Владимир Ераносян - Акула шоу-бизнеса
Власть каждого из членов Комиссии распространялась на собственные бригады, но их численность регламентировалась Магистром. К примеру, вес Лорда измерялся двумястами "штыков". Особое внимание уделялось разведке. Внутренняя служба считалась прерогативой одного из членов Комиссии, отчитывающегося регулярно о чистоте рядов и положении дел внутри организации перед Магистром. В его задачу в первую очередь входило выявление проникнувших в Орден агентов спецслужб и их устранение, а также ликвидация предателей. Большинство из разоблаченных "мусоров" и сломавшихся членов Ордена принимали смерть на Ритуале Посвящения, личное присутствие на нем Магистра с некоторых пор не являлось обязательным условием. Казнь приобрела обыденный окрас.
— Да, кстати, — продолжал Магистр, — практически все профсоюзные боссы с моей подачи объявили бессрочные забастовки с политическими требованиями. Шахтеры бастуют, железнодорожники тоже, учителя, врачи — все бюджетники, даже спортсмены смеха ради. Не выстоять президенту в конкуренции с Егоркой. Военные — и те пикетируют родное министерство. Вот к чему ведет несовершенство политической системы. Те, кого надо кормить и ублажать в первую очередь, терпят порой больше других. Армию свою любить надо. Хотя этим недоумкам в Кремле поздно уже учить урок. Я буду принимать у них зачет шестнадцатого июня самым что ни на есть предвзятым образом.
Лорд не уставал поражаться широте мышления своего босса. Он охотно принял предложение Магистра отужинать в кругу друзей в недавно выстроенном неподалеку от подмосковного Калининграда ресторане "Калинка". Здание ресторана спроектировали так, что при желании и минимальных усилиях оно легко переоснащалось в неприступную цитадель. Подобных секретных баз во владении Ордена насчитывалось более трех десятков. Только в одной Московской области местонахождение части из них было известно лишь главе организации и наиболее влиятельным его фаворитам. Некоторые из засекреченных объектов, помимо компьютерной системы охраны, имели на своей территории вертолетные площадки, а под своими постройками скрывали туннельные ходы.
Передовой арьергард из эскорта мотоциклистов выехал к назначенному месту, за ним потянулась вереница кэбов, в том числе бронированный "мерседес" Магистра.
Халдеи накрыли для членов Комиссии кавказский стол: шашлык, долма, люля-кебаб, вино "Киндзмараули". Стены из красного кирпича едва успевали поглощать тепло камина. Магистр повелел поджечь факелы, прибитые на стенах. Факельный огонь придал трапезе душок средневековья. Судя по блаженному виду главы Ордена, он балдел от этого.
Ели молча, лишь изредка перебрасываясь между собой парой-другой фраз. О предстоящей конфессии не говорили ни слова. Охрана довольствовалась столом поскромнее, стоящим под тентом просторной беседки во дворе.
Погода выдалась на славу. Лето на носу, так что ничего удивительного. Щебетали птички, размахивали крылышками бабочки. И этот природный блюз был "под стать сладким нотам "Гоу даун мозис" Луи Армстронга. Вот она — красочная сторона мироздания с ее густыми зелеными кронами и упрямым жужжанием насекомой мелкоты. Какая природе разница, при каком политическом режиме она живет? В отличие от любой автократии, да пусть даже и демократии, природа неистребимо живуча и до простоты совершенна. И гниль ее в отличие от прогнившей государственной системы — всего лишь обогащенная минералами почва, другими словами, обыкновенный перегной.
Но здесь, в ресторане "Калинка", царила иная логика, базирующаяся на идеологии организации, коей, как собственным дитя, гордился ее основатель. И хотя любые человеческие представления в большей степени субъективны, всякому субъективизму есть предел.
"Киндзмараули" дурманящим теплом разгорячило внутренности. Магистру стало нехорошо от жары, он вышел во двор охладиться и вдоволь надышаться свежим воздухом. Сопровождать его вызвался Лорд.
