Джон Гришем - Вердикт
Если на отделку помещения затратили копейки, то на оборудование ничего не пожалели. Все было уставлено компьютерами и мониторами. По полу везде беспорядочно тянулись провода от факсов, ксероксов и телефонов. Фитч располагал новейшими достижениями техники и специалистами, умевшими ими управлять.
В одной из комнат на стене висели большие фотопортреты пятнадцати присяжных. У другой стены стояли принтеры. К третьей была прикреплена огромная таблица. Один из сотрудников как раз вносил какие-то новые сведения в графу “Глэдис Кард”. В заднюю комнату, самую маленькую, сотрудникам низших рангов вход был заказан, хотя все знали, что в ней происходит. Дверь автоматически запиралась изнутри, и ключ от нее имел только Фитч. Это была просмотровая, без окон, с огромным экраном на стене и полудюжиной удобных кресел. В пятницу вечером Фитч с двумя экспертами сидели там в темноте, уставившись на экран. Эксперты предпочитали не вступать в разговоры с Фитчем, и Фитч, похоже, тоже не был расположен к беседе. Полная тишина.
Съемка производилась камерой “Юмара XLT-2”, крохотным аппаратом, умещавшимся где угодно. Диаметр объектива — полдюйма, вес камеры — менее фунта. Благодаря искусству одного из мальчиков Фитча она находилась сейчас в потрепанном коричневом кожаном кейсе, стоявшем в зале суда на полу под столом адвокатов защиты, за ним бдительно наблюдал Оливер Макэду, вашингтонский адвокат — единственный чужак, выбранный Фитчем заседать вместе с Кейблом и остальными. В обязанности Макэду входило вырабатывать стратегию, улыбаться присяжным и снабжать Кейбла документами. Истинная его задача, о которой знали лишь Фитч и несколько его сотрудников, состояла в том, чтобы каждый день приходить в зал заседаний вооруженным для боевых действий всевозможными приспособлениями, в том числе двумя большими, абсолютно одинаковыми коричневыми кейсами, в одном из которых находилась видеокамера, и садиться приблизительно на одно и то же место. Каждое утро он первым из адвокатов защиты появлялся в зале, ставил чемодан так, чтобы объектив оказался направленным на ложу жюри, затем быстро звонил Фитчу по сотовому телефону.
Во время судебных заседаний по залу бывало разбросано до двадцати кейсов: большинство сосредоточивалось под адвокатскими столами, но несколько всегда стояло возле секретарских мест, несколько — под стульями, на которых сидели юристы рангом пониже, несколько оказывалось прислоненными даже к барьеру, словно кем-то забытые. Хотя все они отличались друг от друга цветом и размером, в общем выглядели приблизительно одинаково, в том числе и кейсы Макэду. Один из них он время от времени открывал, чтобы извлечь из него какие-нибудь бумаги, но другой, в котором находилась камера, был заперт так, что открыть его можно было, лишь взорвав замок. Стратегия Фитча была простри — если по какой-либо немыслимой причине камера привлечет чье-то внимание, Макэду в суете, которая поднимется, просто подменит чемоданы, и тогда — да поможет ему Бог.
Разоблачение было маловероятно. Камера работала бесшумно, так что человеческое ухо не могло уловить сигнал. Чемоданчик стоял в непосредственной близости от множества ног, и порой его сдвигали или даже сбивали, но настройка была чрезвычайно простой. Макэду нужно было лишь найти тихое местечко и позвонить Фитчу. Они довели систему до совершенства во время процесса “Симмино” в Аллентауне в прошлом году.
Технология была изумительной: крохотный объектив панорамировал всю ложу присяжных, посылая цветное изображение пятнадцати лиц в маленькую просмотровую Фитча, где весь день дежурили два консультанта, внимательно изучавшие малейшее подергивание мышц и каждый зевок.
В зависимости от того, что происходило в ложе присяжных, Фитч в конце дня наставлял Дурра Кейбла, на что должна обратить внимание его бригада. Ни Кейбл, ни местные адвокаты защиты понятия не имели о камере.
В пятницу днем, во время драматического допроса свидетеля, камера, как всегда, работала. Жаль, что она была наведена только на ложу присяжных. Японцам следует усовершенствовать свое изобретение, с тем чтобы камера могла, оставаясь внутри запертого чемодана, сама менять угол наблюдения и останавливаться на наиболее интересных объектах. Имевшаяся в наличии камера, увы, не могла показать увеличенные фотографии сморщенных, почерневших легких Джекоба Вуда, но присяжные их, безусловно, видели. Когда Pop и доктор Фрике разыграли свой сценарий до конца, все присяжные без исключения, в ужасе разинув рты, застыли, уставившись на свидетельство кошмарных последствий курения, медленно убивавших Джекоба Вуда в течение более тридцати пяти лет.
