Дэвид Эллис - Наблюдатель
— Пора взрослеть, Райли, — с горячностью проговорил Муллани. — Вы же сами согласились, что это хорошая стратегия. Если жертва отказывается от обвинений, обычно мы прекращаем дело, не так ли? Это стандартная практика, только на сей раз жертва не может ничего сказать. Зато ее семья не желает молчать. Они не хотят, чтобы их дочку искалечили еще сильнее. И нельзя, чтобы ваша гордость или ваше воображение встали на пути их желания.
Райли поднялся, засунул руки в карманы и прикусил нижнюю губу. Он не мог поверить, что ему угрожают. Он знал, о чем думает Эд Муллани — это самое громкое дело, о каком только может мечтать обвинитель. И оно оказалось в руках у Пола Райли.
Райли посмотрел в окно позади Муллани. День был теплым и солнечным. Райли представил, как покидает кабинет, выходит на площадь, доходит до своего госучреждения, стучится в дверь и просит принять его на прежнюю работу.
Муллани подошел к нему. Судя по выражению лица, он готов был пойти на компромисс.
Внезапно Райли понял, что его дни в офисе окружного прокурора сочтены. И все же ему хотелось вести это дело. Он хотел уничтожить монстра. Не верил, что Терри Бургос заслуживает оправдания в той или иной мере. Он был уверен, что именно Бургос убил всех этих женщин. И в его поступках не было и намека на то, что он невменяем.
Пускай Райли и новичок на своей работе, он не сомневался в том, что Бургос убивал женщин во время своих ночных дежурств.
Райли примерно подсчитал сроки. Это произойдет примерно через шесть — девять месяцев до того, как дело будет окончательно закрыто. Он добьется, чтобы Терри Бургоса осудили, а затем уволится.
— Хорошо, — кивнул Райли. — Я… я позвоню куда нужно.
— Обзвоните их всех. — Окружной прокурор положил руку на плечо Райли. — А теперь идите и осудите этого маньяка.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Среда 23 июня 2005 года
Глава шестнадцатая
— Подожди, Шелли. Подожди немного, — пробормотал я и открыл глаза.
Краткий миг паники, полная потеря ориентации… Затем я поднял голову и увидел улицу. Вероятно, это Диллард-стрит; я помнил, что провожал сюда молодую женщину… Молли. Я посмотрел на часы, но от них остались только воспоминания да светлая полоска на загорелой коже на запястье. Я совершил большую ошибку, когда решил пощупать затылок — там была мокрая шишка. Я с трудом поднялся. Ноги дрожали. Я стал инстинктивно отряхивать свой смокинг, который стал влажным после того, как я полежал на куче размокшего от дождя мусора. Из того, что я счистил, можно было приготовить неплохой салат.
Я находился в переулке, примыкающем к Диллард-стрит, и пара мешков с мусором послужили мне своего рода матрасом. По крайней мере грабители оставили мне одежду — впрочем, это было все, чем я мог похвастаться. Ни денег, ни ключей. Зато остались бумажник, кредитные карты и водительское удостоверение. Пропала только наличность. Вероятно, они поняли, что не успеют снять деньги с карты, так как я заблокирую ее. Под «ними» я подразумевал женщину, Молли, и того, кто ударил меня по голове кувалдой. Теперь я все четко вспомнил.
В ушах у меня звенело, но я все-таки остался жив. Набрав в легкие побольше воздуха, я почувствовал запах городской помойки, исходящий от моей одежды. Старый добрый трюк… Боже, как я мог повестись на него? Позволить этой женщине заманить меня в переулок… Изрядно подвыпивший человек средних лет — идеальная жертва. Тот парень мог появиться здесь в клоунских ботинках, и я не услышал бы его. Я был в таком состоянии, что меня провел бы даже десятилетний ребенок.
Зато теперь в моей биографии появился новый эпизод — меня обокрали посреди города.
Еще повезло, что я оказался всего в двух милях от дома. Я не из тех, кто любит разгуливать по ночам, тем более в таком районе, но я подумал, что вряд ли попаду в подобную переделку второй раз за ночь, а следовательно, мог рассчитывать на своего рода иммунитет против грабителей. И потом, у меня просто не было выбора. Наличности тоже.
Поэтому я пошел пешком, надеясь, что это поможет окончательно протрезветь и прочистить голову. Меня словно магнитом тянуло к земле, каждый шаг давался с большим трудом. Сотрясение мозга, похмелье, а возможно, то и другое сразу. Холодный воздух помог побороть тошноту, но я чувствовал себя так, будто плыву навстречу ветру. Я читал каждую вывеску и старался приободрить себя мыслями о доме, который уже близко. Но мне с трудом удавалось преодолевать физическую боль, а также страдания моего оскорбленного самолюбия, моей доверчивости и того, что, находясь без сознания, я мечтал о моей бывшей подружке.
