Кеннет Харви - Брад
— А-а-а! — Полицейский закричал, потому что мальчик укусил его за руку, зубы ударили в кость. Парнишка вырвался и со всех ног понесся к выходу из переулка. Сержант выругался и упал на одно колено, нацелив пистолет ему в спину. Курок. Пальцы напряглись. Полицейский сосредоточился на цели впереди и тут заметил толпу. Проиграл. Свидетели всегда побеждали его. Он выпрямился и спокойно опустил пистолет. Запястье болело, сержант потер его, на коже остались фиолетовые отметины зубов. Перед глазами стояло испуганное лицо ребенка. Сержант недовольно вздохнул и убрал оружие в кобуру.
Мальчик ужом ввинтился в толпу, его пытались схватить, но он брыкался и царапался, наконец вырвался и побежал вниз по улице.
Полицейский повернулся к Браду, от ненависти жгло глаза. Он широко ухмыльнулся, злобно оскалившись, потом развернул Брада лицом к стене и надел на него наручники.
«У него же нет больших пальцев, — подумал сержант. — Спадут небось».
И он затянул железные кольца потуже.
— Давай-ка прокатимся, — прорычал сержант, схватил Брада за плечо и толкнул его вперед. — За это тебя точно упрячут за решетку. Будет тебе справедливость. Отличный урок для Джимми. Теперь ты убийца.
Он снова толкнул Брада, провоцируя его, надеясь на драку.
— Пошли. Шевелись давай.
Сержант ткнул его кулаком по почкам.
Глаза у Брада опухли и покраснели. Все болело. Он оглянулся на тело, но его скрыла темная пелена. Словно оно уже пропало. В тени были свои правила, своя жизнь. Тощий человек исчез и забрал с собой его розы. Может, сейчас они ползли к телу, обгладывали кусочки оставшейся плоти. Если это правда, то Милой они ни к чему.
Полицейский снова толкнул его, ударил о кирпичную стену и прошипел на ухо ругательство. Он дразнил его, называл дебилом, безмозглым мешком костей, слабаком, из-за которого рушится вся страна.
* * *Репортеры приехали на место до того, как полиция оцепила переулок, до того, как приехала «скорая», до того, как судебный фотограф приехал запечатлеть на пленку бог знает который труп за сегодняшний день. Репортеры примчались, чтобы урвать хоть какую-нибудь информацию, выслушать любого. Им сообщили примерное время убийства, способ, которым оно было совершено, и обычные детали задержания преступника.
— Кто этот человек? — Один из репортеров сумел перекричать остальных. — Как его зовут?
— Мы не имеем права сообщить вам сейчас его имя. Вы же знаете.
Безупречно одетый инспектор убойного отдела оттеснил толпу, чтобы пропустить людей с носилками.
— Прошу вас, — прогнусавил инспектор, потрогал лысеющую голову и замахал на журналистов руками. — Отстаньте. Хоть раз оставьте нас в покое. — Он беспомощно топнул на них ногой. — Ну же, отойдите в сторону.
— А почему бы вам не сообщить нам его имя? — снова спросил тот же репортер, сердито отпихивая от лица чей-то локоть.
Детектив сухо улыбнулся и поправил очки в серебристой оправе:
— Потому что я его не знаю. Потому что мы его не знаем. А когда узнаем, то сообщим вам первому. Я лично вам позвоню. И приглашу вас на обед.
Журналисты засмеялись, закивали друг другу, довольные ответом.
— Значит, вы все-таки собираетесь заводить дело? — спросила девушка-репортер.
— Не надо умничать. — Он выразительно потер висок средним пальцем — Вы не умнее других, дорогуша. Так что с равенством полов все в порядке.
Детектив ухмыльнулся и пошел вглубь переулка. У тела он недовольно вздохнул и стал смотреть, как поднимают носилки.
Сзади кто-то спросил:
— Это что было — ограбление?
— Мы пока не уверены, — спокойно ответил детектив, не отрывая глаз от тела.
— Правда ли, что в деле замешан какой-то мальчик? Мальчик, который сбежал?
— Мальчик тут не справился бы.
Детектив говорил скорее с самим собой, а не с репортерами, но те услышали его и нашли его заявление забавным.
На тело надели черный мешок и застегнули молнию. Звук ударил по нервам. Детектив всегда расстраивался, когда слышал его.
— Подозреваемого задерживали за другие преступления?
— Мы как раз сейчас это проверяем.
Он посторонился и пропустил носилки. В толпе образовался узкий проход.
— Зубов не нашли?
Детектив поискал глазами того, кто это спросил. Стало тихо. Вопрос волновал всех, но первым задать его никто не решался.
— Каких зубов?
— Которые оставляет «зубной маньяк».
— Не могу вам сказать.
— Значит, скорее всего, это он.
— Достаточно. Всем спасибо. — Детектив поднял руки.
Он собрался уходить, но передумал и спросил с усмешкой:
— Кому еще ответов?
Детектив вытянул губы трубочкой и оглядел журналистов. Некоторые засмеялись.
