Уильям Лэндей - Душитель
— Я никого не знаю. Я работаю один.
— Слышал о краже в «Копли», пару недель назад? Обчистили богатого еврея, унесли кучу бриллиантов.
— Читал в газетах.
— Что, не ты провернул это дельце?
— Нет.
— Спрашиваю еще раз, не твоя работа?
— Нет. — Рики вытащил сигареты и закурил, пытаясь заслонить огонек от ветра. — Нет.
— А чья?
— Понятия не имею.
— Что за хреновина — «понятия не имею»?! Ты ведь знаешь, кто стянул камушки.
— Нет.
— А вот и знаешь. Знаешь. Говорят, ты единственный, кто мог такое провернуть.
— Вранье.
— Говорят, ты профи, классный вор.
— Взломщик. Номер в «Копли» мог обчистить кто угодно.
— А я слышал — наоборот.
— Ты ослышался. Это же кража в отеле, сущая ерунда. Туда можно попасть за десять секунд. Замок открывается углом таблички «Не беспокоить», которая висит на дверной ручке.
— Да, но даже на это не всякий способен. И не каждый знает, какой номер обчищать.
— Слушай, мы зря тратим время. Если речь о деньгах…
— Кто говорит о деньгах?! Какие деньги?
— Я подумал…
— Ты слишком умный, вот что. И не умеешь слушать. Тебе никогда об этом не говорили?
Рики молчал.
— Ты слишком умный.
Рики пожал плечами. Он решил, что в этом Гаргано, возможно, прав.
— Поэтому послушай меня, мистер умник, и не корчь из себя тупого ирландца. Я знаю, о чем ты думал: мол, грабану толстозадого нью-йоркского еврея. Только этот толстозадый еврей находится под нашей защитой, он нам хорошо заплатил. Понимаешь, что это значит? Красть у него — все равно что красть у нас. Если ты с нами — ты с нами. В отличие от тебя этот парень не одинок в мире. А если мы позволим нас обворовать и стерпим молча — хорошо ли будет? Что подумают другие?
Рики помахал рукой с сигаретой: «Не знаю».
— Я тебя еще раз спрашиваю. Кто ограбил еврея?
— Не знаю.
— Ты это сделал?
— Нет.
— Не ври. Не смей мне врать. Ты это сделал?
— Нет.
— Ладно… Но пусть тот парень, который это сделал, хорошенько задумается. — Гаргано затоптал окурок. — Ты меня слышишь, придурок? Пусть он хорошенько задумается.
— Слышу.
— Точно?
— Да.
— Кстати, я недавно видел твоего брата, Джо Дэйли. Еще один тупой ирландец, этот твой братец. Ты знаешь, что у него крупные неприятности?
— О чем ты?
— О том, что у твоего братца дела на скачках идут куда хуже, чем у тебя в чужих квартирах, мистер вор. То есть, прошу прощения, взломщик. Он влип, и у тебя самого будут проблемы. Он тоже не в меру умен. Сколько вас, Дэйли, на белом свете?
— Двое.
— Не останется ни одного.
Рики слабо улыбнулся.
— Не исключено, что вы оба кончите в одной яме, вот что.
Рики подумал: по крайней мере Гаргано, кажется, не намерен убивать его здесь и сейчас. Слишком много разговоров. В подобных ситуациях ищешь свои плюсы.
— Если узнаешь что-нибудь о бриллиантах из «Копли», скажи мне, понял?
— А как тебя найти?
— Спроси у братца, Счастливчика Джо.
— А как он тебя найдет?
— Ему не придется меня искать. Я сам его найду, поверь.
По ту сторону Массачусетс-авеню Эми заметила двоих. Она не шпионила, а работала. Если у Рики проблемы, она обязана знать. Чтобы подслушать разговор этих двоих, она пожертвовала бы лучшим зубом. Но даже на расстоянии было понятно, что у Рики неприятности. Не то чтобы Гаргано делал нечто откровенно угрожающее, хотя он несколько раз и ткнул в Рики пальцем. Эми не знала Гаргано. Ей была известна репутация Винни Зверя, но она никогда его не видела. Она все поняла по Рики — он покорился, сгорбился, не смотрел в глаза собеседнику, неловко возился с сигаретой. Честно говоря, Эми удивилась, отчего Рики Дэйли считают таким ловким типом. Она, например, всегда понимала, когда он лжет.
20
Кэт, в комбинации и лифчике, рылась в шкатулке — поначалу вяло, затем лихорадочно.
— Где они? — вслух спросила она.
Джо с закрытыми глазами лежал на постели. Он засопел, сцепил руки на животе, задрав локти, потом позволил им соскользнуть на грудь и снова запыхтел, уже мирно.
— Джо, где они?
— Что?
— Деньги. Которые лежали в моей шкатулке.
— Там, где ты их оставила.
— Я убрала их в шкатулку, Джо. Я всегда держу деньги в шкатулке.
Джо сделал вид, что встает: громко застонал и потер глаза.
