Робин Кук - Мозг
— Держи, — произнес он, подав ей угол одной из свежих простыней и показывая, что нужно покрыть поверхность каталки.
Затем Мартин подошел к большой деревянной двери, вынул из задвижки шпильку и с большим усилием открыл дверь. Оттуда, стелясь по каменному полу, поплыл ледяной туман.
Найдя выключатель, Мартин включил свет и увидел, что Дениз не сдвинулась с места.
— Идем! И давай каталку.
— Я не пошевелюсь, пока ты не объяснишь, что происходит.
— Мы играем в пятнадцатый век.
— Что это значит?
— Крадем тело ради науки.
— Лизу Марино? — спросила Дениз скептически.
— Совершенно верно.
— Так вот: я в этом никакого участия не принимаю. — Она отступила, как бы собираясь уходить.
— Дениз, не валяй дурака. Я всего лишь собираюсь сделать томограмму и рентгеновский снимок. Потом вернем тело. Не думаешь же ты, что я оставлю его себе?
— Не знаю, что и думать.
— Ну и воображение! — Филипс взялся за конец каталки и втянул ее в старинный рефрижератор. Сосуд звякнул о металлическую стойку. Дениз вошла и быстро осмотрелась: все выложено плиткой — пол, стены, потолок. Плитка когда-то была белой, а сейчас приобрела неопределенный серый оттенок.
Помещение длиной девять метров и шириной шесть. По бокам вдоль стен стоят старые деревянные тележки, колеса — размером с велосипедные. По центру камеры свободный проход. На каждой тележке лежит завернутый труп.
Филипс быстро пошел по центральному проходу, посматривая по сторонам. Дойдя до конца, он повернул обратно и стал приподнимать углы простыней. Во влажном холодном воздухе Дениз охватила дрожь. Она старалась не смотреть на ближайшие к ней тела — скорбный результат одного из дорожных происшествий в часы пик. Все еще обутая в ботинок ступня торчит под неестественным углом — нога сломана в середине голени. Где-то невидимо запыхтел, оживая, старый компрессор.
— А, вот она, — узнал Филипс, заглянув под одну из простыней. К облегчению Дениз, он не стал откидывать простыню; жестом он попросил пододвинуть каталку. Дениз повиновалась, как автомат.
— Помоги поднять ее.
Дениз через простыню ухватилась за лодыжки Лизы Марино, избегая прикосновения к трупу. Филипс поднял туловище. Сосчитав до трех, они переложили тело, отметив, что оно уже успело окоченеть. С помощью тянувшей спереди Дениз Мартин вывез каталку из рефрижератора, после чего закрыл дверь и задвижку.
— А зачем внутривенные принадлежности? — поинтересовалась Зенгер.
— Не хочу, чтобы узнали, что мы везем труп. Принадлежности — это мазок, выполненный рукой мастера. Он стянул простыню, обнажив бескровное лицо Лизы Марино. Дениз отвела взгляд, когда Мартин стал поднимать голову и подсовывать под нее подушку. Трубку от сосуда он положил под простыню.
Отступив назад, он оценил результат. — Отлично. — Потом, похлопав труп по руке, спросил:
— Теперь удобно?
— Мартин, ради Бога, это же ужасно!
— Ну, по правде говоря, это защитная реакция. Я не уверен, что нам нужно это делать.
— Он мне еще говорит, — простонала Дениз, помогая направить каталку в двойную дверь.
Тем же путем они прошли по подземному лабиринту и вошли в лифт для пациентов. Они встревожились, когда кабина остановилась на первом этаже. На площадке стояли два санитара с пациентом в кресле на колесах.
Мартин и Дениз в страхе посмотрели друг на друга. Дениз отвернулась, кляня себя за то, что ввязалась в эту нелепую авантюру.
Санитары, против ожидания, вкатили пациента в кабину лицом внутрь. Они были увлечены разговором о предстоящем бейсбольном сезоне и, если и обратили внимание на вид Лизы Марино, то никак этого не показали.
Иное дело пациент. Он всмотрелся и увидел большой зашитый разрез подковообразной формы на голове Лизы Марино.
— После операции? — спросил он.
— Угу.
— Поправится?
— Немного устала, — ответил Филипс. — Ей нужно отдохнуть.
Пациент с пониманием кивнул. Потом двери открылись на второй этаже, и Филипс и Зенгер вышли. Один из санитаров даже помог вытащить каталку.
— Какая нелепость! — облегчила душу Зенгер, когда они шли по пустому коридору. — Я себя чувствую преступницей.
Они вошли в кабинет томографии. Рыжеголовый лаборант увидел их сквозь полупрозрачное стекло пультовой и зашел помочь. Филипс сказал ему, что требуется экстренная томография. Лаборант отрегулировал стол, встал за головой Лизы Марино и подсунул руки под плечи, готовясь поднять. Ощутив ледяной холод безжизненного тела, он отскочил.
