Джесс Уолтер - Над осевшими могилами
Поллард помолчал, потом расслабленно улыбнулся:
– Да. На Гамильтон-стрит. Блин, сто лет там не был. – Он тоже посмотрел на часы. – Думаешь, он еще открыт?
– Я не к тому. Просто пытаюсь вспомнить тот вечер.
Поллард поудобнее устроился в кресле:
– Да, было здорово. Дебби такая веселушка.
– Натали тоже.
Оба усмехнулись давней привычке нахваливать жену приятеля, точно его машину. Пустопорожние комплименты не имели целью кого-то обидеть, однако говорили о том, что супружество – не главное в их жизни.
– Я все пытаюсь вспомнить, что нас так развеселило.
Поллард нахмурился, посмотрел на стол и в потолок:
– Наверное, старею. Я даже не помню, что мы вообще смеялись.
– А когда ты потом…
– Через год. – Поллард не дал закончить вопрос о разводе.
Единичный факт давнего ужина: было весело. Добавим единичный факт супружества Полларда: через год оно рухнуло. Тут уже не только совпадение, но отклонение от нормы. Как же распознать, что перед тобой: конструктивный дефект или безобидная трещина? Он позвонил Дебби в шесть. И вот уже на пять часов опаздывал к ужину и на три часа – к обещанному сроку вернуться.
Поллард встал:
– Пошли выпьем пива. Может, я чего и вспомню.
– Ладно, давай.
Дюпри сложил листки в папки, папки убрал в коробки, коробки поставил под стол. На секунду пришла мысль, что проблемы с Дебби не конструктивного, а организационного плана: будь он аккуратистом, был бы хорошим мужем. Наверное, надо больше помнить, быть добросовестным. Вот скоро юбилей, Дебби хочет материнское кольцо. У детей какие камни по зодиаку? Черт, а когда у них дни рождения?
И кстати – украшения. Дюпри взглянул на Полларда и проговорил:
– Ленин Райан хотел браслет какой-то шлюхи?
– Так говорит Меллинг.
– И у него была квитанция, да?
– Мы же проверили бухгалтерию, – сказал Поллард.
Да, они просмотрели все ломбардные квитанции и не нашли имен трех убитых шлюх.
Но Дюпри уже вскочил и вытащил коробки с квитанциями. Бывает и так: сосредоточишься на одних деталях и упускаешь другие. В квитанциях они искали имена погибших проституток. А вот браслеты не искали. Одну коробку Дюпри всучил Полларду, другой занялся сам.
Дэн неохотно взял коробку:
– Чего искать-то?
– Украшения, – сказал Дюпри, не отрываясь от работы.
– Украшения.
– Точно.
– В ломбарде.
– Да.
– Ты спятил? Таких квитанций штук пятьсот. И вдвое больше залогов без квитанций.
Поллард прав. Если лавка Меллинга ничем не отличалась от других ста двадцати пяти споканских ломбардов, то большинство вещей были краденые. Особенно это касалось украшений. Их грабители брали первым делом, поскольку легко унести, и первым же делом сдавали в ломбард, поскольку эти вещи почти никогда не имели серийного номера. Ломбардам предписывалось вести строгий учет закладов, но если хозяин, этакий Меллинг, хоть на секунду заподозрит, что вещь краденая, он возьмет ее без оформления или запишет липу, чтобы не подставлять клиента. Квитанции Меллинга были весьма туманны: номер и какое-нибудь слово – «украшение», «электроника», «монеты». Многие имена явно вымышленные: Смиты, Джонсоны и один доктор Сьюз.
Сыщики выложили на стол квитанции на украшения и одну за другой стали их просматривать, выискивая клички, адреса или телефонные номера убитых шлюх. Дюпри приготовился к работе часа на два. Не найдя знакомой клички в десятой квитанции, он уже отложил ее в сторону, но потом снова взял и уставился на слово «браслет» и имя, которое никак не ожидал увидеть. Шелли Нордлинг. Дюпри встал.
– Что? – оживился Поллард.
В шкафу Дюпри отыскал толстую папку, озаглавленную «Косвенные дела»: нераскрытые убийства проституток и шлюхи, подвергшиеся нападению или пропавшие. Случаи за последние десять лет. Дюпри выхватил нижнее досье. «Нордлинг, Шелли; род. 16.09.72; убита 8 февр.» Это дело, как и другие по убийству и исчезновению женщин, раз десять попадалось на глаза, но он не видел связи между Шелли Нордлинг и тремя недавно убитыми шлюхами. Детали кардинально разнились. Причем такие детали, которые серийный убийца просто не будет менять. Скажем, сокрытие трупов. Такие детали не случайны, это основа. Шелли Нордлинг перерезали горло ее собственным ножом – видимо, произошла ссора с клиентом или сутенером. Этих трех проституток задушили, потом пристрелили. Шелли Нордлинг просто бросили в переулке. Этих трех подготовили – сорвали ногти, всунули купюры в руки. Трупы аккуратно уложили в овражки и прикрыли ветками. Значит, действовали разные убийцы. Ведь так?