— Джо!
— Ну я взял немного. Мне были нужны деньги на мелкие расходы. Ну пристрели меня за это.
— Немного? Да здесь ничего не осталось.
— Мне были нужны деньги.
— И где они теперь?
— Я их потратил.
— На что?
— Не знаю. Просто потратил.
— О нет!
— Это мои деньги, я их заработал.
— Ты их проиграл.
— Нет.
— Проиграл!
— Это мои деньги, я могу делать с ними что захочу!
— Джо, ты спятил? Ты знаешь, для чего я их отложила?
— Я не спятил.
— Это деньги на еду, Джо. Думаешь, я хранила их здесь просто так, для себя? И что теперь делать?
— Я не спятил.
— Скажи, что мне делать?
— Утром пойду в банк.
— И что? Ограбишь его?
Он уставился на одеяло и прищурился.
— Джо, у нас ни гроша!
— Я не…
— Господи, Джо, ты меня слышишь? У нас не осталось денег! — Жена закрыла лицо руками. — У нас нет денег, нет денег!
— Я все улажу.
— Как?
— Поработаю сверхурочно.
— Ты и так работаешь двадцать четыре часа в сутки! Когда тебе еще работать сверхурочно? Объясни, как ты собираешься все уладить, Джо! Откуда ты возьмешь деньги? Из-под земли? Господи, Джо! Нам были нужны эти деньги. Нужны.
— Я что-нибудь придумаю.
— Ты что-нибудь придумаешь… — Губы Кэт искривились. С трудом удерживая рыдания, она поднесла руку к глазам, пытаясь собраться с силами. — Нельзя так поступать с нами, Джо. Нельзя.
— Кэт, да брось. Да, мы небогаты. Ты прекрасно понимала это, когда выходила за меня замуж. Я полицейский.
— Перестань. Пожалуйста, перестань. Я что-то не вижу, чтобы другие полицейские голодали.
— А я не вижу, чтобы они богатели.
— Зачем ты это делаешь, Джо? Тебе на нас плевать? Да? Мы тебя не волнуем?
— Наоборот.
— Тогда почему? Почему ты это творишь, Джо? Что будет дальше? Скажи, чтоб я знала, чего ожидать! Ты начнешь распродавать мебель? Однажды я вернусь домой и обнаружу, что телевизора нет? А как насчет кольца? Хочешь мое обручальное кольцо? Заложи его за пару баксов в ломбард и снеси деньги букмекерам! Знаешь что? Я не буду снимать кольцо на ночь, я его тебе не отдам! Что с тобой случилось, Джо? Господи, у тебя же семья. Что с тобой?
— Со мной все в порядке. Говорят тебе, я все улажу.
— Ты не забыл, что у тебя сын?
— Я не забыл, что у меня…
— Джо-старший еще не успел остыть в могиле, а ты что творишь?! Ты должен быть хорошим отцом, а ты чем занят? Где-то пропадаешь, возвращаешься лишь затем, чтобы нас обворовать, и снова уходишь. О чем ты думаешь, Джо? Ты воруешь у своей семьи.
— Нет. Не делай из мухи слона. Мы всего лишь слегка выбились из бюджета, ничего страшного.
— «Слегка выбились из бюджета»! Слегка выбились. Ну по крайней мере ты не утратил чувства юмора. Мы слегка выбились из бюджета, Джо, ты прав.
— Я что-нибудь придумаю.
Кэт села на край постели.
Джо коснулся ее талии, где собралась небольшая складка.
— Хватит, Кэтлин. Говорят тебе, я все улажу. Не желаю больше слышать о деньгах.
— Убери от меня руки.
— Перестань.
— Джо, клянусь, если ты притронешься ко мне хоть пальцем, я его отрублю.
Джо убрал руку.
— Ты нас просто убиваешь, Джо. Убиваешь.
21
Городская больница «Бриджуотер»
Детектив возился с диктофоном, пытаясь вставить новую пленку. Когда наконец ему это удалось, он включил машинку и показал Уомсли оттопыренный палец.
Бобина завертелась. Детективы уже долго здесь сидели — шел второй день после признания Альберта де Сальво — и потому начали смотреть на диктофон, на то, как катушка, разматываясь, постепенно набирает скорость. Каждый из присутствующих посвящал долю своего внимания диктофону, не переставая следить за ходом допроса.
— Итак, давай поговорим о Джоанне Фини. Помнишь ее?
— Конечно.
— Хорошо, Альберт, тогда расскажи все, что помнишь о том дне.
У Альберта де Сальво был широкий, тонкогубый, выразительный рот. Невзирая на крупные черты лица и массивный, вислый, слегка асимметричный нос, именно рот привлекал внимание, делая лицо высокомерным и мрачным. Но если Альберт улыбался, то становился вполне приятен, если не красив. Когда его попросили рассказать об убийстве Джоанны Фини, рот де Сальво сжался — такую гримасу делает ребенок, пытающийся припомнить, где он оставил любимую игрушку.