— Как только что-то прояснится, мы вам предоставим самую полную информацию. Ваши читатели — это святое. Всякий читатель имеет право знать, что творится в городе. — Он многозначительно поднял палец. — Так и запишите.
Снова смех. Детектив направился к оранжевому спортивному автомобилю. Автомобиль приветливо помигал красными огоньками. Детектив кончиком языка провел по деснам. Последний раз он курил неделю назад, но во рту еще оставался горьковатый привкус никотина. М-да. Нервы ни к черту. Попробуй тут обойдись без сигарет. Да, что поделаешь, курение нынче не в моде. Детектив согнулся в три погибели и залез в машину. Сердито бурча, он захлопнул дверцу, расправил шелковый галстук и расстегнул двубортный пиджак. В животе ныло уже давно. Детектив сделал несколько глубоких вдохов. Накатила волна нестерпимого голода. Надо бы пожевать чего-нибудь. Салатика домашнего. С майонезом. В «Империи гурманов».
— «Зубной маньяк», — фыркнул он и снова посмотрел на репортеров. — И когда кончится эта канитель с зубами? Похоже, никогда. Ну и плевать. Еще чуть-чуть — и отпуск. Блаженство!
Мотор взревел. Детектив прислушался к его злобному урчанию и улыбнулся.
— Обожаю эту машину. Просто обожаю.
«Скорой» уже не было. Она отъехала тихо — сирену включать не стали.
Глава одиннадцатая
БРАД СТАНОВИТСЯ ДЖОНОМ
Сквозь полупрозрачное стекло сержант Келли наблюдал, как допрашивают Брада. Голоса в динамике звучали глухо и неразборчиво. Сержант только что вернулся из лаборатории и теперь держал в руках пластиковый мешочек. В мешочке лежала улика — отмытый от крови зуб.
* * *Детектив непринужденно сидел на краешке длинного стола, положив руки на колени.
— Просто скажи, как тебя зовут, — раз за разом повторял он, постепенно теряя терпение. — Тебе же лучше. Меня, например, зовут детектив Перси. А тебя?
Брад разглядывал свои ладони. Ему казалось, что он уже никогда не будет разговаривать. Пятна засохшей крови на пальцах. Раньше, на ферме, тоже так было, но эта кровь важнее. Она людская. Брад испугался. Что же с ним теперь сделают там, за границами этого мира? Вернулся страх, который возник в душе Брада при первой встрече с городом. Страх накатывал волнами, стискивал виски, мельтешил хороводом жутких безымянных тварей, что являются по ночам. Брад вконец обессилел. Он начал погружаться в забытье. Приходилось глубоко дышать, хватая ртом воздух, чтобы не отключиться совсем.
— Ты мне самое главное скажи. — Перси склонил голову набок и облизнул губы. — Только честно. Ты ведь можешь, я знаю.
Он тронул Брада за руку. Ох, закурить бы сейчас! Сразу легче станет. Вот только коллеги и любовница не поймут. Сокрушенно поцокав языком, детектив подтащил стул, сел на него верхом и уперся подбородком в кулаки. Одно приятно: в машине уже лежат туристические проспекты. И авиабилет. Свобода! И кожа вполне прилично выглядит — не зря в солярий ходил.
Брад задумчиво разглядывал детектива. Как-то все стало не так. Гулял. Нашел цветы. Подружился с мальчиком. Мальчик повел между домов. Там был грубый человек. Потом — гром и молния. Прибежал полицейский. Грубый человек упал. А этот кто такой? Чего он хочет? Что ему дать?
— Это ты убил того человека в переулке? Ты? — Перси машинально погладил себя по лысине и продолжил вкрадчиво: — Сказать все равно придется. Ничего не поделаешь. — И детектив уставился в потолок.
«Не убий, — вспомнил Брад. Его четырехпалые руки сделали плохое дело. Все стало плохо. Ничего-то у него не выходит как следует. — Глупый, — укорял он себя. — Глупый и есть».
«Не убий!» — гремело в голове у Брада. От этих слов вскипала ненависть к себе. Вскоре ненависть сменилась ужасом: он убил человека! Человек упал, его нету. И все из-за Брада. Это он виноват. Что же с ним теперь сделают?
Брад смотрел на круглое, как у младенца, лицо Перси и пытался понять, о чем тот думает. А детектив думал: «Неужели это зубной маньяк? А черт его знает. Сержант, который его арестовал, клялся, что видел на месте преступления зуб. И куда этот зуб делся? Как вообще такой идиот мог кого-то убить? Вы только поглядите на него. Хоть бы сказал что-нибудь. Ничего не понимаю. Ничегошеньки. Дико хочется курить. Может, поэтому мысли не идут? Может, дело в этом? Или не в этом? Бедняга похож не на убийцу, а на маленького мальчика. Того гляди заплачет. По-моему, он невиновен. Будь у меня этот зуб, тогда, конечно, другой разговор. А так — невиновен, и все тут. Надо бы сержантов рапорт перечитать».
