Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов
— Так значит, когда вы говорили о зубовской сабле, вы имели в виду Платона Зубова, фаворита Екатерины? — уточнил Розум.
— Ну да, а кого же еще? И для владельца сабли это не было сюрпризом. Он меня несколько раз переспросил, действительно ли сабля зубовская.
Розум мысленно представил себе, что испытал Корень, когда узнал, что сабля зубовская, и усмехнулся:
— Он, Владимир Георгиевич, имел в виду Зуба, Зубовских Эдуарда Иннокентьевича, известного в России эксперта-антиквара.
— Постойте, именно о нем меня спрашивал вчера следователь!
— Потому что его убили в начале мая.
— И вы думаете, что причиной было данное недоразумение? О боже, какой ужас! Я хотя и неумышленно, но стал причиной гибели этого человека?
— Не стоит переживать, граф, вы ни в чем не виноваты.
— Может быть, нужно позаботиться о его семье? Я готов.
— Ну, о его семье есть кому позаботиться, Владимир Георгиевич. Я думаю, они в вашей помощи не нуждаются. Сейчас нам надо подумать о вашей безопасности. Насколько я понимаю, ставки в игре гораздо выше, чем мы предполагали. Речь идет об очень больших деньгах.
— Колоссальных деньгах, — подтвердил Панин. — Если сабля не погибла, на сегодняшний день она один из самых дорогих предметов антиквариата в мире.
— Это меняет дело. Те, кто охотится за саблей, ни перед чем не остановятся. И главным их объектом становитесь вы. Они убеждены, что вы знаете, где ее найти, или уже нашли. И наверняка попытаются не выпустить вас из России, чтобы с вашей помощью выйти на саблю.
— Но что же делать?
— Для начала мы организуем вам круглосуточную охрану. До самого вашего отъезда. Это в дополнение к охране из «Ратника». Вообще я бы предпочел, чтобы вы сегодня ночевали у нас.
— Нет, Алексей, исключено. Я возвращаюсь к себе в отель.
— Тогда вы не должны никуда выходить из отеля, и в вашем номере все время будет находиться наш сотрудник.
— Ну, это мне нетрудно, я старый домосед. Я хочу попросить вас об одном одолжении, Алексей. Обещайте мне, что, если найдете саблю, обязательно известите меня.
— Обещаю, Владимир Георгиевич. Обязательно дам вам знать.
— Спасибо. А сейчас, уж извините старика, разрешите откланяться. Устал я за эти два дня. Отвык по гостям ходить.
Через час после ухода Панина на мобильник Розума позвонили.
— Алексей Викторович, я звоню от Старостина. Корень пропал. Полковник сказал звонить прямо вам.
— Вы что же, его упустили?
— Он утром с дачи поехал в офис, в банк. Ну и сидел там безвылазно. И мы тут сидели. А час назад водитель выходит и уезжает один. Мы к охраннику: «Где Корень?» А он говорит: «С утра был, потом уехал».
— Ушел с заднего хода?
— Там сзади проходные дворы прямо на соседнюю улицу выходят. Ну а его там, видно, уже ждали.
— Сколько времени прошло?
— Семь часов, Алексей Викторович. На дачу он не возвращался.
Розум перезвонил Старостину:
— Здорово, сосед.
— Привет, пехота. Ну вот они и начали, Леша. Ты там своего родственника прикрыл?
— Да родственника прикрыл, а родственница сейчас с Лидией в Большом на балете.
— Вот черт.
— Пошли своих, а то я сейчас никого уже не найду.
— Уже едут. Я тебе перезвоню.
В семь тридцать Розуму позвонили еще раз.
— Это я, — сказал Старостин, — мы не успели, Алексей.
— Давай по порядку, — сразу помрачнел Розум.
— Она в туалет после первого акта пошла. В кабинку зашла и пропала. Кабинка закрыта изнутри.
— Перехват объявили?
— Портрет уже размножили, сейчас рассылают. На всех вокзалах и в аэропортах ее ждут. Они ее не вывезут, Леша, но ты же знаешь…
— Знаю. Срочно подключай телефоны Панина.
— Да знаю я, ты мне лучше скажи, Алексей, как он решился? — спросил полковник удивленно. — Он же знал, что за ним следят.
— Мы не представляли себе, о чем идет речь. Это огромная ценность, полковник. Колоссальная. Как сказал Панин, самая дорогая антикварная вещь на сегодняшний день в мире, находящаяся в частных руках.
— А она действительно существует?
— Не исключено. А Корень уверен, что ее нашли. Ему терять нечего, на нем уже два трупа.
— Три.
— Как три? — опешил Розум. — А кто третий?
— Гастролера в Томске нашли. С перерезанным горлом. В общем, через час твой шеф ждет нас с планом мероприятий.
