Питер Джеймс - Убийства в стиле action
Серые кости лежат на сером стальном столе для вскрытия. Их будут исследовать с помощью серых стальных инструментов. Даже свет здесь серый, эфирный, непривычно рассеянный, просачивающийся в широкие матовые окна. Призраки тоже серые. Серые дамы и господа. Их полным-полно в зале для вскрытия в морге Брайтона и Хоува. Призраки тысяч несчастных людей, останки которых в конце концов очутились здесь, в мрачном помещении с серыми стенами, ожидая за серыми стальными дверцами холодильников, когда их перенесут на стол для исследования, потом похоронят или кремируют.
Грейс невольно содрогнулся. Хотя в последнее время он готов бывать в морге чаще – во время дежурства любимой женщины, все равно его каждый раз в дрожь бросает.
Вот и сейчас ему не по себе, когда он глядит на скелет с накладными ногтями и оставшимися на черепе прядями снежно-пшеничных волос.
Когда глядит на собравшихся в зале специалистов в зеленых костюмах. Фрейзер Теобальд, Джоан Мейджор, Барри Хит – новый член коронерской бригады, маленький, аккуратно одетый мужчина с непроницаемым выражением лица, недавно оставивший службу в полиции и взявший на себя прискорбную обязанность присутствовать не только на месте преступления и гибели в результате несчастного случая – дорожных аварий со смертельным исходом, самоубийств и прочего, – но еще и на вскрытии. Здесь также криминалист-фотограф, фиксирующий каждый шаг в процессе; Даррен, помощник Клио, сообразительный, симпатичный, добродушный парень лет двадцати, с модно торчащими в разные стороны черными волосами, начинавший трудовую жизнь в качестве подручного мясника; Кристофер Гент, опытный криминалист-одонтолог, деловито снимающий слепки с зубов скелета.
Наконец, Клио. Сегодня не ее смена, но она решила, раз Грейс на работе, то и ей не мешает заняться делом.
Порой даже не верится, что он удостоился такой богини.
Высокая, длинноногая, невозможно прекрасная в зеленом костюме и белых бахилах, с заколотыми сзади длинными светлыми волосами, с легкостью и изяществом расхаживает по залу – по своему залу, в своем царстве, – сознавая, но не обращая внимания на окружающий ужас.
Грейс гадал, не присутствует ли он по жестокой иронии судьбы при том, как любимая им женщина раскладывает на столе кости когда-то любимой им женщины.
В зале сильно пахнет дезинфекцией. Стоят два стальных стола для вскрытия, один прикрепленный к полу, другой, на котором лежали останки, на колесиках. Синие гидравлические подъемники у холодильных камер с дверцами от пола до потолка. Вдоль одной стены раковины с кольцами желтых шлангов. Вдоль другой широкая рабочая полка, металлическая разделочная доска, застекленный шкафчик с инструментами, упаковками батареек «Дюраселл» и страшными, никому уже не нужными сувенирами – главным образом электрическими кардиостимуляторами, – вынутыми из трупов.
Рядом со шкафчиком на стене висит лист, на котором записывается имя покойника, в соответствующие колонки заносится вес мозга, легких, сердца, почек, печени и селезенки. Пока на нем написано только одно: «Неизвестная женщина».
Довольно просторный зал нынче кажется битком набитым, как бывает всегда, когда проводит вскрытие патологоанатом министерства внутренних дел.
– Сохранилось три пломбы, – объявил Кристофер Гент, ни к кому конкретно не обращаясь. – Одна золотая коронка. Мост справа с шестого до четвертого зуба. Две композитные пломбы. Амальгама.
Грейс слушал, стараясь припомнить, что Сэнди делала с зубами, хотя не разбирался в терминах.
Джоан Мейджор вытаскивала из большого портфеля гипсовые слепки на черных квадратных подставках, напоминавшие ценные фрагменты из археологических раскопок. Грейс их и прежде видел, но не понимал тонких отличий, которые они иллюстрируют.
Когда Кристофер Гент закончил анализ зубов, Джоан принялась объяснять на моделях возрастной процесс костного формирования, заключив, что останки принадлежат женщине лет тридцати плюс-минус три года.
Что вполне совпадало с возрастом Сэнди в момент исчезновения.
Грейс знал, что надо выбросить это из головы – привносить в дело личные интересы непрофессионально. Только как это сделать?
30
11 сентября 2001 года
Пол дрожал. Звенели десятки ключей, развешанных в ряд на крючках на стене магазинчика. С полок падали банки с краской. С одной слетела крышка, потекла лимонная эмульсия. Картонная коробка перевернулась, на линолеум посыпались медные винтики, напоминая живые личинки.