Дюпри читал досье и передавал страницы Полларду. Почти четыре месяца назад, в феврале, в переулке нашли женщину с перерезанным горлом. Ни отпечатков пальцев, ни других улик, которые вывели бы на преступника. В теле убитой обнаружены следы метамфетамина, кокаина и лекарственных препаратов, а также следы полового контакта, но без признаков изнасилования. Под ногтями не было кожных чешуек, только волокна ткани и ковра. Версия – ограбление или конфликт с клиентом. Долгое время убитую не могли идентифицировать, была известна лишь ее уличная кличка – Пилюля. Не выходила на панель с неделю. Пилюля была из разряда «пиявок» – шлюх, которые подолгу, иногда неделями, остаются с клиентом, натурой расплачиваясь за кров, еду и наркотики. В отличие от многих проституток Шелли Нордлинг не числилась в картотеке – ни данных, ни отпечатков пальцев. Никаких запросов от родственников и друзей, и потому неопознанная № 22 целый месяц пролежала в морге, пока одна девица не вспомнила, что у нее хранится коробка с вещами Пилюли.
В коробке обнаружили старые калифорнийские права на имя Шелли Нордлинг. Выяснилось, что жила она в Ричмонде, в районе Залива, но родных там не оказалось, только приемная семья Нордлингов, которые уже давно ее не видели.
Вот так вот. Дюпри разглядывал фотокопию водительского удостоверения. И вновь поймал себя на том, что ищет точку пересечения фактов, хотя прекрасно сознает, что ее может и не быть. Хотя не исключено, что Райан приехал ради Шелли Нордлинг, но узнал, что та погибла от рук грабителя или в потасовке из-за денег. Поллард дочитал страницу и в ожидании следующей смотрел на Дюпри, а тот, глубоко задумавшись, уставился в фотографию на правах.
Прямые темные волосы до плеч, широко расставленные круглые глаза. Милашка, что называется. Дюпри отложил права и достал папку с фотографией, на которой Ленин Райан и его покойный дядюшка позировали в Сан-Франциско. Помнится, между ними стояла девица с черными прямыми волосами и круглыми глазами. Дюпри показал снимок Полларду. Шелли Нордлинг.
– Когда ее убили, Райан сидел в тюрьме, – соображал Поллард.
– Точно.
– Значит, они хороводились еще до его посадки? Он мотает срок, девица перебирается в Спокан, кто-то ее убивает и парень взбесился?
– Возможно.
– И в бешенстве начинает мочить шлюх?
– Возможно.
Из папки с материалами по делу Нордлинг Дюпри взял список телефонов. Пробежав пальцем по столбцу, отыскал и набрал нужный. Ответил мужской голос, Дюпри извинился за поздний звонок.
– Я еще не сплю, я сова. – Мистер Нордлинг будто извинялся за недуг.
– Мы расследуем дело, которое, возможно, связано с гибелью Шелли, – сказал Дюпри. – У меня к вам несколько вопросов.
– Мы всё узнаём от вас.
– Я понимаю, но, может быть, вы слышали о дружке Шелли, который сидел в тюрьме? Фамилия Райан.
– Что вы, откуда? Мы же с ней не общались… лет шесть, наверное. Так что извините. На кой мы ей сдались?
Дюпри отложил ручку и уже хотел распрощаться, когда мистер Нордлинг вдруг добавил:
– Я так и сказал тому парню.
– Какому парню?
– Детективу, что к нам приходил.
– Детектив расспрашивал вас о Шелли?
– Да. Пару месяцев назад.
– И чего он хотел?
– Сказал, ведет дело, в котором она замешана. Понимаете, когда она здесь жила, полиция частенько к нам наведывалась – Шелли то одно, то другое натворит. – Мистер Нордлинг невесело рассмеялся. – Вы уж, ребята, держите друг друга в курсе. Тот сыщик даже не знал, что ее убили.
– То есть?
– Шибко удивился и даже вроде как расстроился. Что, говорю, я подпортил вам дело? Ага, отвечает. Потом спросил, что еще мне известно, и я отдал ему обувную коробку с ее вещами, которую вы нам переслали. Он ее забрал… и все.
Обувная коробка, хранившаяся у подруги.
– Вы помните, что было в коробке?
– Пара сережек. Парковочная квитанция. Всякая ерунда. Помню, мы получили коробку, и Тереза так плакала, так плакала. Неужели это все, что остается от человека, понимаете? Человек умер, а потом только никчемный мусор в комоде или бардачке валяется.
– Когда именно приходил детектив? Это важно.
– Хм. Кажется, в марте. В начале. Или в середине.
Дюпри переглянулся с Поллардом.
– Не помните, в коробке была ломбардная квитанция?
– Да, – сказал Нордлинг. – Там все в таком духе. По-моему, она какое-то украшение заложила.
