Джеймс Роллинс - Тропа мертвых (сборник)
Хэнк смотрел на загадочные письмена, и умом, и сердцем желая поскорее взяться за их изучение. Увы, в данный момент у него были иные заботы.
— И что нам теперь делать? — спросила Каи. Тот же самый вопрос мучил и его самого.
Он вернул ей золотую пластину и велел спрятать обе находки под курткой. Затем вновь протянул ей руку и повторил ритуал знакомства.
— Хэнк Канош.
На сей раз девушка приняла его руку.
— Каи. Каи Куочетс.
Хэнк задумчиво насупил брови.
— Если не ошибаюсь, на языке навахо слово «каи» означало иву. Но, судя по твоему акценту и внешности, я бы сказал, что ты родом с северо-востока.
Девушка кивнула.
— Я из племени пеко. А имя дала мне мать. Она была на одну четверть навахо и, по словам отца, хотела, чтобы я сохранила хотя бы частичку культурного наследия ее предков.
Хэнк указал на склон горы.
— В таком случае, юная леди, предлагаю проверить, насколько хорошо ты соответствуешь своему имени. Ива известна своей гибкостью и упругостью, способностью противостоять сильным ветрам. А в том, что вокруг тебя назревает ураган, нет никаких сомнений.
Ответом ему стала застенчивая улыбка.
Хэнк направился к лошади. Хотя кобыле и стукнуло уже два десятка лет, она была вынослива и неприхотлива. Слегка поморщившись — это напомнило о себе бедро, Хэнк сел в седло и велел псу идти вперед. Горы сейчас прочесывает целая армия, и ему не хотелось новых сюрпризов. Верный пес наверняка предупредит их, если вдруг обнаружит поблизости других людей.
Повернувшись в седле, Хэнк предложил руку девушке. Та с опаской посмотрела на лошадь.
— Ты никогда не ездила верхом? — удивился он.
— Я выросла в Бостоне.
— Понятно, тогда хватай мою руку. Я подтяну тебя вверх, и ты сядешь позади меня. Мария не даст тебе упасть.
Девушка ухватилась за его запястье.
— И куда мы?
— Сдавать тебя в полицию.
Ее улыбки как не бывало. В карих глазах с новой силой вспыхнул страх. Не успела она возразить, как Хэнк рывком поднял ее на круп лошади. Резкое движение тотчас же отозвалось болью в плече.
— Извини, но за свои поступки нужно отвечать.
Каи уселась в седло за его спиной.
— Но ведь я никого не взрывала.
— Верно, не взрывала, — обернулся к ней Хэнк. — Но независимо от того, удалось тебе задуманное или нет, ты явилась в пещеру, чтобы совершить акт насилия. Так что последствий не избежать. Однако не волнуйся. Я на твоей стороне. А также целая армия адвокатов из числа коренных американцев.
Увы, его слова были бессильны истребить страх в этих карих глазах.
Но что поделаешь? Чем раньше он сдаст ее в руки полиции, тем лучше будет для нее самой. Как будто услышав ее мысли, у них над головами прострекотал вертолет. Хэнк посмотрел на небо. Тем временем две исцарапанные руки обхватили его за талию. У Хэнка никогда не было собственных детей. И этот простой жест наполнил его теплом, разбудил в нем отцовское чувство. Нет, он просто обязан защитить эту несчастную девушку.
Чуть севернее, из-за хребта, из соседней долины вынырнул небольшой военный вертолет и медленно пролетел над этой долиной. При этом он старался лететь как можно ниже, явно что-то высматривая. Хэнку он напомнил разозленного овода. Даже без военной зеленой раскраски, в нем было нетрудно узнать вертолет Национальной гвардии Юты. Более того, Хэнк тотчас опознал модель — «Апач Лонгбоу».
Название вертолета показалось ему добрым знаком[4], хотя ни он, ни его спутница апачами не были. Хэнк направил лошадь к опушке соснового леса, за которой начинался открытый луг.
Может, оно даже к лучшему…
Девичьи руки еще крепче обхватили его сзади.
— Не высовывайся, — сказал Хэнк ей. — Говорить буду я.
Он пустил кобылу медленным шагом, и та не спеша двинулась к залитому солнцем пространству. Хэнк не хотел никаких сюрпризов. Еще до того, как они достигли опушки леса, вертолет на мгновение завис в воздухе, затем полетел в их сторону.
Не иначе как на борту инфракрасные датчики, которые улавливают тепло человеческих тел.
Хэнк вывел кобылу из леса на открытое пространство.
