Вильям Хортсберг - Сердце Ангела
— Я работал допоздна позавчерашней ночью.
— И где же это было?
— В Гарлеме. А в чем дело, лейтенант?
Стерн извлек из кармана плаща одну вещицу и показал ее мне.
— Узнаете?
— Одна из моих визиток, — кивнул я.
— Может, потрудитесь объяснить, как она оказалась в квартире убитого?
— Пупса Суита?
— Вот-вот, расскажите-ка об этом. — Стерн сел на краешек моего стола и сдвинул шляпу на затылок.
— Да рассказывать-то не о чем. Я отправился в Гарлем, чтобы повидать Суита.
Мне нужно было расспросить его по поводу работы, которой я занимаюсь. Как я и ожидал, он оказался бесполезен. Я дал ему свою визитку на случай, если что-то прояснится.
— Не слишком убедительно, Энджел. Попробуйте-ка еще раз.
— Ладно. Мне поручено найти пропавшего человека. Объект моего внимания исчез более двенадцати лет назад. Одной из немногих ниточек было старое фото, где парень снялся вместе с Пупсом. Прошлой ночью я поехал в центр, чтобы попросить его помочь мне. Вначале, когда я заговорил с ним в "Красном петухе", он начал осторожничать, и я решил проследить за ним. После работы он отправился в Парк. Они там устроили какую-то церемонию вуду, возле Меера, — потусовались и убили петуха. Я чувствовал себя туристом.
— Кто это "они"? — спросил Стерн.
— Цветные, человек пятнадцать — мужчины и женщины, я никого из них раньше не видел, кроме Пупса.
— И что вы сделали?
— Ничего, Пупс покинул парк один. Я ехал за ним до дома, а там… убедил его поговорить со мной. Он сказал, что не видел парня, которого я ищу, с тех самых пор, как был сделан снимок. Я дал ему визитку и попросил позвонить, если он что-нибудь вспомнит… Сейчас вам понравилось больше?
— Не намного. — Стерн равнодушно обозревал свои толстые ногти. — Интересно, а как вы его убедили?
— Психология, — скромно объяснил я. Стерн поднял брови и оглядел меня с тем же равнодушием, с каким только что рассматривал ногти.
— И кто же объект вашего интереса? Тот, что исчез?
— Я не могу дать вам эту информацию без согласия моего клиента.
— Чепуха, Энджел. Вы вряд ли поможете своему клиенту, если я заберу вас с собой, а именно это я и собираюсь сделать.
— К чему сердиться, лейтенант? Я работаю на адвоката по имени Уайнсэп. У меня такое же право на конфиденциальность, как и у него. Не стоит тратить городские деньги на мою доставку в участок, ведь я не пробуду там и часа.
— Номер телефона этого адвоката? Я записал его в своем конторском журнале и, вырвав страничку, подал ее Стерну.
— Я рассказал вам все, что знаю. Судя по тому, что напечатано в газете, с Пупсом разделались его друзья-сектанты, любители куриных потрохов. Если вы прихватите кого-нибудь из них, я рад буду помочь в опознании.
— Очень благородно, Энджел, — усмехнулся Стерн.
— Что это такое? — Деймос, бродивший по конторе, засунув Руки в карманы и посматривая по сторонам, остановился у стены: там, в рамке, над шкафчиком с досье, висел диплом, выданный Йельским университетом Эрни Кавалеро.
— Это диплом ученой степени магистра права, — объяснил я. — Когда-то принадлежал парню, который начал этот бизнес. Он уже умер.
— Сентиментальность? — пробормотал Стерн — опять сквозь губы, как чревовещатель.
— Придает солидность.
— А что в нем сказано? — захотел узнать Деймос.
— Понятия не имею, Я не читаю на латыни.
— Вот оно что. Латынь.
— Именно.
— Будь это даже иврит, тебе какая разница? — осведомился Стерн. Деймос пожал плечами.
— Еще какие-нибудь вопросы, лейтенант? — спросил я. Стерн вновь уставился на меня свои безучастным взглядом. По его глазам видно было, что он никогда не улыбался. Даже во время допроса третьей степени. Он просто делал свою работу.
— Нет. Можете отправляться завтракать вместе со своим правом на конфиденциальность. Беспокоиться вам особо нечего, подумаешь, помер какой-то черномазый. Всем насрать на него.
— Угу. Позвоните, если понадоблюсь.
— Да ух не преминем. Нет, каков принц, а, Деймос? Мы вместе втиснулись в крошечный лифт и спустились вниз, не произнеся ни слова.
