Виктор Каннинг - Проходная пешка
Он что-то вынул из кармана и бросил через стол. Рейкс поймал золотую плитку размером с маленькую шоколадку.
— Слиток в десять унций. На Востоке, в Индии, например, их миллионы. Азиаты не очень-то доверяют ассигнациям. Золото есть золото. Оно уж не обесценится. А ваше, наверно, будет из Лондона?
— Вероятно.
— Когда его доставят?
— Приблизительно в апреле будущего года.
— Куда? Это влияет на цену.
— Я хотел бы узнать расценки и для Англии, и для Европы.
— На доставке в Англию вы много потеряете. Цену мы вам назовем, но лучше бы привезти золото на континент. Это поднимет стоимость операции, но не настолько, чтобы перекрыть разницу в ценах. Как насчет валюты в оплату?
— Доллары?
— Любая. — Мужчина улыбнулся. — Если хотите, найдем даже вьетнамские пиастры или камбоджийские реалы.
— Доллары. В иностранном банке.
— Когда договоримся о цене, вы назовете точно, куда перевести деньги. Швейцария, Ливан… Но, выбирая страну, смотрите, не прогадайте на обменном курсе доллара. Думаю, не обидел вас, напомнив об этом, правда?
— Ну что вы!
— Просто у меня сложилось впечатление, что вы новичок в нашем очень хитром бизнесе. Однако нам можно полностью доверять. Мы назначаем цену, вы доставляете золото, мы за него платим. В этом деле так: если обманешь, тебе больше ничего не доверят. Словом, круговая порука. Иногда маленькие люди, агенты или поставщики, все же пытаются хитрить… ну, за это они платят жизнью. Мы находим их, где бы они не спрятались. Итак, чтобы успокоить вас, заверяю: мы работаем только честно. Мы просто бизнесмены и заправляем рынком, который правительства сами же создали разными ограничениями и твердой ценой на золото. Некоторые страны даже запретили своим гражданам покупать или хранить у себя слитки. Тридцать пять долларов — цена официальная. На черном рынке золото продают по сорок — шестьдесят и выше, этой разницей в цене мы и покрываем свои расходы. Я знаю одного капитана, который, следуя из Персидского залива в Индию, попал в шторм и выбросил весь свой груз за борт, даже не надеясь его потом поднять. Мы потеряли сто тридцать тысяч долларов, но ничего, выдержали. Ведь капитан сделал то, что обязан был сделать, поэтому он до сих пор работает у нас. Извините за многословность, но мне хочется, чтобы наша фирма предстала перед вами в верном свете. На нас можно положиться.
— А вы уверены, что можете положиться на меня?
Сверкнули белые зубы.
— Кто-то дал нам ваш номер, а вам — имя «Эпплгейт» и наши координаты. Вот оно, доверие. — Он встал. — Позвоните недельки через две, к тому времени у нас что-нибудь для вас появится.
— Спасибо. — Рейкс поднялся и протянул ему слиток.
Мужчина покачал головой.
— Оставьте его себе. Подарите своей подруге. Как гражданину Великобритании, вам запрещено хранить золото в слитках, но сомневаюсь, что такая мелочь вас обеспокоит.
Он проводил Рейкса до двери, пожал ему руку и добавил:
— Не трудитесь проверять меня, когда спуститесь в фойе. Я зарегистрирован как Бенсон. Распространенная в Англии фамилия, не так ли?
Впервые в жизни Рейкс почувствовал себя беспомощным, почти неполноценным. Зеленым новичком, который подчиняется приказам хозяина, не совсем понимая их. Такое состояние было новым для него, новым и ненавистным. Рейкс привык быть независимым и плавать в водах, которые знал как свои пять пальцев. А сейчас все не так. Он играет в поддавки, ему приходится притворяться, что в один прекрасный день примет участие в операции, уже продуманной Сарлингом. Но он же не собирается с ним связываться! Сарлинг будет уничтожен, а Рейкс вернется в Девон. Он даже не заинтересовался по-настоящему миром золотой контрабанды, потому что не намеревался работать в нем. Пятьдесят слитков по четыреста унций каждый стоят семьсот тысяч долларов… сто таких слитков — миллион четыреста тысяч, то есть почти семьсот пятьдесят тысяч фунтов. Что за чертовщину задумал Сарлинг? Его нужно устранить. Рейкс остановился посреди Бонд-стрит и, не обращая внимания на прохожих, бросил слиток в урну. Хватит с него Сарлинга и Бенсона.
Встретив Рейкса в Королевском автоклубе, Бернерс произнес:
— Думаю, Сарлинг не такой дурак, чтобы пытаться взять банк. Может, он хочет ограбить какого-нибудь агента? Или похитить груз в пути?
Успокоенный присутствием Бернерса, Рейкс ответил:
— Я не знаю, что задумал Сарлинг. И знать не хочу. Вы ездили в Меон. Когда все будет готово?
