Уильям Таппли - Жертва (в сокращении)
Я кивнул.
— Вы случайно не знали друга Гаса по имени Пит?
— Мы никого из его друзей не знали.
— А с самим Гасом вы часто общались?
— Нет, — ответил Херб. — Он был человеком замкнутым. Мимо каретного сарая проходит тропа, ведущая к реке, так он раз или два прошелся по ней со мной и Грейси. Он любил Грейси. А больше мы с ним практически не виделись.
Я взглянул на Бет. Она покачала головой.
— Итак, миссис Джонс на желтом «фольксвагене», человек на внедорожнике и еще один на старом пикапе, — сказал я. — Каких-нибудь других его гостей вы запомнили?
— Да, конечно, — кивнула Бет. — Была еще женщина в маленькой, тоже похожей на внедорожник машине. По-моему, «субару». Она пару раз появлялась здесь в последнее время.
— Это, скорее всего, сестра Гаса, — сказал я и отпил кофе. — Мне вот что интересно: не запало ли вам в память что-нибудь, что заставляет вас усомниться в выводах полиции?
Херб снова взглянул на жену. Оба покачали головами.
— Никогда ведь не думаешь, что знакомый тебе человек возьмет да и совершит такое, — сказал Херб. — Хотя и в том, что у Гаса была депрессия, тоже сомневаться не приходится. В любом случае если это было не самоубийство, то что? Кто-то убил Гаса? Это еще труднее представить себе, чем самоубийство.
Я пожал плечами:
— Не знаю. Мне хотелось бы поговорить с владельцем внедорожника, о котором вы рассказали. И с человеком из пикапа тоже. Если кто-то из них снова появится здесь, постарайтесь выяснить его имя или хотя бы записать номер машины и сообщите мне, хорошо?
Кройдены кивнули.
Я допил остатки кофе, встал.
— А теперь не могли бы вы показать мне квартиру Гаса?
Херб тоже встал и сказал Бет:
— Я схожу туда с мистером Койном.
— Хорошо, — ответила она. — Я в эту квартиру и заглядывать больше не хочу.
Мы с Хербом направились к каретному сараю. Грейси шествовала впереди.
— Как получилось, что Гас снял у вас квартиру? — спросил я.
— Мне позвонил один мой знакомый, — ответил Херб. — Ему было известно, что я ее отремонтировал, и он сказал, что знает человека, у которого развалилась семья, и теперь этот человек нуждается в жилье. Это и был Гас. Он приехал к нам, мы показали ему квартиру, и Гас ее снял. Нам он очень понравился.
— Что он вам сказал?
— Гас? — Херб покачал головой. — Почти ничего. Сказал только, что ему нужна квартира поближе к центру Конкорда. Знакомый, который обратился ко мне, состоит в группе взаимной поддержки, членом которой был когда-то и я. Два года назад я потерял в Ираке сына. Ну вот, этот знакомый по-прежнему посещает ее, и Гас тоже посещал какое-то время.
— Примите мои соболезнования, — сказал я. И вспомнил Джемму Джонс, потерявшую мужа. Гас, правда, выжил, лишившись всего лишь руки и душевного здоровья, хотя теперь можно было сказать, что эта война убила и его тоже.
— Вы не назовете мне имя этого знакомого? — попросил я. — Мне хотелось бы поговорить с ним и, возможно, с другими членами той группы.
Херб покачал головой:
— Простите, не могу. Это против наших правил.
— Тогда, может быть, скажете ему обо мне, дадите номер моего телефона, — вдруг он сам пожелает поговорить со мной.
— Это я сделать могу, — кивнул Херб. — Да, конечно. Думаю, вреда от этого никому не будет.
Я дал ему свою визитную карточку.
Когда мы дошли до каретного сарая, Херб поднялся следом за мной по лестнице.
— Мы там прибрались, как только полиция разрешила, — сказал он и, достав из кармана ключ, отпер дверь.
Я вошел в квартиру. Херб остался за дверью. В квартире пахло лизолом и пустотой. Бутылка «Эрли Таймс» исчезла. Как и ноутбук Гаса. Скорее всего, он был сейчас заперт в полицейском хранилище вещественных доказательств.
Я открыл и закрыл каждый ящик на кухне, прошелся по всем кухонным шкафчикам. Увидел кастрюльки и сковородки, тарелки и стаканы, столовое серебро и кухонную посуду.
Висевший в ванной комнате шкафчик для лекарств был пуст. По-видимому, полиция забрала таблетки Гаса, чтобы использовать их при исследовании его крови. Платяной шкаф в квартире имелся только один, да и тот маленький. В нем висела кое-какая одежда — рубашки, брюки, пара курток. Я обшарил карманы. В них ничего не было.
