Урсула Познански - Игра 14.0
Сейчас она держалась спокойнее, чем прежде, хотя напряжение никуда не ушло. Торопливым жестом девушка указала на четыре земляных холма, возвышавшихся всего в нескольких шагах.
После рытья ямы у Бастиана не было ни сил, ни желания выслушивать бредни Доро.
— Это не настоящие могилы, — коротко бросил он. — Там нет никаких мертвецов.
Густые черные брови девушки взметнулись, словно суля несчастье.
— Я лишь хотела вас защитить, — сказала она. — Даже если вы считаете меня чокнутой. Но я умею чувствовать этих призраков, не ведающих покоя; они витают вокруг нас. Не злите их.
— Я и не собираюсь.
Доро пристально поглядела на него и встала рядом.
— Дайте мне руку.
— Нет, благодарю.
— Вы боитесь, не правда ли?
— Ошибочка. Я голоден, — сказал Бастиан истинную правду. — Если я решу перекусить рядом с могилами, это что, тоже принесет мне несчастье?
— Я бы избегала всего, что может пробудить в мертвых зависть.
Бастиан попытался найти на лице Доро хотя бы толику насмешки, но не заметил и следа. Вздохнув, он собрал вещи и отнес их подальше, на середину поляны. Выдернув росшие в облюбованном закутке кусты чертополоха, Бастиан уютно устроился на траве. В первый раз за всю поездку он почувствовал, что наконец нашел свое место. Должно быть, именно это случалось с путниками в старину. Ничего лишнего. Только я, ветер в вершинах деревьев, земля подо мной. Ломоть хлеба, кусок копченого мяса.
И нежная мелодия, едва пробивающаяся сквозь неумолчное жужжание мошкары. Бастиан оглянулся. Айрис сидела на одной из скал посреди луга и перебирала струны арфы. Глаза закрыты, лицо умиротворенное — кошечка втянула коготки. Первым желанием Бастиана было, не отрываясь от хлеба с мясом, подсесть к девушке поближе, чтобы послушать ее игру, но он не решился этого сделать. Она выглядела такой счастливой, сидя тут одна, наедине с собой и своей музыкой, — взъерошенный эльф, на минутку опустившийся на скалу отдохнуть.
Звуки средневековой мелодии рождали ощущение абсолютной реальности происходящего. Где-то в глубине души Бастиана они пробудили к жизни Томена — того самого Томена, который ничего больше не хотел, кроме как сидеть здесь и уплетать хлеб с мясом. Еще, пожалуй, ему хотелось чуть-чуть тени над головой и парочку друзей, с которыми можно скоротать время в лагере, а вечером, сидя у костра, обмениваться историями. Того самого Томена, у которого в жизни было вдоволь времени. Кёльн моментально отступил куда-то даже не за сотни километров, а за сотни лет отсюда.
Из его горла невольно вырвался смешок, и Бастиан закашлялся. Звуки арфы оборвались.
— Всё хорошо?
Он махнул Айрис и рассмеялся, так что на глаза навернулись слезы.
— Всё просто отлично, — с трудом переводя дух, ответил Бастиан. — Продолжайте, пожалуйста. Знаете, вы и ваша музыка — это что-то неземное.
Нелепая фраза получилась. Ему показалось, что Айрис сейчас скорчит насмешливую гримасу, но девушка лишь улыбнулась. В первый раз искренне улыбнулась ему.
— Хотелось бы мне, чтобы вы оказались правы.
Бастиан не стал присоединяться к остальным участникам игры, выполнявшим задание, — он был слишком счастлив, что не надо ничего делать, не надо выполнять никаких обязательств. Он даже почти забыл, зачем вообще игроки куда-то пошли. Кажется, искать какого-то врага или чужака. Этого типа они найдут и сами, без Бастиана.
Сытый и счастливый, он лежал на траве, посматривая то на Айрис, пощипывавшую струны арфы, то на облаченную во всё черное Доро — та неслышно обходила поляну по краю, бормоча заклинания. Ладно, пусть делает, что хочет. Здесь свобода. Завтра Бастиан тоже поучаствует в каком-нибудь квесте, если появится желание. А если не появится, то он будет просто лежать и пялиться в небо, пока глаза не начнут слезиться. Или соорудит еще одну выгребную яму… Какая разница, что делать? Всё равно никаких особых планов Бастиан не строил. Всё, что ему было нужно здесь и сейчас, — чистый воздух и лес, жалобные крики птиц с веток деревьев и ветер, разгоняющий мошкару.