— Я уже готов. Нужно только, чтобы нас предупредили за несколько часов, когда Сарлинг поедет ночевать в Меон Парк. Мы должны приехать туда раньше.
— Завтра он уезжает за границу. По словам мисс Виккерс, на три недели.
— Хорошо. Тогда у нас будет время встретиться еще раз и обсудить все окончательно. Затем подготовим и мисс Виккерс.
Рейкс покачал головой:
— Мне не дает покоя дело с золотом. Этот Бенсон вел себя так, словно речь шла о коврах… Уж очень все и чинно, и буднично.
Бернерс засмеялся, провел рукой по бесцветным волосам:
— А ведь мы занимались тем же самым, только в меньшем масштабе и с другими товарами. Понятно, почему Сарлинг выбрал именно вас. Кстати, ему не трудно было найти этого агента. Большинство международных миллионеров хранят золото в каком-нибудь подвале за границей. У него, наверно, есть связи с нефтяными тузами или греческими корабельными магнатами, которые дали ему номер телефона, несколько кодовых фраз и тотчас забыли об этом. По-видимому, Сарлинг интересуется и контрабандой золото на Восток. Он будет так далеко во время задуманной операции, что его никогда не найдут. Честно говоря, я сначала бы хотел узнать его планы, а уж потом убивать.
— Зачем?
Бернерс смахнул со стола несколько хлебных крошек:
— Мы могли бы обдумать их и, возможно, решиться на дело сами.
— Нет уж, увольте! Лично я хочу просто убрать его с дороги. А вы?
— Да… я, наверно, тоже.
— Так давайте же покончим с ним.
— А девушка?
— И с ней тоже. Впрочем, ее смерть нельзя торопить, да и выглядеть она должна как несчастный случай. Но я и не прошу вас связываться с ней. Все сделаю сам.
Бернерс покачал головой:
— Я помогу вам. Этим делом на всех этапах надо заниматься вместе. — Он посмотрел на часы. — Я должен успеть на поезд…
Глава седьмая
На Рождество Рейкс уехал в Девон и застрял там. Из Лондона он писал Мери, иногда звонил — только из клуба, — но все равно соскучился. К тому же накопилось много дел, связанных с уже близким переездом в Альвертон: договориться со строителями, уточнить списки мебели, которую еще должен был достать агент в Эксетере. А еще хотелось поставить в Альвертоне много и новой мебели. Рейкс обсуждал все это с Мери. Хотя они не были еще помолвлены, никто не сомневался, что свадьба состоится сразу после новоселья в Альвертоне. Рейкс хотел отпраздновать ее именно там.
Два дня Мери жила у него в доме, нарочно сминала постель в отдельной комнате, которую по утрам убирала миссис Гамильтон. Служанка ценила такое внешнее соблюдение этикета, — хотя и не обманывалась на этот счет. Рейкс и Мери ходили по магазинам, навещали знакомых, часто подолгу гуляли у реки или на торфяниках. Сарлинг, Маунт-стрит и все кошмарные лондонские события отошли на задний план. Рейкс вернулся на свою землю, в свою стихию. Стоило ему побыть здесь несколько часов — и родные места, как и всегда, полностью захватили его, заполнили его душу, заняли все его мысли. Но что-то все-таки переменилось, и он не мог этого не заметить. Другими стали его отношения с Мери, и он не понимал, кто виноват в этом. Успокаивая себя, он ссылался на незримое присутствие Беллы. Хотя знакомство с ней ему навязали, ее тень и здесь не отступала от него ни на шаг. Рейкс чувствовал, что и Мери ощущает перемену. Бывало, он поворачивался к ней — и ловил ее печальный взгляд. Рейкс притворялся, что не заметил его, и она, подыгрывая ему, отбрасывала грусть, заставляла себя шутить, изо всех сил пытаясь убедить его и себя, что в их отношениях ничего не изменилось.
Но иногда не выдерживала. Как-то ночью Рейкс проснулся и, ощутив рядом ее тепло, коснулся ладонью ее щеки. К своему удивлению, он почувствовал, что она влажная от слез. Рейкс ласково приблизил лицо Мери к своему и поцеловал в глаза.
— Отчего ты плачешь? — спросил он.
Темнота придала ей смелости, и она ответила:
— От счастья. Оттого, что ты здесь и у нас все еще впереди. Когда девушка счастлива, ей хочется и смеяться и плакать. Иногда мне нравится плакать от счастья, но не очень хочется, чтобы ты это видел. Ведь мужчины считают слезы признаком горя.
— Если что-то не так, ты бы мне сказала, правда?
— Да, если тебе стоило бы это знать.
— Если между нами разлад, я должен знать об этом. — Рука Рейкса скользнула по изгибу ее груди, кончики пальцев стали ласкать сосок, едва касались его, и он поднялся, затвердев под ними.