Pop идеально отхронометрировал сценарий: когда доктор Фрике в пятнадцать минут шестого заканчивал свои показания и на стенде перед свидетельским местом появились две большие фотографии, настала пора объявлять перерыв на выходные. Последним зрительным образом, который будет неотступно преследовать присяжных в течение двух дней и навсегда запечатлится в их памяти, будет изображение обуглившихся легких на белой простыне, извлеченных из мертвого тела.
Глава 8
Истер сделал так, чтобы проследить за ним в выходные не составляло никакого труда. Покинув в пятницу здание суда, он пошел в закусочную О’Рейли, где между ним и мистером О’Рейли состоялся тихий разговор. Можно было видеть, что оба они улыбаются. Истер накупил полную сумку еды и большую бутылку воды, потом проследовал прямо домой и весь вечер никуда не выходил. В субботу в восемь часов утра он поехал в свой торговый центр, где отработал двенадцатичасовую смену, продавая компьютеры и приспособления к ним. Обедал он со своим коллегой — подростком Кевином в закусочной на открытом воздухе, ели тако и жареные бобы. Никаких видимых контактов с девицей, которая хотя бы отдаленно напоминала ту, что они искали, замечено не было. Вернувшись домой после работы, он никуда больше не выходил.
Воскресенье принесло приятный сюрприз. В восемь часов утра он вышел из дома и поехал в гавань, где стояли яхты. Там он встретился не с кем иным, как с Джерри Фернандесом. Последний раз их видели, когда они отплывали в тридцатифутовой рыбацкой лодке вместе с еще двумя мужчинами — предположительно, друзьями Джерри. Восемь с половиной часов спустя они вернулись с обгоревшими лицами, большим холодильным ящиком, набитым морской рыбой неопознанных пород, и полной лодкой пустых банок из-под пива.
Рыбалка была главным среди известных увлечений Николаса. А Джерри стал первым среди его новых друзей.
Девушка как сквозь землю провалилась, у Фитча почти не осталось надежды найти ее. Видимо, терпения ей было не занимать, и это само по себе сводило с ума. Первый шаг. сделанный ею, почти наверняка был началом пути, по которому она должна сделать и второй, и третий. Но ожидание казалось мукой.
Впрочем, Свенсон, бывший агент ФБР, был уверен, что в течение предстоящей недели она непременно даст о себе знать. План ее действий, что бы он собой ни представлял, был рассчитан на продолжение контакта.
Ждать пришлось всего лишь до утра понедельника, она объявилась за тридцать минут до начала заседаний. Адвокаты уже прибыли и, сбившись маленькими группками, заговорщически о чем-то шептались. Судья Харкин в своем кабинете разбирался с чрезвычайным обстоятельством, возникшим в ходе расследования уголовного дела. Присяжные собирались в своей комнате. Фитч пребывал у себя в “бункере” в полной боевой готовности. Его помощник, молодой человек по имени Конрад, ас по части микрофонов, проводов, звукозаписи и всевозможных высокотехнологичных средств наблюдения, появившись на пороге открытого кабинета, сообщил:
— Там звонят по телефону, вероятно, вам это будет интересно. Фитч, уставившись на Конрада, как обычно, моментально проанализировал ситуацию. Все телефонные звонки, даже звонки от его доверенного секретаря в Вашингтоне, поступали на пульт и переключались на его аппарат по внутренней системе связи,
— А в чем дело? — спросил он с явной настороженностью.
— Она говорит, что у нее для вас новое сообщение.
— Имя?
— Она не назвалась. Она вообще разговаривает очень робко, но уверяет, что это весьма важно.
Фитч еще повременил, уставившись на мигающий сигнал одного из своих телефонных аппаратов.
— Можешь предположить, как она узнала наш номер?
— Нет.
— Можешь засечь, откуда она звонит?
— Да. Только дайте нам минуту времени, подержите ее на линии.
Фитч нажал кнопку на аппарате и снял трубку.
— Да? — произнес он со всей любезностью, на какую был способен.
— Это мистер Фитч? — спросила она весьма бодро.
— Да. А вы кто?
— Марли.
Имя! Он выждал секунду. Все телефонные разговоры автоматически записывались на пленку, позднее он сможет проанализировать запись.
— Доброе утро, Марли. А фамилия у вас есть?