Вертолет тотчас нырнул им навстречу. Лопасти пропеллера с шумом разрезали воздух. От его шума закладывало уши, а в следующий миг на глазах у Хэнка трава и почва взлетела в воздух зелено-коричневыми фонтанами. Причем фонтаны эти двигались им навстречу.
Затем до него донесся стрекот автомата.
Какого черта?!
Хэнк застыл на месте, отказываясь верить собственным глазам. В них стреляли. Он дернул за поводья и, развернув кобылу назад, крикнул:
— Держись крепче!
Глава 5
30 мая, 17 часов 14 минут
Вашингтон, округ Колумбия
— До сих пор ни единого сигнала с мобильника твоей племянницы, — объявила Кэт, входя в кабинет Пейнтера. — Но мы не оставляем попыток.
Начальник «Сигмы» сидел за столом, проверяя содержимое «дипломата». Самолет должен взлететь с аэродрома имени Рейгана через тридцать минут. Через четыре часа он уже будет в Солт-Лейк-Сити.
Пейнтер посмотрел на Кэт. Единственным признаком ее озабоченности была лишь складочка на лбу. Озабоченности, которую он разделял.
С момента того внезапно прерванного звонка прошло полчаса. Дозвониться до Каи он так и не смог. Что случилось? Неужели она вне зоны действия сети? Или же отключила телефон? Кэт попыталась вычислить, откуда был сделан звонок, но, судя по всему, без особого успеха.
— И пока никаких сообщений о том, что она поймана в Юте? — на всякий случай уточнил он.
Кэт отрицательно покачала головой.
— Чем раньше ты туда прилетишь, тем лучше. Если будут какие-то новости, я свяжусь с тобой. Ковальски и Чин уже ждут тебя.
Пейнтер захлопнул «дипломат». Еще до того полного отчаяния звонка он планировал отправить в Юту свою команду, чтобы кто-то из «Сигмы» на месте попытался определить, что явилось причиной столь странного взрыва. И первыми кандидатурами на эту роль был Рональд Чин, его нынешний эксперт-геолог, и Ковальски, которому явно не помешает опыт оперативной работы на месте происшествия.
Увы, после того звонка дело приобрело для него личную окраску.
Пейнтер взял «дипломат» и направился к двери. На данный момент про телефонный звонок его племянницы знала лишь горстка людей — те, кому это положено было знать. Каи и без того уже превратилась в мишень.
В качестве дополнительной меры безопасности Пейнтер решил не ставить в известность своего непосредственного начальника, генерала Меткалфа. Такое нарушение субординации имело своей целью лишь одно: избежать неприятных объяснений, зачем Пейнтеру понадобилось лично вылетать на место происшествия. Меткалф привык действовать строго по уставу, и это его железное следование правилам не раз связывало Кроу руки. Если же учесть личный характер этой поездки, то Пейнтеру будет легче потом извиниться перед начальником, нежели просить у него разрешения.
К тому же в последнее время они с ним были не в самых лучших отношениях, главным образом из-за одного частного расследования, которое Пейнтер начал полгода назад — а именно расследование деятельности одной тайной организации, которая ставила «Сигме» палки в колеса начиная с первых дней их деятельности. Лишь пять человек во всем мире знали об этом тайном расследовании. Но Меткалф был не дурак. Он явно что-то заподозрил и в последнее время начал задавать вопросы, на которые Пейнтер предпочел бы не отвечать.
Так что оно даже к лучшему, что он на какое-то время уедет из Вашингтона.
Кэт двинулась за ним следом.
Стоило им выйти в коридор, как со стула поднялся какой-то мужчина. Пейнтер с удивлением узнал в нем мужа Кэт, Монка Коккалиса.
При взгляде на грубые черты его лица и телосложение боксера редко кто подозревал в нем особый ум. В прошлом «зеленый берет», Монк получил в «Сигме» подготовку судмедэксперта с дополнительной специальностью в области биотехнологий.
Последнее проистекало из его жизненного опыта. Во время одной из боевых операций Монк потерял кисть руки, которую теперь ему заменило чудо протезного искусства, сотворенное с помощью самых последних технологий. Снабженная разного рода устройствами, искусственная кисть выполняла также роль оружия.
— Монк, что ты здесь делаешь? Я думал, ты сейчас проходишь тесты на крепость твоего нового протеза.
— Уже прошел, причем на «отлично». — С этими словами Монк поднял руку и в качестве доказательства согнул пальцы. — Затем мне позвонила Кэт. Вот я и подумал, что вам пригодится лишняя пара рук. Ну, или по крайней мере одна рука и один новый навороченный протез.
Пейнтер посмотрел на Кэт. Ее лицо осталось невозмутимым.