Совещание межведомственной следственной группы началось в девять вечера.
— Да, быстро они работают. Дерзко. — Суровцев с укором посмотрел на участников совещания. — Что скажете, господа офицеры? Старостин?
— Ее портреты на регистрации рейсов во всех аэропортах страны. Все российские рейсы, находящиеся в воздухе, оповещены. Железнодорожная милиция работает по всем вокзалам. Все поезда проверяются. Дорожно-постовая служба получила ориентировку. Мы их обложили, как медведя, товарищ генерал.
— Что на границе?
— Все контрольно-пропускные пункты пересечения границы были оповещены через сорок минут после похищения.
— Что по Корню?
— Боюсь, он уже за границей, — ответил подтянутый подполковник в милицейском мундире. Семь часов — огромная фора.
— А что у нас по его зарубежным контактам? — Суровцев посмотрел на Старостина.
— У него дом в Испании оформлен на подставное лицо. Но я думаю, он туда не сунется.
— А куда он сунется?
— Он может сидеть в Литве, может в Польше, но скорее всего он там не засидится. Все его контакты нам хорошо известны. А еще он может сунуться в Италию, — спокойно сообщил мужчина в штатском, сидящий в углу.
— Почему в Италию?
— У его приятеля Андрея Сазонова там вилла. И Корнеев уверен, что нам о ней ничего не известно. Нам действительно стало о ней известно совершенно случайно. Мы уже работаем с зарубежными товарищами.
— Наружка в Москве?
— Все основные члены группировки под наблюдением с прошлого понедельника, после убийства Ройбаха. Ничего подозрительного замечено не было, — доложил Старостин.
— Эфир?
— Ни одного подозрительного контакта не засекли. С мобильного Корень перестал звонить со среды. Сменил номер, — продолжал докладывать полковник.
— Надо проверить аэропорты и железку на Украине и в Белоруссии. Свяжитесь с коллегами. Пока все. Будем ждать звонка. — И Суровцев встал из-за стола.
В номере Панина ждали звонка. Двое сотрудников службы прослушивания сидели в наушниках и курили. Розум с Паниным во второй комнате пили кофе. Телефон зазвонил в девять тридцать утра.
— Панина, пожалуйста.
— Это я.
— Владимир Георгиевич, ваша кузина у нас, и ее дальнейшая судьба сейчас полностью в ваших руках.
— Что я должен делать?
— Вы должны отдать нам саблю Чингизидов.
— Но у меня ее нет!
— Владимир Георгиевич, мы даем вам неделю. За неделю сабля должна быть у нас. Если нет, нам придется расстаться с вашей кузиной и вам тоже. И не советую с нами играть в догонялки. Мы ведем себя с вашей сестрой по-джентльменски. Но если вы позволите себе какие-нибудь шалости, условия содержания баронессы будут немедленно изменены на обычные для заложников. Подвал, цепи, наручники. Ну, вы знаете.
— Я должен с ней поговорить.
— Нет, Владимир Георгиевич, это невозможно.
— Тогда ничего не будет. Я должен убедиться, что она жива и здорова.
— Ну хорошо, вы с ней поговорите. Только советую поторопиться, месье Панин. Вы видите, мы не шутим. Либо мы получаем саблю, либо вы получаете труп Эмилии.
Крым, лето 2005 г.
Эмилия долго ворочалась во сне, пытаясь отмахнуться от солнца, бившего ей прямо в глаза. Наконец она окончательно проснулась и испуганно села на кровати. Она находилась на корабле. Солнечные зайчики, отражаясь от поверхности воды, играли на стенах каюты. Эмилия осторожно встала и осмотрела помещение. Прямо за кроватью, точнее — за диванчиком, находилась небольшая дверь. Там оказался туалет с душем. Напротив была дверь побольше, по-видимому, входная. Она была заперта. У диванчика стоял небольшой столик с таким же небольшим стульчиком. И стол и стул были прикручены к полу. На стуле лежали купальник и широкая пляжная юбка.
От помятой одежды Эмилии, сброшенной на пол, шел резкий запах какого-то лекарства. Первым делом она решила принять душ и попытаться привести себя в порядок. Благо в шкафчике она нашла вполне приличную новую косметичку, а полочки душа с высокими бортиками были заставлены шампунями и кремами. Вытираясь после душа, она услышала, как кто-то открыл входную дверь. Она запахнула полотенце и выглянула в каюту. Возле столика стоял молодой парень, сервируя ей завтрак, который он принес на большом металлическом подносе.
— Доброе утро, — поздоровалась Эмилия.
— Здрасьте, — буркнул парень. Он явно не выказывал никакого желания поддерживать беседу.
