Виктор Глебов - Нежилец
– Мало ли. Все равно съездить надо.
Следак кивнул:
– Давай. Одна нога там, другая здесь.
Они сели в машину и отправились по указанному адресу.
Лифт в доме-корабле не работал: на дверях висела прилепленная скотчем бумажка с надписью «На ремонте». Пришлось тащиться на восьмой этаж пешком.
На лестнице воняло кошачьей мочой, кое-где виднелись и жалкие кучки. Стены покрывали похабные надписи, из потолка торчали воткнутые в побелку спички.
– Ну, если его нет! – прохрипел Дремин, тыкая пальцем в кнопку звонка, когда полицейские добрались до нужного этажа.
Через полминуты за дверью послышались шаги. Пауза – человек явно смотрел в глазок на незваных гостей.
– Кто там? – прозвучал гнусавый голос.
– Полиция. – Самсонов показал раскрытое удостоверение. – Адрес нам дал ваш отец.
Прошло секунд десять, и замок щелкнул. Дверь приоткрылась, и на полицейских уставился парень лет двадцати четырех, широкоплечий и высокий. Он был в вязаной кофте на молнии, воспаленные глаза и красный нос однозначно говорили о том, что он болен.
– Максим Парфенов? – проговорил, глядя на него, Самсонов.
– Да. Что случилось?
– Мы бы хотели поговорить с вами об Анабэль.
– О ком? А-а, о Саше. – Парень коротко кивнул.
– Да. Когда вы видели ее в последний раз?
– Несколько дней назад.
– А поточнее?
– В пятницу.
– Где?
– У нее дома. А что? Она пропала? – Лицо у Макса сделалось напряженным. – Я ей не могу дозвониться.
– На сотовый?
– На городской.
– А на мобильник не пробовали?
– Она не дала мне номер.
– Почему? – удивился Самсонов.
Парень пожал плечами:
– Говорила, что не хочет быть коровой с колокольчиком.
– В смысле?
– Ну, чтобы я всегда мог узнать, где она и с кем. Ее это лишало ощущения свободы.
– И вы смирились? – встрял Дремин.
– Почему бы и нет? – Парень неожиданно зашелся кашлем. – У нас с Сашей свободные отношения. Так что с ней? – Он перевел вопросительный взгляд на Самсонова.
– Она умерла, – ответил тот.
– Что?! – Это слово, казалось, само выскочило у Макса изо рта. – Как?! Когда?
– В интересах следствия мы не имеем права разглашать информацию по этому делу, – покачал головой Самсонов. – Но мы бы хотели задать вам несколько вопросов.
– Каких? – Парень выглядел совершенно растерянным. Либо известие стало для него шоком, либо он был отменным актером.
Это и собирался выяснить Самсонов.
– Может, зайдем? – предложил он. – Если вы не против.
– А? Да, пожалуйста. – Макс посторонился, пропуская полицейских в квартиру.
Обстановка была обычной для семьи с достатком выше среднего. Ламинированная мебель, плазменная панель в гостиной, музыкальный центр, полы с подогревом и так далее.
В квартире пахло то ли лекарствами, то ли камфарой: должно быть, Парфенов делал ингаляцию.
Самсонов сел в кресло, Дремин прислонился к стене. Макс немного постоял посреди комнаты, глядя на полицейских, затем плюхнулся на диван. Через распахнутую форточку был слышен вой автомобильной сигнализации. С улицы тянуло гнилью и бензином.
– Ваше полное имя? – спросил для начала Самсонов.
– Максим Анатольевич Парфенов.
– Можно взглянуть на какой-нибудь документ, подтверждающий вашу личность?
Парень кивнул и вышел в соседнюю комнату. Он вернулся через минуту и протянул Самсонову паспорт.
Полицейский открыл его и тут же вернул Парфенову.
– Расскажите о вашей последней встрече с Чижиковой.
Макс достал платок, развернул и звучно высморкался.
– Ее что… убили? – спросил он вместо ответа.
– Да. Но подробности мы разглашать…
– И не надо, – поднял руку Макс. – Не хочу знать деталей. Мы встретились у выхода из стрип-клуба, где Саша работала, и поехали к ней. Там… занимались любовью, а потом она сказала, что мне пора. Я ушел около половины двенадцатого, едва успел на метро.
– Вас не удивило, что… Чижикова просит вас уйти на ночь глядя?
Парень коротко пожал плечами:
– Да нет. Это было в порядке вещей. Саша говорила, что иначе ей будет казаться, что у нас серьезные отношения, и это все испортит.
– Почему?
Макс снова пожал плечами:
– Она предпочитала легкость.
Дремин негромко хмыкнул, Самсонов бросил на него недовольный взгляд.
– Вас связывал только секс? – спросил он Парфенова.
Парень кивнул:
– Нам было хорошо вместе, но Саша была права: все это могло продолжаться лишь до тех пор, пока нас не связывали обязательства.
– У меня есть еще один вопрос, – сказал Самсонов. – Довольно интимный.
– Ну давайте.
– Вы занимались садо-мазохизмом?
Макс посмотрел в сторону окна:
– Да. Саше нравилось.
– А вам?
– Ну, так. Для разнообразия.
– То есть вы не бывали инициатором подобных игр?