— Она мертвая! — крикнул он, потрясенный.
Дениз закрыла глаза.
— Скажем так: у нее был трудный день, — ответил Филипс. И вы ничего никому не говорите об этом небольшом мероприятии.
— Вы все же хотите сделать томограмму? — недоверчиво спросил лаборант.
— Обязательно.
Собрав силы, лаборант помог Мартину поднять Лизу на стол.
Поскольку в иммобилизационных креплениях необходимости не было, он сразу включил томограф, и голова Лизы была вдвинута в машину. Проверив ее положение, он позвал Филипса и Зенгер в пультовую.
— Она, конечно, бледная, — заметил он, — но выглядит лучше некоторых пациентов из Нейрохирургии. Он нажал кнопку сканирования, и громадная округлая машина ожила и начала вращение вокруг лизиной головы.
Они ждали, сгрудившись у экрана. В верхней его части появилась горизонтальная линия, потом она стала смещаться вниз, видимо разворачивая первое изображение. Появились кости черепа, но внутри ничего определенного не было видно. Внутренность черепа была темной и однородной.
— Что за чертовщина? — удивился Мартин.
Техник подошел к пульту и проверил регулировку. Он возвратился, качая головой. Они подождали появления следующего изображения. Опять появились очертания черепа, но внутри него все выглядело ровно.
— Вечером машина работала нормально? — спросил Филипс?
— Отлично.
Филипс протянул руку и покрутил рукоятки уровня и ширины сканирования. — Господи! — вырвалось у него. — Вы поняли, что мы видим?
Воздух! Там нет мозга. Он исчез!
Они глядели друг на друга со смешанным чувством изумления и недоверия. Мартин вдруг повернулся и побежал в аппаратную. Дениз и лаборант пошли следом. Мартин взял голову Лизы обеими руками и приподнял. Вместе с ней приподнялось над столом все негнущееся тело. Лаборант подставил руку, и Филипс смог взглянуть на лизин затылок. Ему пришлось тщательно всматриваться в сине-лиловую кожу, но он нашел то, что искал: тонкий подковообразный разрез у основания черепа, заделанный невидимым швом.
— Пожалуй, нужно возвратить тело в морг, — смущенно подвел итог Мартин.
Второй раз они шли быстро и разговаривали мало. Дениз не хотела идти, но она знала, что нужно помочь Мартину поднять Лизу с каталки. Когда дошли до мусоросжигателя, он опять удостоверился, что в морге никого нет.
Придерживая отворенную дверь, он жестом позвал Дениз и подтолкнул каталку в двери рефрижератора. Затем он быстро раскрыл тяжелую деревянную дверь.
Дениз смотрела на выдыхаемые им облачка пара, пока он пятился по проходу, двигая за собой каталку. Они поравнялись с той старой деревянной тележкой и уже собирались поднять тело, как в холодном воздухе раздался ужасающий звук.
У Дениз и Мартина замерли сердца, и лишь через несколько секунд они поняли, что звук идет от аппарата индивидуального вызова Дениз. Она поспешно его отключила, смутившись, как будто это произошло по ее вине, и быстро схватилась за лизины лодыжки; на три счета они погрузили тело на тележку.
— Снаружи в морге есть на стене телефон, — сказал Мартин, откидывая простыню. — Пойди ответь, а я пока удостоверюсь, что тело выглядит, как раньше.
Дениз без дальнейших уговоров поспешила наружу. Она была совершенно не подготовлена к происшедшему. Направившись к телефону, она натолкнулась на человека, приближавшегося к открытой двери рефрижератора.
Она невольно взвизгнула и подняла руки, чтобы смягчить удар.
— Что вы здесь делаете? — рявкнул мужчина. Это был Вернер, госпитальный препаратор. Он схватил Зенгер за кисть поднятой руки.
Услышав шум, Мартин появился на пороге рефрижератора. — Я доктор Мартин Филипс, а это доктор Дениз Зенгер. — Он хотел придать голосу силу, но слова прозвучали глухо.
Вернер отпустил кисть Дениз. Это был костлявый человек со скуластым, в оспинах лицом. При тусклом освещении невозможно было рассмотреть его глубоко посаженные глаза. Глазницы казались пустыми, как отверстия, прожженные в маске. Нос тонкий и острый. На Вернере был черный свитер с воротником «хомут», закрытый спереди черным резиновым фартуком.
— Что вы делаете с моими трупами? — спросил Вернер, протискиваясь в дверь мимо докторов и каталки. Войдя в рефрижератор, он пересчитал трупы.
Указывая на труп Марино, он спросил:
— Вот этот вы брали отсюда?