В расположенном всего в паре сотен ярдов от Всемирного торгового центра полуподвальном и тесном хозяйственном магазине, где укрылся Ронни, последовавший за высоким копом, было темно. Свет погас пару минут назад. Горела лишь аварийная лампочка на батарейках. За окном кружил пыльный смерч, от которого было темнее, чем ночью.
Разутая женщина в дорогом костюме, кажется никогда раньше в жизни не заходившая в хозяйственный магазин, всхлипывала. За тянувшимся во всю стену прилавком стояла тощая фигура в коричневом комбинезоне, с седыми, забранными в конский хвост волосами, словно председательствуя в беспомощном мрачном молчании.
Ронни по-прежнему крепко держал ручку чемодана, на котором каким-то чудом удерживался кейс.
Мимо по улице прокатился перевернувшийся полицейский автомобиль и остановился. Дверцы открыты, в салоне горит верхний свет. Внутри никого, на витом шнуре болтается радиотелефон.
Стена слева вдруг треснула, полки с коробками малярных кистей всевозможных размеров грохнулись на пол. Женщина завопила.
Ронни шарахнулся назад, прижался к прилавку, соображая. Однажды он был в лос-анджелесском ресторане во время легкого землетрясения. Его спутник тогда сообщил, что самое надежное место – дверной проем. Когда здание рушится, в дверях уцелеть больше шансов.
Он шагнул к двери.
– Я не стал бы сейчас выходить, старина, – сказал коп.
Прямо перед окном прокатилась гигантская волна камней, стекла и песка. Она накрыла полицейскую машину. Пронзительно взвыла сирена охранной системы магазина. Мужчина с конским хвостом на мгновение исчез, видно, ткнул в кнопки на пульте, и вой прекратился.
Пол перестал дрожать.
Очень долго стояла тишина. Пыльная буря быстро слабела. Как будто светало.
Ронни открыл дверь.
– Я бы не выходил, слышишь? – повторил коп.
Ронни нерешительно посмотрел на него, все-таки толкнул створку и вышел, таща за собой багаж.
Вышел в полную тишину. Как при сильном снегопаде. Кругом лежит серый снег.
Серое безмолвие.
Потом послышались звуки. Пожарные машины. Охранные системы. Автомобильная сигнализация. Человеческие крики. Сирены «скорой помощи». Вертолеты.
Мимо молча мелькали серые фигуры. Нескончаемая череда ослепших, бесстрастных мужчин и женщин. Одни неторопливо идут шагом, другие бегут, третьи нажимают телефонные кнопки. Ронни последовал за ними, спотыкаясь в сером дыму, который разъедал глаза, забивал рот и ноздри.
Просто двигался следом, волоча чемодан и стараясь не отставать. Шел за серыми привидениями. Внезапно на секунду почувствовал привкус соли и запах гари – авиационного топлива, краски, резины.
Вдруг начал осознавать реальность случившегося. Будем надеяться, Дональд Хэткук цел и невредим. А если нет? Разработан потрясающий бизнес-план. За пять лет принесет миллионы. Миллионы, черт побери!
Вдалеке замаячили очертания высоких зубчатых небоскребов. Бруклин. Ронни еще никогда не был в Бруклине, только через реку видел. Здания приближаются с каждым шагом. Воздух становится чище. Чувствуется соленый морской воздух. Пыльный туман рассеивается.
Он неожиданно вышел на дальний пологий конец моста. Остановился и оглянулся. Вспомнилось что-то библейское, насчет жены Лота. Она оглянулась и превратилась в соляной столп. Вот что напоминают движущиеся мимо люди. Соляные столпы.
Ронни ухватился одной рукой за железные перила и вновь огляделся. В воде под ним отражается солнце, на волнах пляшут белые искорки. А дальше, похоже, горит весь Манхэттен, в ярко-синем небе вздуваются серые, коричневые, белые, черные клубы дыма, частично застилая небоскребы.
Охваченный неудержимой дрожью, Ронни изо всех сил старался собраться с мыслями. Полез в карман, вытащил пачку «Мальборо», закурил сигарету, сделал несколько быстрых глубоких затяжек, но вкус был неприятный после того, как он надышался дымом и пылью, поэтому он бросил сигарету в воду, чувствуя легкое головокружение. В горле еще сильней пересохло.
Снова влился в процессию призраков, выйдя следом за ней на дорогу, где она начинала рассеиваться в разные стороны. Остановился, внезапно решив посидеть в каком-нибудь тихом, спокойном месте. Повернул в безлюдный переулок, прошел мимо каких-то контор, по-прежнему волоча за собой громыхающий чемодан на колесиках. Долго шел по почти пустым городским улицам, пока не опомнился на въездной эстакаде хайвея. Прямо перед глазами высился дорожный указатель с красной надписью: «Кентайл».