Глава двадцать четвертая
Закусочная Гуфа находилась на Сорок третьей улице, напротив Таймс-Билдинг. Там было полно народу, в основном газетчики, но я протиснулся в уголок возле бара, и заказал ростбиф с ржаным хлебцем и бутылку эля, — время поджимало. Несмотря на толпу, клиентов обслуживали быстро, и я уже смаковал пиво, когда меня заметил пробиравшийся к выходу Уолт Риглер и подошел поболтать.
— Что привело тебя в эту берлогу, Гарри? — прокричал он, перекрывая шум разговоров. — Я думал, ты обедаешь у Дауни.
— Не люблю быть рабом привычки.
— Звучит по-философски. Что новенького?
— Почти ничего. Спасибо, что позволил мне потрясти ваш газетный "морг". За мной должок.
— Брось. Как продвигается твое расследование? Много дерьма раскопал?
— Более чем достаточно. Вчера мне показалось, что я, наконец, вышел на приличный след. Пошел повидать предсказательницу — дочку Круземарка, но, оказалось, промахнулся.
— Что ты имеешь в виду?
— Одна из них черная колдунья, другая белая. Та, что мне нужна, живет в Париже.
— Я не понял, Гарри.
— Они близнецы: Мэгги и Милли, эти сверхъестественные девицы Круземарк.
Уолт почесал затылок и нахмурился.
— Кто-то подшутил над тобой, парень. Маргарет Круземарк — единственный ребенок.
Я едва не захлебнулся пивом.
— Ты уверен?!
— Ну еще бы. Вчера я как раз навел для тебя справки. Весь день их семейная история лежала у меня на столе. У Круземарка была только одна дочь, Гарри. Отдел статистики "Таймс" никогда не ошибается.
— Ну и провели же меня!
— С этим трудно поспорить.
— И как я не понял, что она держит меня за простака! Слишком гладко все выглядело.
— Полегче, приятель, ты говоришь загадками.
— Извини, Уолт. Просто мысли вслух. Сейчас пять минут второго, верно?
— Почти так.
Я поднялся, оставляя мелочь на стойке.
— Пора бежать.
— Что ж, не буду уговаривать тебя остаться, — Риглер одарил меня своей обычной кривой улыбкой.
Спустя несколько минут я уже был у себя в конторе. В приемной ждала Эпифани Праудфут. Юбка из клетчатой шотландки и синий кашемировый свитер делали ее похожей на юную студентку.
— Извините, я опоздал.
— Ничего. Это я пришла рано. — Девушка отбросила старый спортивный журнал и распрямила ноги. Она прекрасно смотрелась даже на дешевом стуле из пластика.
Отперев дверь в застекленной перегородке, я распахнул ее настежь.
— Почему вы хотели меня видеть?
— У вас не слишком внушительная контора. — Она сняла со столика свою сумку и сложенное пальто. — Видимо, вы не относитесь к модным детективам.
— А зачем лезть на глаза? — пояснил я, приглашая ее войти. — Вы платите либо за сделанную работу, либо за интерьер кабинета. — Я закрыл дверь и повесил свое пальто на вешалку.
Она стояла у окна под восьмидюймовыми золотыми буквами на фасаде — названием моего агентства — и смотрела вниз, на улицу.
— Кто платит вам за поиски Джонни Фаворита? — Казалось, она спрашивает об этом свое отражение в окне.
— Я не могу этого сказать. Помимо всего прочего, моя работа включает в себя и сохранение профессиональной тайны. Вы не присядете?
Я взял у нее пальто и повесил радом со своим, а она грациозно опустилась на мягкий, обтянутый кожей стул напротив моего стола. Это было единственное удобное местечко во всем помещении.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — заметил я, откидываясь на спинку крутящегося кресла. — Почему вы пришли?
— Эдисона Суита убили.
— Ага. Я читал в газете. А что вас удивляет? — Ведь это вы его подставили.
Она вцепилась в свою сумку.
— По-моему, вы сошли с ума.
— Быть может. Но я не тупица. Вы были единственной, кто знал, что я разговаривал с Пупсом. Только вы могли донести об этом ребятам, которые прислали ему куриную ножку в подарочной упаковке.
— Вы ничего не поняли.
— Неужели?
— Никаких ребят не было. После того как вы покинули аптеку, я позвонила моему племяннику. Он живет за углом от "Красного петуха". Это он спрятал ее в рояль. Пупс болтун. Ему следовало напомнить о том, чтобы держал язык за зубами.
— Вы хорошо об этом позаботились. Теперь его язык остался там навсегда.
— Неужели вы думаете, я пришла бы к вам, будь я в этом замешана?
— Я отдаю должное вашим способностям, Эпифани. Ваше представление в Парке произвело на меня большое впечатление.
Эпифани прикусила пальцы и нахмурилась, ерзая на стуле. Она чертовски походила на прогульщицу, вызванную на ковер к школьному директору. Если это и было игрой, то неплохой.
