, заклеймив их «антиинтеллектуальными». Люси соглашалась с тем, что у подобных братств хватало недостатков, но сама идея запрещения казалась очень уж авторитарной, прямо-таки фашистской. В суде как-то разбиралось дело об изнасиловании в общежитии студенческого братства другого университета. Но фигурантами дела с таким же успехом могли быть члены команды по лакроссу,[20] или группа строителей в стрип-клубе, или рокеры, разгулявшиеся в ночном клубе. Люси не знала правильного ответа, но не сомневалась: нельзя избавляться от объединений, которые лично тебе не нравятся.