Мой дом находился за углом — небольшой кирпичный особняк, рассчитанный на одну семью. Я купил его полгода назад. Для меня одного он был явно великоват.
«Это же дом для семьи», — зловещим тоном заметила в свое время Шелли. Но мне нравился его внешний вид и льстило, что на рубеже двадцатого и двадцать первого веков в этом особняке проживал сенатор США.
Прежде чем переехать сюда, я жил в высоком многоквартирном доме в центре города, возле озера. Квартира была обставлена просто и располагалась недалеко от работы, но там я не чувствовал себя дома. Мне не нравился вахтер у входа, который постоянно отмечал, когда я ушел и когда вернулся, хотя в моей жизни не было ничего интересного. Просто мне не хватало уединения.
Зато теперь у меня было достаточно места для личного пространства. Почти пять тысяч квадратных метров — и все это в моем полном распоряжении. Однако я не мог войти в свой собственный дом без ключей. К счастью, когда только въезжал сюда, я спрятал запасной ключ. Боялся, вдруг потеряю ключи, хотя и предположить не мог, что это произойдет при подобных обстоятельствах.
Я пошел по тропинке к гаражу, где у меня скотчем был приклеен к водосточному желобу запасной ключ. Затем открыл ворота и направился на задний двор — он довольно маленький для сельской местности, но вполне приличный для города. Двор обрамлял кустарник, который, слава Богу, рос самостоятельно, поскольку я не имел ни малейшего представления, как ухаживать за садом. Позади гаража был оборудован мини-корт и находился щиток с корзиной для баскетбола. Еще там была детская площадка с качелями и гимнастическими снарядами. Думаю, это и отпугнуло Шелли. С таким же успехом я мог бы сразу сделать ей предложение. «Сейчас неподходящее время» — так она сформулировала свою позицию.
Несколько ступенек вели к двери, за которой находился вход в подвал. Лишь подойдя к ней, я понял, что никогда не проверял, подходит ли запасной ключ к замку. И вообще, исправен ли он. На самом деле я ни разу не открывал эту дверь с января, но очень надеялся, что ключ подойдет, потому что в противном случае мне не светило ничего хорошего. Можно было взломать замок, но я не имел опыта в этом деле. За всю свою жизнь я совершал лишь один вид грабежа: когда посылал счета моим клиентам.
Я вставил ключ в замок и прочитал про себя молитву. Ничего не вышло. Да, мистер Райли, ваш сын в очередной раз доказал, что он разиня. Может, он неплохо выступает в суде, но совершенно не умеет работать руками.
— Боже, — проговорил я, — черт возьми!
Ну ничего, эта дверь еще пожалеет, что не захотела меня впускать. Я подобрал в саду камень. Возможно, существовал и более безопасный и эффективный способ совершить взлом, но моя голова раскалывалась и мечтала поскорее оказаться на подушке, поэтому я размахнулся, как бейсболист-любитель, и со всей дури шарахнул по маленькому стеклянному оконцу на двери рядом с замком.
— Черт! Проклятие! — крикнул я, схватившись за окровавленный кусок мяса, в который превратилась моя рука. Осколки стекла впились между костяшками пальцев, кровь забрызгала рукав.
Что за чудесная ночь!
Я просунул руку и отодвинул засов, стараясь думать о том, как хорошо снова оказаться дома, а вовсе не о той дополнительной работе, которую сам себе устроил, — мне еще предстояло вставить в дверь новое стекло. Агенты по недвижимости с упоением рассказывают нам, как хорошо построены старые дома. Так хорошо, что вы можете выжить здесь во время урагана. Но вы должны быть готовы к тому, что вам придется чинить туалет и заново подключать бойлер, а также искать рубильник среди ночи. Однако я окончил школу юристов не для того, чтобы выполнять работу плотника. Я зарабатываю достаточно и могу нанять человека для подобных дел.
Огромный подвал в скором времени я собирался перестроить: установить стол для бильярда и доску для дартса, соорудить бар и, разумеется, повесить большую плазменную панель. И я надеялся, что это случится раньше, чем на Ближнем Востоке наступит мир. Здесь стояло с дюжину ящиков, разобрать которые у меня пока не дошли руки. Единственное, что я успел сделать, — это оформить «стену Бургоса», как я ее любовно называл. Она напоминала доску почета в школе, только вместо грамот и медалей здесь были оружие и заметки, ужасные фотографии и рисунки, сделанные в зале суда.
