Джеймс Паттерсон - Кросс
— Понимаете, парни, — как-то объясняла им Кэтлин, — ваш папа считает себя вторым Боно[19]. Но голос у него больше похож… на голос Ринго Старра.
— Ваша мама просто ревнует, — заметил тогда Салливан, смеясь. — У нас с вами, ребята, горячая ирландская кровь в венах течет. А у нее всего лишь сицилийская.
— Ну да, конечно. А сам-то ты какую предпочел, итальянскую или ирландскую? Все! Вопрос закрыт!
И ребята завизжали от восторга и захлопали в ладоши в честь своей мамочки.
— Мам, а это что такое? — вдруг спросил Шеймес.
Кэтлин посмотрела, куда он указывал; потом извлекла из-под своего сиденья серебристый мобильник. Салливан похолодел, увидев его.
Это был мобильник Бенни Фонтаны. Салливан забрал его в ту ночь, а потом везде разыскивал, но никак не мог найти. Вот и говори после этого об ошибках!
А ошибки могут быть смертельными!
Но выражение его лица не изменилось — он всегда держал себя в руках.
— Это телефон Стива Боуэна, — тут же солгал он.
— Кого? — переспросила Кэтлин.
— Стива Боуэна. Это мой клиент. Я его подвозил в аэропорт, когда он заезжал сюда.
— А почему же он не забрал его?
Да потому, что его не существует в природе.
— Видимо, потому, что он в Лондоне, — продолжал импровизировать Салливан. — Сунь его в перчаточный ящик.
Но теперь, когда мобильник нашелся, он уже знал, как его использовать. По правде говоря, он уже горел нетерпением пустить его в дело. Он подвез семейство как можно ближе к арене стадиона и заехал на тротуар.
— Вот вам, пожалуйста: доставка прямо к месту. Лучше не бывает. Ладно, я поеду, поставлю где-нибудь это корыто. Встретимся внутри.
Он быстро нашел свободное место на подземной стоянке. И въехал на самый верхний уровень, чтобы рядом никого не было. Нужный ему номер был в памяти мобильника. Он нажал кнопку быстрого набора. Это будет просто здорово. Только бы этот тип оказался на месте.
И пусть видит номер звонящего на экране.
Джон Маджоне сам ответил на звонок.
— Да. Кто это? — Голос его звучал слегка встревоженно.
Попал! Сам ответил! А они друг друга ненавидят с тех самых пор, когда папа этого Джона нанял Салливана работать на себя.
— Догадайся, малыш!
— Не имею ни малейшего понятия. Откуда у тебя этот номер? Кто бы ты ни был, ты уже труп!
— Тогда, мне кажется, у нас много общего.
Кровь Салливана уже наполнилась адреналином. Сейчас его было не остановить. Он был самым лучшим игроком в такой игре: умел выследить жертву, а потом поиграть с ней.
— Да-да, малыш. Вот так тот, за кем охотятся, сам превращается в охотника. Это Майкл Салливан. Помнишь такого? И знаешь что? Ты у меня следующий на очереди.
— Мясник? Это ты, паскуда? Я тебя все равно убить собирался, а теперь еще и заплатить заставлю за то, что ты сделал с Бенни. Ты, кусок дерьма, тебе очень не поздоровится!
— То, что я сделал с Бенни, не идет ни в какое сравнение с тем, что я намерен сделать с тобой. Я тебя на две части разрежу мясницкой пилой. Одну часть пошлю твоей мамаше, а вторую — твоей жене. Как тебе такое понравится?
Маджоне взорвался:
— Ты уже труп! И все, кто тебе дорог, тоже… трупы! Я уже иду за тобой, Салливан!
— Ага, попробуй-попробуй.
Он закрыл телефон, потом посмотрел на часы. Чувствовал он себя просто превосходно. Это было и впрямь здорово — поговорить с Маджоне вот таким манером. Семь пятьдесят. Он даже успевает к первому номеру программы.
Глава 59
Я только что отпустил последнего посетителя и просматривал старые файлы по делу об убийстве Марии, когда в дверь неожиданно очень громко постучали. Ну что там еще?
Я открыл дверь и увидел в коридоре Сэмпсона.
Под мышкой он держал упаковку с дюжиной пива «Корона». Картонная упаковка выглядела крошечной в сравнении с его мощным телом. Так. Что-то случилось.
— Извините, — сказал я. — На работе я не пью и пациентам своим не позволяю.
— Ладно, все в порядке. Я все понял. Но думаю, что мы — я и некоторые мои друзья — скоро отсюда уберемся.
— Я вижу, вы действительно нуждаетесь в лечении, и готов сделать для вас исключение.
Он сунул мне холодное пиво, и я впустил его. Что-то и впрямь стряслось. Сэмпсон никогда еще не приезжал ко мне в офис.