Вскоре из леса вернулся первый из отправившихся на поиски врага игроков — Штайнхен. Он громогласно объявил, что, к своему стыду, не нашел ни одного из разбойников, разоривших деревню, зато теперь может предаваться своему призванию — быть трактирщиком и что-нибудь приготовить. Сложив хворост в окруженном камнями кругу-кострище, он достал из поясной сумки камень, небольшой лоскут ткани и изогнутый железный прут, затем обмотал лоскутом камень и ударил им о прут. Без очков Бастиан не смог подробно разглядеть, как именно следует высекать пламя, но уже через считанные минуты Штайнхен вовсю хлопотал у костра: раздувал огонь, запылавший среди хвороста, подкладывал дрова потолще, а затем, взяв котел, отправился за водой к ручью.
Бастиан еще раздумывал, не предложить ли Штайнхену помощь в приготовлении обеда, как вдруг царившую в лагере тишину взорвали голоса и треск ломаемого валежника. Впрочем, весь этот шум легко перекрывал визгливый голос Ральфа:
— Где врачеватель? У нас раненый!
На этот раз Бастиан особо не торопился, заранее готовясь к какому бы то ни было количеству искусственной крови.
Георг, Ларс и Ральф, поддерживая, вели Натана, который, похоже, пустил в дело все свои актерские способности, изо всех сил стараясь изобразить страдальческую гримасу.
— Он нашел одного из негодяев, на чьей совести наша деревня, — объявил Ральф, — и победил его, но был ранен в руку. Удар меча, рука рассечена до кости.
— О да! — подтвердил Бастиан, осматривая совершенно невредимую руку Натана. — Я очищу рану и перевяжу ее. Скоро он снова будет здоров.
Бастиан промыл предплечье водой из фляги и забинтовал полоской холста. Поблагодарив его, Натан поплелся к костру, возле которого уже растянулись в траве Сандра и Лисбет. В честь победы, одержанной Натаном, организаторы подарили их отряду небольшой бочонок пива, и теперь с ним, не скрывая радости, возился Штайнхен.
Бастиан снова подвесил фляжку к поясу и с довольным видом замурлыкал под нос какую-то мелодию. Какой же простой может быть жизнь!
В котле уже вовсю кипело что-то среднее между супом и кашей, когда в лагерь вернулся второй отряд поисковиков, состоявший из Альмы, Арно и Родерика. Песик прямой наводкой устремился к котлу Штайнхена, остановился перед ним и начал активно обнюхивать.
Они не встретили в лесу никаких чужаков, доложила Альма, но кое-что нашли. Девушка с гордостью, смешанной с растерянностью, продемонстрировала остальным игрокам очередной кусок коры с надписью, похожий на то, что они все обнаружили по пути к лугу. На этот раз сокол был вырезан четче: он простирал рыжеватые крылья над несколькими строчками, написанными старинным почерком. Слова выцвели и читались с трудом.
Пусть мишура блестит серебром —
Всё, что внутри, сочтено.
Пусть ты надежно хранишь его,
Моим ему стать суждено,
Едва лишь наступит тьма.
Под невнятное бормотание кора переходила из рук в руки.
— «Всё, что внутри, сочтено»? — Ларс ухмыльнулся и кивнул Штайнхену. — Если только имелся в виду бочонок пива!
— Ну уж однозначно не стряпня в вашем котле, дорогой Куно, — с отвращением пробурчал Ральф. — Пахнет так, словно ее однажды уже съели.
В охватившей всех суете никто не заметил, что их почтил появлением неожиданный гость — Мона, белокурая девушка из команды организаторов, облаченная в одежду простой крестьянки.
— Я Ханна, — пояснила она, — живу тут недалеко. Я хотела предостеречь вас. — Она подобрала юбки и, принюхавшись к содержимому котла, обратилась к Штайнхену: — Вы знаменитый Куно фом Фасс, не правда ли?
Штайнхен изобразил поклон.
— Так оно и есть, моя дорогая. Могу ли я пригласить вас разделить с нами трапезу?
Мона так поспешно покачала головой, что все разразились смехом.
— Вы чересчур любезны, но я не вправе принимать это приглашение — запасы ваши наверняка и так скудны. Лучше послушайте, что я хочу вам поведать. — Она понизила голос. — Ходят слухи, что негодяи, которые сровняли с землей вашу деревню, спутались со злым духом. — С расширенными от ужаса глазами Мона огляделась по сторонам. — Мы подслушали разговоры двоих из них. Они сболтнули, что спрятали в здешнем лесу четыре дьявольских камня: один к северу от деревни, другой — к западу, третий — к югу, а четвертый — к востоку. Вам надо найти их, иначе я не поручусь за вашу жизнь. Отыщите красные камни, прозрачные, как стекло. Когда они окажутся у вас в руках, бросьте их в озеро — там они уже никому не смогут навредить.
Что-то тихо пророкотало вдали, словно помянутый злой дух рассердился на Мону за ее предостережение. На самом деле, видимо, просто приближалась гроза — на взгляд Бастиана, она вряд ли была намного лучше духа.
