Питер Джеймс - Убийства в стиле action
– Вам обязательно надо как можно скорее поесть, – посоветовал пожарный. – Что-нибудь легкое, вроде супа. Я вас провожу до квартиры, посмотрю, все ли с вами в порядке.
Эбби поблагодарила его, взглянула на баллончик в руке, гадая, почему он не сработал. Оказалось, не сдвинулся предохранитель. Бросив аэрозоль в сумочку, она подхватила ботинки и пошла вверх по лестнице, старательно обходя стройматериалы. И старательно думая.
Не Рики ли вывел из строя лифт, испортил телефон и кнопки вызова? Не слишком ли невероятная мысль?
Подойдя к двери квартиры, Эбби с облегчением увидела, что все замки закрыты. Но даже после этого, еще раз поблагодарив пожарного, она вошла внутрь с большой осторожностью, убедившись, прежде чем закрыть дверь на цепочки, что протянутая через прихожую нитка цела и невредима. Потом на всякий случай осмотрела все комнаты и только после этого пошла на кухню, заварила чай, вытащила из холодильника «кит-кат». Но не успела она сунуть в рот кусочек, как в дверь зазвонили.
Боясь до смерти, что это Рики, Эбби осторожно побежала к двери, выглянула в глазок. Там стоял худенький молодой человек чуть за двадцать, в костюме, с зачесанными на лоб короткими черными волосами.
Кто это, черт побери? Розничный торговец? Представитель «свидетелей Иеговы»[5] – но они всегда ходят парами. Или кто-нибудь из пожарной команды? В данный момент ей, уставшей как собака, дрожавшей всем телом, хочется только выпить чашку чаю, чего-нибудь съесть, хлебнуть красного вина и рухнуть в постель.
Она слегка успокоилась, сообразив, что молодой человек наверняка прошел мимо спасателей и пожарных. Убедившись, что обе цепочки накинуты, отперла дверь, приоткрыла створку на несколько дюймов.
– Кэтрин Дженнингс? – спросил молодой человек резким пронзительным голосом, жарко дыхнув ей в лицо перечной мятой.
Квартира снята на имя Кэтрин Дженнингс.
– Да.
– Кевин Спинелла из газеты «Аргус». Не уделите пару минут?
– Извините, – бросила Эбби, сразу же попытавшись захлопнуть дверь, однако молодой человек успел вставить в щель ногу.
– Просто хочу кое о чем спросить.
– Извините, – повторила она. – Мне нечего рассказывать.
– Не хотите поблагодарить спасших вас пожарных?
– Я ничего подобного не сказала…
Черт побери – он начал что-то царапать в блокноте!
– Послушайте, миссис… мисс Дженнингс…
Эбби на крючок не попалась.
– Насколько я понял, – продолжал репортер, – вы попали в весьма неприятное положение. Можно прислать к вам фотографа?
– Нельзя, – отрезала она. – Я очень устала.
– Может быть, завтра утром? Когда вам удобно?
– Нет, спасибо. Уберите, пожалуйста, ногу.
– Ваша жизнь была под угрозой?
– Я очень устала, – повторила она. – Спасибо.
– Ладно, я хорошо понимаю, что вам довелось пережить. Слушайте, заскочу завтра вместе с фотографом. Часов в десять утра, годится? Не слишком рано в воскресенье?
– Простите, мне вовсе не хочется никакой огласки.
– Ну, очень хорошо, утром встретимся. – Репортер вытащил ногу.
– Нет, большое спасибо, – твердо проговорила Эбби, захлопывая и запирая дверь на все замки. Черт побери, не хватает только снимков в газете.
В волнении от стремительно кружившихся в голове мыслей вытащила сигареты из сумочки и закурила. Потом пошла на кухню.
Сидевший внизу на улице в старом белом фургоне мужчина тоже закурил, откупорил банку светлого пива «Фостер», стараясь не забрызгать дорогое электронное оборудование, и сделал глоток. В линзы, вставленные в крошечные отверстия, просверленные в крыше, хорошо видна вся квартира, хотя в данный момент улицу отчасти загораживает пожарная машина. Все-таки хоть какое-то разнообразие в долгом дозоре.
К своему полному удовлетворению, увидел промелькнувшую в окнах тень. Она уже на родине.
«Родина, милая родина», – подумал он про себя с кривой ухмылкой. Почти смешно.
32
11 сентября 2001 года
Лоррейн, по-прежнему в одних трусиках-бикини и с золотой цепочкой на щиколотке, сидела на высоком круглом табурете на кухне, глядя в маленький телевизор, висевший над полкой, дожидаясь, когда вскипит чайник. В пепельнице перед ней полдюжины окурков. Только что закурила очередную сигарету, глубоко затянулась, прижав к уху телефонную трубку, разговаривая со своей лучшей подругой Сью Клингер.