— А ты тут неплохо устроился, — похвалил он. — С меня причитается какой-нибудь вьющийся цветочек или что-нибудь в этом роде.
— Только картин не дари. Хоть от этого избавь.
Пока я ставил кассету, Сэмпсон уже шлепнулся на кушетку для пациентов. Она под ним смотрелась как любовное гнездышко.
Но прежде чем я успел задать ему вопрос, он меня ошарашил:
— Ким Стаффорд. Ты ее знаешь?
Я глотнул пива, чтобы скрыть удивление. Ким и была сегодня моей последней пациенткой. Может быть, Сэмпсон видел, как она от меня выходит, но откуда ему известно ее имя?
— Почему ты о ней спрашиваешь?
— Ну я все же полицейский детектив… Только что видел ее возле дома. Такую трудно не заметить. Она — подружка Джейсона Стемпла.
— Джейсона Стемпла? — Сэмпсон сообщил мне это имя таким тоном, словно я должен знать, кто это такой. Как ни странно, я знал о нем, и не только то, как его зовут.
Я очень обрадовался, когда Ким снова пришла ко мне на прием, но она всегда наотрез отказывалась назвать имя своего жениха, даже когда он стал обращаться с ней еще хуже.
— Он в Шестом районе служит, — сказал Сэмпсон. — Кажется, он пришел в полицию уже после твоего ухода.
— Шестой район? Значит, он коп?
— Ага. Я ему, правда, не завидую. У них там теперь такая гнусная каша…
У меня чуть крыша не поехала. Джейсон Стемпл — коп?!
— А как с тем делом, в Джорджтауне? — спросил я, чтобы увести Сэмпсона в сторонку от этой темы.
— Ничего нового, — ответил он, легко переходя на другой предмет. — Я опросил троих из четырех известных нам жертв, и все еще топчусь на одном месте.
— Никто, значит, не желает ничего рассказывать? И это после того, что с ними произошло? Трудно в это поверить. Тебе так не кажется, Джон?
— Кажется. Женщина, с которой я разговаривал сегодня, армейский капитан. Она призналась, что насильник угрожал ее семье. И даже это я с трудом из нее выдавил.
Мы молча допили бутылку. Мои мысли опять переключились на Ким Стаффорд и ее жениха-полицейского.
Сэмпсон передал мне следующую бутылку.
— Вот что, — сказал он. — Мне еще с одной дамой побеседовать нужно — она адвокат, ее тоже изнасиловали. Последний шанс. Может, удастся ее расколоть.
Ага, вот в чем дело.
— В понедельник днем, а?
Я развернулся в вертящемся кресле, чтобы заглянуть в журнал предварительной записи пациентов.
— Знаешь, я весь день занят.
Я открыл вторую бутылку пива. Узкий луч солнца пробился сквозь деревянные жалюзи и коснулся плеча Сэмпсона, вперившего в меня тяжелый, мрачный взгляд. Человек-Гора, вот как я его называл. Другое его прозвище — Двойной Джон.
— В какое время — в понедельник? — спросил я в итоге.
— В три часа. Я за тобой заеду, мой милый. — Он протянул руку и чокнулся со мной пивной бутылкой. — А знаешь, ты мне сегодня обошелся в семь баксов.
— Это каким же образом?
— Дюжина пива, — пояснил он. — Я бы взял полдюжины, если бы знал, что это так легко пройдет.
Глава 60
Понедельник, три часа дня. Мне не следует быть здесь, но тем не менее я здесь.
Адвокатская фирма «Смит, Кертис энд Бреннан» слыла респектабельной. Фешенебельная приемная с деревянными панелями, с последними номерами «Гольф дайджест», «Таун энд кантри» и «Форбс» на столиках по углам говорила сама за себя: клиенты этой фирмы проживают отнюдь не в моем районе.
Мина Сандерленд была младшим партнером этой фирмы, а также третьей известной нам жертвой — третьей в хронологическом порядке. Она полностью соответствовала обстановке офиса — серый деловой костюм от хорошего портного и некая изящная сдержанность, какая иногда встречается у выходцев с Юга. Она провела нас в небольшой конференц-зал и, прежде чем начать разговор, опустила вертикальные жалюзи, закрыв сплошь стеклянную стену.
— Боюсь, вы зря теряете время, — сказала она. — Ничего нового я вам сообщить не могу. Я уже говорила это другим детективам. Несколько раз.
Сэмпсон протянул ей листок бумаги:
— Мы тут подумали, что вот это может нам помочь.
— Что это?
— Черновик заявления для прессы. Если какая-либо информация по этому делу дойдет до общественности, то вот в таком виде.
Пока она просматривала заявление, он продолжал объяснять:
— Публикация этого заявления будет означать, что следователи заняли более жесткую позицию в связи с тем, что ни одна из известных полиции жертв не желает сообщить какие-либо данные о насильнике и свидетельствовать против него.