Они бродили в палисаднике. Лорд предложил боссу сигару. Магистр обрадовался возможности удвоить приятные ощущения — прохладный вечер взбодрил его, и тошноту как рукой сняло. Они с одинаковым апломбом смаковали затяжки, но в этом культе курения угадывалось нечто показное и притворное. Ведь оба они пресытились жизнью настолько, что вряд ли нашлось бы на свете диво дивное, способное расшевелить в них телячий восторг. Женщины? Их они перебрали великое множество и могли себе позволить еще столько же, хоть сразу. Деньги? Это слово уже вызывало у них смех. Что еще? Слава? Говно на палочке. Все имеет свою цену, за деньги можно стать знаменитостью. Любовь? Эти двое давно уже любили только свое отражение в зеркале, быть может, с самого детства. Страх? Здесь можно поспорить. Лорд, к примеру, боялся гораздо меньше, нежели среднестатистический гражданин, но все же существовали вещи, коих он искренне опасался. Разве не боялся он Соболя — Магистра? Да, но его это не удивляло, для него сей страх к Большому Папе был нормой, рабочим состоянием, ведь он с низов "прохавал" блатную систему. Что бы там ни сочинял Магистр, каких бы воздушных замков ни строил, Лорда невозможно уже было переучить. Никакой его босс не Магистр, Соболь он. Хотя это не совсем правда. Да, вся эта перетусовка кличек и привычных названий давалась Лорду на первых порах освоения в организации почти так же, как изучение в преклонных годах иврита. Однако трудности ушли в прошлое. Новые привычки приросли намертво. Магистр, конечно же Магистр.
А боялся ли чего-нибудь сам Магистр? Лорд часто задавал себе этот вопрос. Образ босса отпечатался несмываемыми чернилами в его сознании как образ человека без нервов, уверенного в себе, как самый сильный самец львиного прайда. И все же вопрос подлой закорючкой тюкал его в затылок. Он же все-таки не лев, а человек. Лев и тот, оставшись один в окружении полчища смрадных от съеденной падали гиен, предпочитает спасаться бегством, чем вступать в неравную схватку.
Вдруг что-то отвлекло Лорда от приятного дыма сигары. Его взгляд приковали два мусорных контейнера, стоящих метрах в сорока. Вместе с голодными бродячими котами в грязи и объедках ковырялась опустившаяся старуха. Она разгребала бараньи кости, мясо с которых пошло на шашлык, корявой палкой, подыскивая себе подходящий ужин. Правда, слово "ужин" в данном случае нельзя было назвать уместным. Наверняка найденная ею косточка с приличными ошмотками баранины являлась для нее одно временно завтраком, обедом и ужином. Довольная удачной находкой, старуха бережно сунула кость под мышку. Но блеск в ее глазах не выражал привычного человеческого удовлетворения, в них было больше животного чувства. Как бы в доказательство этому старуха по-кошачьи ощетинилась и, напряженно озираясь по сторонам, попятилась назад с одним желанием — унести скорее лакомый кусочек. Лорд, недоумевая, смотрел на удаляющуюся старуху до тех пор, пока она не скрылась из виду за деревьями. Угораздило же эту жалкую нищенку оказаться здесь, на пиру будущих властителей России…
Он хотел было догнать ее и щедро одарить деньгами, но тут его осек голос Магистра, который, кстати, не видел душераздирающего сюжета с котами и бомжихой.
— Сила — в решимости быть сильным, — твердо и раскатисто увещевал Магистр, — надо делать что-то, не сидеть сложа руки, с разинутым ртом воспринимая чужие подвиги, движение — все, конечная цель — ничто. По- моему, Ницше. Золотые слова. А может и не Ницше. Но от этого слова не менее золотые. Лучше ошибиться, чем просидеть век бобылем и не ощутить горький, но, заметь, живой привкус досады за свою дурость. Надо суметь сделать из себя генератор действия, нежели просто сосуд противоречий. Ты знаешь, что сказал мне Мэджик, инструктор из ЮАР? Он сказал, что их движению не помешал бы такой лидер, как я. Они менжуются с началом восстания, ведут сепаратистские переговоры с зулусами, а нигеры Манделы тем временем отрезают им уши поодиночке и надевают на их головы огненные покрышки, которые ласково именуют "ожерельями". Он все это видел своими глазами. Мандола — лауреат премии Нобеля, борец номер один, противник апартеида, сам связан с негритянской мафией Лос-Анджелеса…
Неожиданно Магистр замолк, словно его укусила гадюка. Вены на шее вздулись, скулы задрожали, предворяя истошный крик отчаяния и ужаса. Он орал, будто его резали на куски, будто его сердце вырвали из груди. Лорд, отпрянув сперва в сторону от испуга, мгновенно оценил обстановку. Та нищая бабка, вынырнувшая из-за дерева подобно невидимке, стала причиной этого ужасного крика. Спустя секунду Магистр стоял в центре плотного кольца телохранителей, не прекращая панически орать. Старушка, целью появления которой было заурядное попрошайничество, сама до смерти испугалась и теперь решила ретироваться. Она заковыляла на своих кривых с закупорками вен ногах в глубь палисадника, но тут произошло страшное.