В стоявшем у кровати комодике обнаружились носки, белье и несколько свитеров. В одном из его верхних ящиков лежало немного мелочи. Ни визитных карточек, ни записных книжек. Все забрали криминалисты, работавшие на месте самоубийства.
У стола, на котором стоял ноутбук Гаса, ящик был только один. Стола, сидя за которым он застрелился. В ящике лежало несколько чистых конвертов, ручки, коробка канцелярских скрепок. И все.
Я вышел из квартиры, закрыл дверь и спустился по лестнице.
Херб сидел на нижней ступеньке. Рядом с ним лежала Грейси.
— Ну как, нашли, что искали? — спросил он.
— Вообще ничего не нашел, — ответил я.
Мы пошли по подъездной дорожке к дому Херба.
— Я заметил, в квартире всего один платяной шкаф.
— Ошибка планирования, — сказал Херб. — Надо было попросить ремонтников добавить еще парочку. Хотя Гаса это особо не заботило. Похоже, он не собирался задерживаться здесь надолго.
Я кивнул:
— Нет, не собирался.
Глава 8
Когда я в субботу вечером вернулся домой, Алекс сидела за стоявшим на кухонном столе ноутбуком, а услышав мое «здравствуй», подняла вверх, не отрывая глаз от экрана, указательный палец, после чего продолжила что-то печатать.
Генри, увидев меня, страшно обрадовался. Я достал из холодильника бутылку пива, вышел с ним за дом. Там я уселся в деревянное кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Предыдущую ночь я почти не спал. Диван в моем кабинете был все-таки узковат, тело Алекс теплым и гибким. В конце концов она повернулась ко мне спиной, и я прижался к ней, что — после нескольких лет, в течение которых я спал только с Эви, и нескольких месяцев, когда я не спал ни с кем, — оказалось позой достаточно интересной и увлекательной для того, чтобы не давать мне заснуть большую часть ночи.
Должно быть, я задремал, потому что следующим, что проникло в мое сознание, был поцелуй в ухо, которым наградила меня Алекс. Я обернулся, обхватил ее рукой за шею и прижал губы Алекс к моим губам.
— Мм, — спустя минуту вымолвила она. — Хорошо.
И села в кресло, стоявшее рядом.
— Прости, что не остановилась, когда ты пришел. У меня возникла совершенно новая сюжетная нить, нужно было записать ее, пока она не вылетела из головы. — Алекс подняла с пола мою бутылку с пивом, отпила из нее. — Ну, что тебе удалось выяснить сегодня?
Я покачал головой:
— Никаких доказательств того, что Гас не покончил с собой.
— Это только пока. С кем ты встречался?
— Мы договорились, что я все буду делать по-своему. И я сказал тебе, что не хочу каждый день подвергаться твоим допросам.
Алекс прищурилась.
— Ты только одолжений мне не делай, Брейди Койн. Я могу просто нанять частного детектива.
— Я сказал лишь одно: мне не хочется пересказывать тебе каждый свой разговор. Я побеседовал сегодня далеко не с одним человеком. Исходя из того, что мне сейчас известно, я склоняюсь к выводу, что полиция права, однако спешить с выводами не собираюсь. Я еще не закончил. С Клодией, например, я так и не побеседовал. Ты бы позвонила ей, договорилась, чтобы она приняла меня завтра.
— Глупо, — сказала Алекс. — Я просто обманывала себя. Кому могла понадобиться смерть Гасси?
— Именно это я и пытаюсь выяснить, — сказал я.
— Жаль, что ты не знал его… раньше, — сказала она.
Я сжал ее руку:
— Мне тоже жаль.
— Прости. Я постараюсь не пилить тебя больше. — Она допила остававшееся в бутылке пиво. — Скажи, ты не будешь против, если я сниму квартиру здесь, в Саут-Энде?
— Нет, конечно, — ответил я. — С какой стати?
— Действие моего романа частично разворачивается в Бостоне и как раз в этом районе, — сказала она. — Да и к племянницам я буду поближе. Им ведь трудно придется. Я нашла сегодня в Интернете пару симпатичных квартир.
— Весьма разумно, — сказал я. — А как же твой дом в Гаррисоне?
— Дом я могу сдать в аренду. Я, собственно, говорю о…
— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказал я.
Я поджарил на ужин пару говяжьих бифштексов, овощи и картошку. Алекс нарезала салат, и мы поели, сидя в садике за складным столом.
Небо было звездным, нам пришлось надеть свитера, чтобы не продрогнуть на прохладном ветерке. Стоял замечательный вечер позднего октября.
Сложив грязные тарелки в посудомоечную машину, мы снова вышли на улицу, теперь уже с кофе, и я сказал:
— Насчет этой квартиры…
— Не думай о ней, — тряхнула головой Алекс.
— Я всего лишь хотел сказать, что ты не должна решать что-либо, исходя из каких-то там моих интересов. Я не хочу, чтобы ты принимала их во внимание.