– Это что, действительно важно? – нахмурился Макс.
– Честно говоря, пока не знаю, – откровенно признался Самсонов. – Но нам нужна полнота картины. Кстати, что вы делали с понедельника по вторник…
– Можете не уточнять время, – покачал головой Макс. – Через два часа после того, как мы с Сашей расстались, меня увезли на «Скорой» прямо отсюда. Я едва успел добраться до дома.
– Что случилось?
– Обострение гастрита. Я три дня валялся в палате. – Парфенов слегка похлопал себя по животу.
– В какой больнице?
– На Костюшко. Можете проверить.
Самсонов записал.
– Получается, последний раз вы видели Чижикову в воскресенье вечером?
Макс кивнул.
– Еще такой вопрос: вы где-нибудь учитесь?
– В БГУ, на философском. А что?
– Саша ничего не говорила вам насчет бала в ГУАПе?
– Где? – Макс нахмурился.
– Давайте так: Чижикова упоминала какой-нибудь бал?
– Не помню такого. Вы мне объясните, почему спрашиваете?
Самсонов встал.
– Не могу, – сказал он, убирая блокнот. – С вопросами пока все, но, если появятся новые, мы с вами свяжемся.
– Хорошо. – Парень встал, засунув руки в карманы кофты. – Хотя не знаю, чем еще могу вам помочь.
Когда через пять минут полицейские вышли из подъезда, у Самсонова зазвонил мобильник.
– Это Коровин, – сказал он, взглянув на экран. – Алло?
– Валер, мы только что закончили обыск квартиры Чижиковой.
– И как результаты?
– Нашли кучу садо-мазоигрушек. Включая наручники и плетки.
– Без подробностей, пожалуйста.
Коровин усмехнулся:
– Больше ничего. Ни писем, ни документов. Квартира словно вылизана – все на месте, никакого бардака. Наша стриптизерша была большой аккуратисткой. По крайней мере вне постели.
– Она жила одна?
– Да, снимала двушку в Купчино.
– Понятно. А фотографии какие-нибудь нашли?
– Нет. Ничего личного, если не считать вибраторов. В ассортименте. – Коровин снова усмехнулся.
– Хватит паясничать! Завтра передашь мне перечень ее вещей.
– Ок, шеф.
– Сделай еще вот что: проверь, когда Максим Анатольевич Парфенов лежал в больнице на Костюшко. Это бойфренд Чижиковой, мы только что от него.
– И как он?
– Утверждает, что о смерти любовницы узнал от нас.
– Убит горем?
– У них были свободные отношения.
– Понимаю.
– Ладно, пока.
Самсонов убрал телефон и взглянул на Дремина:
– Похоже, Анабэль проводила на работе больше времени, чем дома. В ее гримерке мы хоть что-то нашли.
Следак пожал плечами:
– Может, это просто случайность.
– Кто знает.
Дремин подвез Самсонова до дома. Было темно, желтые фонари будто плыли среди редкой листвы тополей и кленов, отражаясь в окнах вторых этажей и маслянистых лужах, покрывавших асфальт там, где жильцы обычно оставляли автомобили.
– До завтра, – сказал Дремин, остановив машину напротив подъезда. – Я позвоню своему человечку, и он подвезет прослушку.
– Давай. – Самсонов вылез из салона и вдохнул густой пряный воздух. Откуда-то тянуло мазутом и затхлостью, и эта вонь примешивалась к вечерней свежести, словно мутный ручеек, вливающийся в родниковый ключ.
– Приятных снов, – махнул из машины Дремин.
Мотор затарахтел, набирая обороты.
Самсонов поднялся к себе и набрал номер Карины.
– Привет! – быстро сказал он, едва щелчок возвестил о том, что трубка снята.
– Привет. – Голос у девушки был сонный и тихий.
– Спишь уже?
– Угу. Вернее, засыпаю.
Самсонов тяжело вздохнул, отведя трубку чуть в сторону.
– Тогда спокойной ночи, – сказал он полувопросительно.
– Поговорим завтра, ладно? – Кажется, девушка зевнула.
– Конечно. Пока.
– Счастливо.
В трубке зазвучали гудки, и Самсонов опустил руку с телефоном. Он вдруг почувствовал себя очень уставшим. Хотелось поскорее принять душ и упасть в кровать. Но спать было некогда.
Самсонов подумал о том, чтобы перекусить, но мысль о еде вызвала лишь отвращение. Он прошел в гостиную, стянул одежду и отправился в ванную.
Выйдя через десять минут, следователь включил компьютер и открыл браузер. Ввел в поле поисковика «Жертвоприношения в Индии. Мост». Выпали ссылки на сообщения о случаях обрушения мостов в Индии. Ни одна из них не подходила. Нужно было сформулировать запрос иначе. Поразмыслив, Самсонов написал: «Мост, жертвоприношение». Пробежав глазами несколько появившихся ссылок, полицейский задержался на той, где говорилось о произошедшем в середине двадцатого века случае: в Бенгалии была умерщвлена девочка двенадцати лет. Ее принесли в жертву Кали после завершения строительства моста – для того, чтобы он оставался надежным и крепким как можно дольше. Кровь девочки окропила стропила и опоры, а тело было подвешено под центральным пролетом над самой водой.