Сью с мужем Стивеном живут в доме, о котором вечно мечтает Лоррейн, – в потрясающем особняке на Тонгдин-авеню, в квартале, который многие считают одним из красивейших в Брайтоне и Хоуве, с видом на весь город до самого моря. Вдобавок у Клингеров вилла в Португалии, пятеро великолепных детей, а Стивен, в отличие от Ронни, похож на царя Мидаса.[6] Ронни обещает, что, если Сью и Стивен когда-нибудь соберутся продать дом, они наскребут денег и его купят. Ну конечно. Мечтай, дорогая.
По-прежнему без конца повторялась картинка, на которой два самолета снова и снова врезаются в башни. Как будто продюсер или режиссер программы все не мог поверить в произошедшее и постоянно проигрывал одно и то же, чтобы убедиться. А может, он в шоке думал, что, если неустанно прокручивать одно и то же, самолеты когда-нибудь промахнутся, спокойно пролетят мимо башен и обычное утро в деловом Манхэттене войдет в свои права. Когда внезапно вспыхивал оранжевый огненный шар и шли густые клубы черного дыма, ей становилось совсем плохо.
Вновь и вновь на экране рушились башни, сперва Южная, за ней Северная.
Чайник вскипел, но Лоррейн не сдвинулась с места, не отрывая глаз от экрана, чтобы не проглядеть Ронни. Альфи терся об ноги, а она не обращала на него никакого внимания. Что-то про себя бормотала, но что именно, и сама не слышала, напряженно вглядываясь в каждое лицо на экране.
– Эй, дорогая? Ты слушаешь?
– Да.
– Ронни везунчик. С ним все будет в порядке.
Электрический чайник автоматически выключился. Везунчик. Ее сестра тоже так говорит.
Везунчик.
Ронни, дай Бог, чтоб тебе повезло.
Запищал гудок входящего звонка.
– Господи, Сью, может быть, он! Сразу перезвоню тебе!
Боже мой, пусть это Ронни звонит! Пусть это будет он!..
Но звонила сестра.
– Лори, я только что слышала, что Штаты закрыты.
Мо служит стюардессой в компании «Бритиш эруэйз».
– Что это значит?..
– Самолеты не принимают и не отправляют. Сегодня я должна была лететь в Вашингтон. Все отменилось.
– Надолго? – спросила Лоррейн в новом приступе паники.
– Не знаю. До следующего распоряжения.
– Значит, Ронни завтра не вернется?
– Боюсь, не вернется. Со временем узнаю точнее, но пока возвращаются все самолеты, летевшие в Соединенные Штаты. Значит, садятся в других местах. Будет полный хаос.
– Замечательно, – мрачно проговорила Лоррейн. – Потрясающе, черт побери. Когда ж он, по-твоему, прилетит?
– Не знаю. Попробую как можно скорее уточнить.
Послышался детский возглас, Мо попросила:
– Обожди минуточку, детка, мама разговаривает по телефону.
Лоррейн раздавила в пепельнице сигарету, соскочила со стула, не сводя глаз с телевизора, бросила в кружку чайный пакетик, плеснула кипятку, попятилась, больно ударившись бедром о край кухонного стола.
– Черт побери! Мать твою!
Опустила глаза на секунду, чтобы увидеть новое красное пятно среди неровных рядов синяков – свежих синих и тающих желтоватых. Умный Ронни всегда бьет по телу, никогда в лицо. Синяки легко прятать.
После избиения в учащающихся приступах пьяной ярости плачет, просит прощения.
И она его неизменно прощает.
Прощает, чувствуя, что не оправдывает его ожиданий. Зная, как страстно он жаждет единственного, чего она пока не смогла ему дать. Вожделенного ребенка.
И еще потому, что ужасно боится его потерять.
Потому что страшно любит.
33
Октябрь 2007 года
Выходные выдались не самые лучшие в жизни, мысленно заключил Рой Грейс, сидя в восемь утра понедельника в крошечной тесной приемной дантиста, листая страницы журнала «Суссекс лайф». Фактически кажется, будто прошлая неделя вообще не кончалась.
Доктор Фрейзер Теобальд бесконечно долго проводил обследование, завершившееся лишь в субботу к девяти вечера. И Клио, отлично державшаяся все это время, вчера была необычно резка.
Оба знали, что никто не виновен в крушении планов на выходные, но почему-то чувствовалось, что она его упрекает, точно так же, как Сэнди, когда он поздно возвращался домой или когда в последнюю минуту приходилось отказываться от давно задуманных предприятий, получив срочный вызов. Словно он виноват, что экскаваторщик наткнулся на труп в пятницу в конце дня, а не в более подходящее время.
